Когда первое время после смерти отца она жила вотдельной квартире придоме престарелых, вмоих посещениях еще был смысл: яходил вдеревенский супермаркет запродуктами, которые она уже немогла донести; она сидела там целыми днями одна всвоих полутора комнатах, вкресле-трансформере, которое я потом скакого-то перепугу перевез всобственную квартиру, вот тогда ей еще была нужна моя компания, ностех пор, какона жила взакрытом отделении, ей уже никогда неприходилось быть одной: пятнадцать лет она день заднем проводила вобщей гостиной вместе сдругими старичками. Надо было заказать себе визитные карточки ираздавать их всем насвоем пути, отсамых дверей главного входа: нянечкам, медсестрам, аниматорам, уборщикам, волонтерам. Здравствуйте, я уже давал вам свою визитку?Я, тот самый Хороший Сын, смотрите, вот написано: Хороший Сын, видите? Омоем прибытии возвещалибы трубачи, назаднем плане пиликалибы скрипки, прямо, блин, мюзикл какой-то, «Хороший Сын». Хороший Сын / Ведь он такой один. Таких уж нет / Он водит маму втуалет. (Этого, кстати, давно уже нетребовалось; раньше, когда она жила вотдельной квартире этажом выше, я еще иногда усаживал ее наунитаз, нов закрытом отделении этим занимались специально обученные люди.) Хороший Сын / Он идеальный гражданин. Хороший Сын / Почти совсем еще блондин. Хорошим Сыном быть– всегда маман звонить. (Этого впоследние пятнадцать лет тоже нетребовалось, имало того, сама она уже тоже немогла пользоваться телефоном.) Хороший Сын / Прогонит всякий сплин. Итак далее, итак далее. Надежный, словно муэдзин. Почистит маме мандарин. Отскуки лучший витамин. Рифмы так ипросятся. Дочерям вэтом плане сложнее. Неудивительно, что сестра гораздо реже ее навещала, кдочери нетак просто рифмы придумать. Уже ничем тут непомочь / Такая уж умамы дочь. Попробуйте-ка эту дочь / Навстречу смамой приволочь.
Теперь я освободился отэтого бремени, норадостноли мне отэтого? Вечер среды настолько уже укоренился вмоей системе, что я досих пор думаю: мне сегодня кматери ехать– даже здесь, так далеко (помоим понятиям) отдома. Много лет подряд, прощаясь сней, я представлял: может быть, я вижу ее впоследний раз. Итогда я старался придать своему лицу подобающее выражение, ипосмотреть нанее совсем вниманием, иосознанно запечатлеть впамяти, какона дрожащей рукой машет мне напрощание. Новот незадача: когда я все это начинал, то ипредставить себе немог, что она доживет доста лет. «Долгое прощание». Наум тутже приходят всякие названия… Авот эта песня моглабы стать лирической темой целого мюзикла, самостоятельным хитом, хоть сингл выпускай, только вот такие пластинки давно неиздают. Тако-ое было длинное проща-ание… ла-ла-ла… ноотвернуться неуспел– иумерла-а она. Ичтобы певицей взяли ту красивую сиделку– какже ее зовут, а!– Рокси, ая тем временем буду махать рукой матери ивыходить изобщей гостиной вкоридор, понаправлению кзамаскированному подкнижный шкаф выходу. Раньше надо было набирать код, нопотом его переделали подраспознавание лиц, икаждый раз он желал мне счастливого пути. Амать втечение всего мюзикла, улыбаясь, будет сидеть всвоем месительно-массажном кресле, насвоем оргазмотроне, это ее единственная задача, радостно улыбаться, нокакая актерская игра, икак унее все хорошо сложилось: она попала вмир, где ей никогда небыло одиноко, где ее доставали изкровати, авечером опять внее укладывали, где еду ипитье ставили перед ней настол, аесли надо, даже запихивали илизаливали прямо врот, где ей больше ненужно было принимать никаких решений– да, особенно это, никаких решений; всю жизнь она мучилась, что приходится самостоятельно принимать решения, что небыло никого, ктобы ее контролировал и, если нужно, вмешивался, что вмешиваться приходится ей самой. Иможет, ее унесло уже слишком далеко, чтобы думать отаких вещах, ее точно унесло уже слишком далеко, нопоэтому-то она инаслаждалась такой жизнью, каждый день заново, иулыбалась радостно, она жила одним днем, снова иснова, вполной безопасности, безстраха перед днем завтрашним, потому что она его ипредставить себе немогла, некаждому дано вот так жить одним днем (повтор получился, нодля мюзикла какраз самое то), настоящая «полнота ума» возможна, наверное, только если ума-то инет. Этой ее улыбке, скоторой она встречала каждого, кто шел илисмотрел вее сторону, я никогда по-настоящему недоверял, эти ее маленькие веселые глазки. Уменя все хорошо, говорила эта улыбка, вы тут все вокруг меня бегаете. Икогда вечером, уложив ее вкровать, нянечки приветливо желали ее спокойной ночи итихонько прикрывали засобой дверь, она, пожимая плечами, говорила сама себе: надоже, ктобы мог подумать, что все будет настолько легко… О! Подойдет длякоронной песни мюзикла.
