Груда бумаг на столе у стены была придавлена телефоном. Элен сняла трубку и набрала «0», нащупывая в кармане ручку. Через несколько секунд в динамике раздался скучающий женский голос:
—Оператор.
—Это Норт 3, Харлсден-роуд, 74, — она взглянула на телефон.— Э-э, 4489. Я хотела спросить, нет ли у вас списка звонков с этого номера? Пожалуйста. Пытаюсь отыскать магазин, в который звонила. Как дура потеряла номер.
—Прошу прощения, но нам не положено предоставлять подобную информацию.
Хоппер представила себе телефонистку: сидит себе в одном из узлов связи, с сигаретой в пепельнице, да коммутирует вызовы, в меру сил устраняя разрывы, образовавшиеся после выхода из строя прежних автоматических станций. Наверное, женщина ее возраста. Вся ее жизнь сводится к повторению тысячу раз за день этого «Оператор». Элен попыталась придать голосу угодливости.
—Пожалуйста. Это для моего отца. Пытаюсь найти ему подарок, да вот магазин никак не вспомнить, а он как раз самый подходящий. Если вы все-таки сможете что-то сделать, я была бы вам очень признательна.
С другого конца линии последовал вздох.
—Мне нужна дата звонка. За раз я могу просмотреть только несколько дней.
—Конечно-конечно. Это…— Хоппер достала из кармана куртки листок из истории болезни Торна и нашла дату его поступления в больницу.— Как раз перед 9 июня. В один из дней перед девятым.
—Одну минуту.
Пока телефонистка искала запись, Хоппер снова оглядела комнату. Кресло в углу было перевернуто вверх ногами, из его распоротой подкладки, словно ростки из семян, вылезали клочья набивки.
—Алло?— ожила телефонная трубка.
—Да-да, я слушаю.
Все таким же скучающим голосом женщина произнесла:
—Номера следующие,— и затем принялась тарабанить цифры, да так быстро, что Хоппер пришлось попросить ее повторить пару номеров. В списке оказались врач, несколько местных продуктовых магазинов и районный комитет. И никакого Гетина.
После некоторой паузы, впрочем, телефонистка предложила еще один:
—Как насчет этого: Сентрал 12, Фишер. Книжный магазин. На номер звонили несколько раз.
—Э-э… да. Да! Я точно звонила туда не единожды.
—На вашем месте я попробовала бы этот. Он один из немногих, по которому вы связывались несколько раз. Три раза, утром восьмого.
—Спасибо вам огромное. Да, должно быть, это он и есть.
—Есть еще один. На этот вы звонили дважды в ночь на девятое. Может, он?
—А может, и он,— поспешно согласилась Хоппер, не желая упускать возможность.— А что за номер?
—Ах нет, прошу прощения. Это совсем не то. Вестерли 12, платформа в Атлантике. Вряд ли вы собирались отправиться туда за подарком на день рождения, верно?
Элен оперлась о стол.
—Я… Нет, конечно же, вряд ли. Скажите, пожалуйста, а на эти звонки отвечали?
—Похоже, да. Два звонка, две и четыре минуты.
—А он… То есть до этого на платформу еще звонили?
—На протяжении предшествующей недели нет, дорогая. На более ранние сроки записей у меня уже нет,— голос телефонистки смягчился.— Что-нибудь еще?
—Нет, все. Спасибо вам большое.
—Да не за что. И кстати… Если это мужчина и если он обманывает вас, дайте ему в глаз от меня,— после этого на линии воцарилась тишина.
Хоппер медленно сделала глубокий вдох, пытаясь ослабить напряжение во внезапно сжавшемся горле. Значит, Торн не только писал, но и звонил. Зачем? И кто ответил на звонок? Основной телефон установлен в кабинете Швиммера, но она никогда им не пользовалась. Просто не возникало необходимости поговорить с кем-то с Большой земли. Неужто Швиммер умышленно не рассказал ей о звонке Торна?
Она просмотрела список названных телефонисткой номеров, снова сняла трубку и попросила связать ее с тем, на который Торн звонил три раза перед госпитализацией. Последовал металлический гул, затем мужской голос выпалил:
—Книжный магазин Фишера.
—Здравствуйте. Вы не подскажете ваш адрес?
Отвечавший тяжело дышал — наверное, бежал к телефону.
—Мы находимся на Сесил-Корт, мадам, сразу за Чаринг-Кросс-роуд. Дом 28.
—Спасибо. Думаю, загляну к вам завтра.
Элен повесила трубку и снова принялась изучать комнату. Сбоку лежала небольшая стопка документов, несмотря на окружающий хаос, аккуратно сложенная. Кто бы ни устроил здесь разгром, он явно позаботился о сохранности этих бумаг. Хоппер просмотрела пачку: по большей части финансовая отчетность, ничего интересного. Разве только еще переписка с адвокатом, некой Стефани Клэйфорд. Она записала адрес — где-то в адвокатском лабиринте Темпла — и перешла к осмотру других комнат на этаже.
В двух других тоже царил полнейший кавардак. Однако последнюю — очевидно, спальню Торна — перевернули вверх дном лишь наполовину. Вторая ее часть сохранила аккуратный вид — точнее, даже безупречный. Посреди комнаты стояла открытая сумка с инструментами. Обыск, или что это было, определенно не завершили.
Хоппер оглядела нетронутую часть спальни. Где бы Торн спрятал что-либо? Тщательный осмотр половиц следов вскрытия не выявил. В шкафу тайников тоже не обнаружилось, а комод основательно перетряхнули еще до ее появления. После двадцати минут поисков она сдалась и уселась на кровать.
На одной из раскуроченных прикроватных тумбочек изображением вниз лежала фотография в рамке, тоже вскрытая сзади. Элен взяла снимок в руки: косоватый групповой портрет — Торн и какая-то женщина с ребенком на руках; малыш находится как бы между взрослыми, все трое улыбаются. Стекло рамки треснуло. И вдруг на кромке фотографии Элен заметила крошечную бороздку — мазок клея.
Она извлекла фотографию и принялась внимательно осматривать. На ощупь снимок кое-где казался толще. Определенно, с ним что-то сделали. Хоппер развернула фото ребром к себе и вот тогда увидела: через всю лицевую сторону снимка тянулся диагональный разрез, заметный лишь под определенным углом. Она принялась искать что-нибудь острое и в конце концов удовлетворилась осколком стекла рамки. Выковыряв удобный по размеру, Элен осторожно надрезала им уголок фотографии, которая тут же раздалась в стороны, разлучив Торна с женой и ребенком. Оказалось, снимок некогда рассекли надвое скальпелем. Отогнув половинки в стороны, Хоппер обнаружила, что под семейным снимком скрывается другой.
На нем была запечатлена группа людей, вставших полукругом лицом к фотографу, толком даже не успев принять позы. Фоном служил безликий кабинет с навесным потолком и ковролином на полу; за одним из окон маячит башня Биг-Бена. Торна Элен узнала сразу. Его окружали трое мужчин и две женщины, все в официальных костюмах. Сзади указывались имена: «Холлис, Ли, Дрэбл, Симонс, Гетин», а в углу значилась дата: «ноябрь 2043». Меньше чем за год до ее знакомства с Торном. Первые четыре фамилии были зачеркнуты и помечены датами мелким почерком, все примерно через год после фотографирования.
