—Так как мы с ним поговорим?
—Сейчас и решим.
—Дэвид, как насчет платы?— вмешалась вдруг Хетти.
Тот достал из кармана конверт и передал ей. Женщина открыла его и принялась пересчитывать измятые банкноты.
—Откуда они?
—Да отовсюду. Как обычно. Неотслеживаемые.
—Точно?
—Хетти, да разве я хоть раз давал тебе негодные купюры?— Хранительница хмыкнула, не отрываясь от счета.— Там небольшая добавка, если тебя что-то смущает. Мы же понимаем все сложности.
Отсчитав какую-то определенную сумму, Хетти развернула веером оставшиеся купюры, что-то пробормотала и затем спрятала их в рукаве.
—А кто были эти люди?— полюбопытствовала Хоппер.
—Хиваро. Из Южной Америки, если вы о таких никогда не слышали,— ответила женщина с некоторым вызовом, предполагая, что Элен с ее британским произношением абсолютно не сведуща в плане других культур. Хоппер оставалось только признать про себя ее правоту.
—А что это за место?
—Просто музей,— пожала плечами Хетти.
—Никогда раньше не встречала подобные церемонии в музеях.
—Возможно, вам стоит почаще наведываться в музеи,— хозяйка с неприязнью уставилась на нее своим единственным глазом.
Тут поспешил вмешаться Дэвид:
—Музей для всех, кто хочет сохранить свои традиции живыми. Некоторые общины не хотят привлекать к себе внимание больше необходимого. Хетти, я могу воспользоваться твоим телефоном? Мне нужно связаться с редакцией.
—Звони с настенного, посередине зала.
Дэвид ушел, оставив женщин сидеть вдвоем. Хетти все еще держала грабли, которыми разравнивала песок, и теперь принялась рассеянно выводить ими круги возле своей металлической ноги, мурлыкая под нос песенку. Но тут же прекратила свое занятие, стоило Хоппер заговорить:
—Много людей знают об этом месте?
—Достаточно.
—Почему вы занимаетесь этим?
Хетти глубоко вздохнула и медленно выдохнула, обдумывая ответ.
—Каждый из нас что-нибудь или кого-нибудь потерял, даже здесь. Но эти люди, они потеряли всё. И я считаю, что они должны иметь какое-то место, хотя бы для таких вот собраний. Без лишних вопросов.
—А вы? Откуда вы сами родом?
—Из Бельгии. Теперь это Житница. Но раньше там была Бельгия.
—И когда вы оттуда уехали?
—Когда там объявилась ваша страна.
Хоппер проигнорировала выпад.
—Как вам жилось, когда вы сюда перебрались?
—Мне повезло. Нашла работу прислугой. Работала в доме одного богатея, присматривала за ним. У него не было семьи, и после смерти он завещал мне дом. То было еще до Двенадцатого закона.— Упомянутый закон предоставлял правительству право реквизировать собственность и запрещал ее наследование иностранцами.— Лет двадцать назад. Потом я продала дом и переехала сюда,— Хетти умолкла и устало потерла глаз.
—А ваш дом на родине… каким он был?
—Да как и везде. Как и здесь до Остановки. Сейчас-то, конечно же, нет. Сейчас там…— она пожала плечами.— Ад.
—Откуда вы знаете?
—От мужа, Томаса. Когда пришли вы… когда пришла ваша армия, он остался в нашем городе. Гент, так он назывался. Мы договорились, что я переберусь в Англию, а Томас присоединится ко мне на одном из последних кораблей. Наставлял меня найти здесь дом и дожидаться его. Года через два я получила от него письмо. Рассказал, каково там. Все говорили, что я сошла с ума, пытаясь вернуться. Пожалуй, они не очень-то и ошибались. И все же мне удалось добраться до нашего бывшего дома. Я должна была увидеть Томаса снова. До меня дошла весть, что он умирает, и так оно и было. А потом, после его смерти, я вернулась. Хотя при этом и понесла потерю,— она постучала кольцом на пальце по металлическому протезу.— Это было несколько лет назад.
—Мне очень жаль.
—Вы же не виноваты,— пожала плечами Хетти и добавила: — После всего этого я и считаю своим долгом предоставлять хоть какое-то место каждому. Каждому, кто не отсюда.
—Я вас понимаю.
Женщина поерзала и сменила тему:
—Так что это за человек, которого вы ищете? Что в нем такого особенного?
—Пока даже не могу сказать, правда. Еще ничего не ясно. Но найти его для нас очень важно.
—Чтобы навредить тем, кто сейчас верховодит в стране?
—Я на это надеюсь.
—Тогда я на вашей стороне,— Хетти снова принялась мурлыкать какую-то мелодию, затем оборвала себя.— Да, именно так: я од-но-знач-но поддерживаю все, что бы вы ни делали против этих людей.
Какое-то время обе молчали. Затем хозяйка вновь заговорила, подняв взгляд к железной крыше дворика:
—Так вы с Дэвидом вместе?
—Нет. Больше не вместе.
—Жаль. Мне кажется, вы ему нравитесь,— Хетти улыбнулась, и Хоппер не без раздражения почувствовала, что покраснела.
Вдруг заверещал дверной звонок. Элен вскинула голову на резкий неожиданный звук, заполнивший дворик, и поняла, что он исходит из серой коробочки под крышей. Через пару секунд звонок повторился, на этот раз дважды, одновременно с ним послышались быстрые шаги. Во дворик выбежал запыхавшийся Дэвид.
—Хетти, не совсем уверен, но снаружи… Похоже, полиция. В штатском. По меньшей мере трое. Увидел их на мониторе возле телефона.
С другого конца склада донесся настойчивый стук по металлической двери. Затем на несколько секунд стало тихо, а потом, словно кто-то от души ударил в гонг, по всему музею прокатилось раскатистое гулкое «ба-а-м!». Еще не смолкло эхо, как последовал следующий удар, от которого задрожали стены.
—Они выламывают дверь.
Взметнув юбкой, так что в луче света сверкнул протез, Хетти резко встала.
—В той стене дверь. Ведет на улицу. Там пока тихо. Ваш шанс. Бегите.
—Но…
—Бегите!
Дэвид схватил Хоппер под локоть и потащил к стене. Она успела заметить на другом конце музея отблеск света, когда дверь там рухнула под очередным ударом тарана. Хетти неожиданно плавно скользнула в сумерки зала и, практически незаметная в своей кожанке, исчезла в его глубине.
Скрытая тенью дверь в стене дворика оказалась основательно проржавевшей. Дэвид навалился, и она с предательским скрежетом поддалась, открывшись в грязный запущенный проулок, поросший сорняками и воняющий гнилью.
Рядом на земле валялась металлическая решетка из толстых прутьев, покрытая дохлыми насекомыми и плесенью. Дэвид тут же поднял ее и подпер дверь.
Хоппер бросилась было вперед, однако он остановил ее:
—Не туда! Они будут караулить на улице.