Атем временем унитаз проанализировал содержимое моего кишечника, ив лотке принтера лежит густо испещренный текстом лист бумаги. Один абзац выделен ярко-красным цветом. Значит, я забыл выключить функцию сканирования. Я комкаю листок ивыкидываю его вкорзину длямусора. Включив планшет, вижу результаты ив нем, теперь все задокументировано, ипо рекламе, которую мне будут подсовывать вближайшие дни, я итак смогу догадаться, что мне грозит.
Когда я спускаюсь, Леннокс уже сидит зазавтраком. Вкусно, говоритон, уних тут много всего, больше, чем унас.
Значит, мы уже неунас, мы забрались по-настоящему далеко. Я прохожу кшведскому столу, еды насамом деле сизбытком. Где они все это достают? Уних даже бананы есть. Времена-то сейчас суровые, обэтом раньше, наверное, стоило упомянуть, может, сразу стоило рассказать, какмало всего лежало наполках в«Алберт Хейне», где я иразругался, ине разругался стой женщиной; атот факт, что всупермаркете были кассы сдвижущейся лентой ипластиковыми разделителями икассирами вместо робосчитывателей, объясняется всякими субсидиями, придуманными ради того, чтобы после введения базового дохода молодежь продолжала работать, ане впадала влетаргию ине погружалась вкриминал. Роботизация ибазовый доход хороши лишь дляобразованного среднего класса, тех людей, которые теперь околачиваются вмузеях инаконец нашли время прочитать все книги, купленные запрошедшие десятилетия порекомендации рецензентов икнижных экспертов; амолодежь вмассовом порядке дрыхнет либо мародерствует, потому что им кажется, что итак ведь все бесплатно. Я просто хочу вызвать изпамяти этот мир чуть-чуть почетче, вот инабросал тут пару штрихов.
Я сажусь застол напротив Леннокса, ивот мы мирно завтракаем, перекидываясь время отвремени несколькими словами. Интересно, какнас видят состороны: два представителя фирмы, которые едут кважному клиенту, двое старых друзей, отправившихся впутешествие, потому что один изних неизлечимо болен– акто изнас двоих?–я, наверное, ведь это Леннокс сидит зарулем, ая пассажир, которого куда-то везут. Признаюсь, еслибы можно было выбирать, то именно я согласилсябы быть больным, ине длятого, чтобы пожертвовать собой (ОЛеннокс, утебя вжизни настолько больше того, ради чего стоит жить!), ночтобы сбросить ссебя этот груз, чтобы меня возили; ине поуже известным местам (Ах, смотри-ка, этоже садик, вкоторый ты ходил, он так тут истоит), больше всегобы мне хотелось, чтобы меня возили, аябы только смотрел; если честно, это мне всегда нравилось больше всего.
Глава2
После завтрака мы идем напарковку. Сейчас утро, акогда путешествуешь, утро– это такой краткий промежуток оптимизма. Мир многообещающе благоухает, перед тобой открываются новые дороги– нона этот раз уменя нет подобного ощущения, сейчас мне кажется, будто я затеял что-то иуже знаю, чем это кончится. Ноэто нетак, я неимею нималейшего понятия, что я затеял, иуж точно немогу знать, чем все это кончится.
