Тогда я ине догадывался, что этот эффект останется навсегда. Кэтим картинам Рембрандта иВермеера я возвращался ипотом: впервый раз еще ничего неподозревая, затем совсе большим отчаянием, норезультат был очевидным: они несмогли справиться спотрясением, настенах висел все тотже китч. Какбудто только теперь дляменя открылось их истинное обличье.
Этот эффект неограничился лишь картинами, которые втот вечер висели впередней уХёрста. Вдругих музеях волшебство тоже исчезло. Да, картины там висели «красивые», нокрасота– это результат общественного договора, адоговор этот был нарушен, расторгнут; контракт был вклочья разодран ухмыляющимся черепом, символизма хоть убавляй. Покаждому музею я ходил смыслью: стоит устроить здесь зал ожидания– иничего неостанется. Никогда больше мне неудалось серьезно отнестись ник одной картине, мне везде мерещились китчевые блестки. Иногда взащитном стекле накартине илигравюре вместо отражения собственного лица я видел, какс другой стороны, изглубины произведения, проявляются смутные очертания черепа. И, удивляясь вовремя таких прогулок помузейным залам собственному цинизму (идаже нето чтобы цинизму, аотсутствию способности почувствовать волнение, эту способность уменя отобрали), я вспоминал: ах, точно, 2008год, вечер накануне Дня святого Николая. Будучи студентом-искусствоведом, я читал положенные попрограмме философские трактаты оконце искусства, ноне мог предположить, что он примет такие формы, когда шедевры потеряют свою ауру подвоздействием обратной силы. Много позже, вспоминая свой поход навыставку «Ради всего Святого», я все больше укреплялся вмысли, что расположение очереди вЗале славы было частью инсталляции, накоторую я пришел, даже более того: что, вероятно, это была важнейшая часть. Превратите музейный зал впереднюю, где посетители будут смотреть накартины, каксмотрелибы накалендари илиплакаты свидами Швейцарских Альп: мимоходом, только чтобы убить время, ничего незамечая насамом деле,– сами непонимая того, они узрят искусство вего истинном обличье. Если Хёрст поставил перед собой задачу создать нечто, что выключит все другие произведения искусства, то ему это удалось. Казалось, что благодаря такому выстраиванию экспозиции череп получил способность переназначать ценность– ценность всех остальных произведений, вовсем мире. Может, это был тонко продуманный ход, ипространство выставки было организовано так, чтобы узрителя наподсознательном уровне произошел некий импринтинг, илиже всему виной были световые эффекты.
Идея счерепом, который какизлучатель может уничтожать ценность искусства вголовах упосетителей выставки, больше подошлабы комиксам проТинтина («Таинственный череп») илипро Сюске иВиске («Сверкающий череп»), игипотетический, вымышленный характер описываемых событий только подчеркивалсябы засчет того, что происхождение самих бриллиантов окутано тайной, впоследствии череп нигде невыставлялся, иникому даже неизвестно, где он сейчас находится,– ноименно так все ибыло, пусть я ипонял, что насамом деле произошло втот вечер, лишь гораздо позже.
Вконце концов музеи я забросил. Я редко затрагивал эту тему вразговоре, потому что знал, что меня непоймут илиобзовут мою реакцию преувеличенно острой. Я потом написал обэтом еще один бессюжетный триллер «Леннокс впередней усмерти», новнем речь идет окраже произведений искусства, ане самого искусства. Как-то я поделился своими впечатлениями от«Ради всего Святого» содним человеком, который его тоже видел, иуслышал вответ: да, но, знаешь, дореставрации вРейксмузеуме были такие страшные обои, ты уверен, что это неиз-за них? Да, блин, уверен, я ведь, черт побери, необобоях говорю!
Глава12
Телевизор досих пор включен. Я говорю: выключить– ион выключается. Обискусстве надо забыть, сейчас другие вещи важнее, я должен сконцентрироваться напричине нашей поездки. Могу пока попробовать вспомнить, что уменя еще осталось впамяти одетстве июности Бонзо. Чем яснее мысли, тем легче их будет прочитать вмоей голове– так мне, вовсяком случае, кажется, ауж какчто насамом деле будет, даже непредставляю, нона месте разберусь. Это приятные мысли, мне сразу вспоминается, какмы проводили время вархиве ив монастыре.
2.Команда«А»
Глава1
Леннон? Нет, Леннокс. Энни Леннокс? Нет, просто Леннокс. Да, это понятно, ноты так себя называешь вчесть Энни Леннокс? Нет-нет, это просто совпадение, прозвучало это немного раздраженно, ноябыл рад, что внашем коллективе есть хоть кто-то, скем можно поговорить. Досих пор увсех моих непосредственных коллег поработе образование было хуже, чем уменя. Когда я три года назад решил неоканчивать школу, мой директор язвительно воскликнул: ну ичем ты будешь заниматься? Неквалифицированным трудом? Смотри, попадешь всовсем другой мир, вкомпанию совсем других людей, ты им будешь неприятен, стакими людьми утебя нет ничего общего! Какоказалось, он был неправ: неприязни комне они неиспытывают, новот поговорить невсегда получается. Ине из-за них, из-за меня: оглянуться неуспеешь, какуже чувствуешь, что неимеешь нималейшего желания подбирать вразговоре слова попроще илиржать надшуточками, которые тебе кажутся намного более сюрреалистичными, чем остальным.
Так, например, вкакой-то момент они завели привычку вовремя перерыва накофе незаметно подбрасывать друг другу вчашку мини-дилдо, маленькие эрегированные члены изрозовой резины. Провернуть такое можно было, только когда намеченная жертва ненадолго отвлекалась иликуда-то отходила (если человек читал газету илиразговаривал ссоседом либо пошел втуалет); когдажеон, ничего неподозревая, подносил чашку корту, все, пытаясь нерассмеяться, дожидались момента, когда он обнаружит, что именно поднялось содна иосторожно поцеловало его вгубы. Вдни увлечения этой игрой занашим столом то идело раздавались взрывы грязной брани ихохота, ноя чаще молча удивлялся: например, зачем производители делают такие маленькие пенисы, которые легко можно скрыть всредних размеров чашке кофе? Наверное, они продавались врассчитанных натуристов магазинчиках вцентре, носложно было представить, какмои молодые товарищи поработе (всем нам было около двадцати) заходят всувенирную лавку, чтобы купить такую штуковину, сих-то вовсеуслышание заявляемым отвращением кгомосексуалам ианальному сексу. Запакуйте, пожалуйста, это подарок; недумаю, что они просто беззаботно клали его вкарман. Современем игра смаленькими фаллосами стала еще разнузданнее. Их стали доставать изчашек иперекидывать вдругие, кофе приэтом расплескивался напластиковые столы изаливал переполненные пепельницы (курили почти все; если нетормозить, можно было закофейный перерыв успеть выкурить сразу две сигареты), работница кафетерия ворча приходила вытирать стол тряпкой, аиз-за других столов нанас косились мужчины иженщины, получившие высшее образование (вуниверситете илинаВысших курсах архивного дела) ис кем уменя, несомненно, былобы гораздо больше общего, чем снепосредственными коллегами, еслибы я закончил школу ипришел сюда лет напять позже. Да, вэтом все идело, я оказался здесь слишком рано: бросив школу, я победил время, нозато потерял контакт сосвоими людьми, потому что залюбое путешествие вовремени приходится платить.
Облегчением стало появление Леннокса спустя два месяца отначала моего годового контракта. Поначалу он почти ничего неговорил илишь наблюдал заигрой вмикродилдо, улыбаясь уголком рта. Если фаллос попадал вкофе кнему, это его забавляло, но, выуживая кусок резины изчашки, он умудрялся сохранять дистанцию; ятоже пытался отстраниться, оказавшись вподобной ситуации, номне это удавалось гораздо хуже; иеще он улыбался своей спокойной улыбкой, такойже, скоторой отвечал навопросы пронос. Нет, он небоксер, да, таким родился. Нонесмотря нато, что боксером он небыл, отсутствие переносицы влюбом случае делало его похожим набойца, ипоэтому донего никто недокапывался иему неприходилось делать нималейших усилий, чтобы занять место виерархии. Меня нет-нет, да иобзывали «профессором», нопо отношению кЛенноксу таких шуточек небыло, хотяон, вотличие отменя, окончил гимназию ипоэтому имел, посути, более полное образование, чемя. Он играл вшахматы, ия тоже, икогда мы это выяснили, то стали частенько устраиваться друг напротив друга натабуретках вкоридорах дальних запасников, заскладной доской Леннокса, установленной нанужную высоту припомощи архивных документов. Иногда мы играли иво время перерывов, прямо посреди разборок задилдо-столом, хотя приходилось, конечно, следить затем, чтобы короля илиферзя ненароком неподменили наярко-розовый член.
