Днем бойфренд Эмми предложил покататься поокрестностям навелосипеде. Мне неочень хотелось, потому что пришлосьбы ехать влевом ряду, ив самый ответственный момент я мог обэтом забыть, ктомуже начужом велосипеде, ноон настаивал, ив конце концов я поддался наего уговоры. Поездка вышла медленная, я внимательно следил затем, куда он едет, постоянно напоминая себе отом, накакую полосу нужно будет выехать наближайшем перекрестке. Все было чужое, странное– встречный транспорт, каждый поворот, каждый перекресток,– я ехал навелосипеде встранном зеркальном мире, где каждое движение было неестественным. Ктому времени какмы вернулись, я чертовски устал. Восьмилетние близняшки хотели, чтобы я почитал им наночь «Алису вЗазеркалье», уних был кэрролловский период, ипоэтому они представлялись какАлиса иАлиса. Какой-то перебор сзеркалами дляодного дня. Их ужасно веселил мой акцент, ивременами то одна, то другая прятала голову пододеяло, чтобы вдоволь насмеяться.
Наследующий день мы сЭмми идетьми пошли вгости кее друзьям, там были идругие гости, некоторых я уже давно знал. Все были спартнерами идетьми, Эмми была окружена старыми иновыми друзьями, которые громко разговаривали исмеялись. Мы сели застол вбольшом столовом флигеле, свидом наухоженный сад, сверху через стеклянную крышу падал свет, я сидел напротив того сына Эмми, которому было семнадцать, приятного молодого человека, созерцающего все (включая меня) смолчаливой иронией. Я посмотрел нанего иузнал его кожу. Это была неего кожа, это была кожа Эмми двадцать пять лет назад, которую я втечение нескольких месяцев видел вблизи, рассматривал, гладил, касался губами. Сейчас я увидел ее отличительные особенности: желтоватый отлив, нечеткие светло-коричневые веснушки, которые вообще-то заметны только вблизи; анад этой поволокой ивеснушками был еще один слой, вэтом-то изаключалась особенность этой кожи, вэтой поверхности была глубина, взгляд проходил насквозь, казалось, что кожа покрыта тонким слоем воска, который придавал ей мягкий матовый блеск. Сын Эмми сидел надневном свету, который падал нанего каксверху, через стеклянную крышу, так исбоку, через двери всад. Может быть, надругом свету я ине узналбы ее кожу. Я посмотрел наЭмми, она тоже сидела насвету, наее коже уже небыло слоя воска, потом опять насына, вот она опять, эта кожа, ия понял, что эту кожу я никогда нерассматривал так внимательно, каксейчас, вэтот момент, когда увидел ее уее сына. Я смотрел впрошлое глазами себя внастоящем ивидел то, что узнавал лишь помилости настоящего. Тоесть вернуться ввоспоминания можно, можно даже более, чем просто вернуться, их можно пробудить кжизни десятилетия спустя, воспоминания могут вернуться ктебе, нодля этого нужны дети. Уменя одновременно было ощущение чего-то странного иестественного, словно я открыл что-то само собой разумеющееся, нопри этом запретное, словно этого недолжно было произойти вэтот день, словно я недолжен был приезжать вгости; словно я сжульничал. Вроде какя подглядывал зачем-то, чего несуществовало.
Глава3
День колесом катится квечеру. Шоссе, проселочные дороги, опять шоссе; ровная местность, холмы, опять ровная местность. Проглядывает солнце, оно справа отнас, низкое, темно-желтое. Вдруг откуда нивозьмись опять появляется много транспорта, мы все набольшой скорости едем водну сторону. Доэтого несколько часов подряд шоссе было только наше, я отказываюсь понимать этот ритм. Какпоявляется ипропадает транспорт, какэто вообще можно понять? Обилие транспорта может означать близость города, хотя указателей пока невидно, города сгостиницами иресторанами. Время отвремени мы проскакиваем подстарыми бетонными виадуками, которые одиноко стоят посреди пейзажа, низаездов, нисъездов уних нет, какбудто это нерушимые останки изкаких-то давних времен, чьи дороги уже раскрошились изаросли.
Вы очем-то глубоко задумались, господин.
Это точно, говорюя.
Иливы сочиняли песню?
Нет.
Я находился впрошлом, теперь нужно вернуться внастоящее. Сейчас я еду куда-то сЛенноксом, хоть ибез Леннокса.
Слушай, аты немогбы кое-что дляменя найти?– спрашиваюя. Ты ведь можешь зайти влюбую систему? Я ищу одного галериста. Очень успешного. Он ведет дела повсему миру.
Аимя увас есть, господин?
Нет, раньше его звали ДеМейстер, потом Бонзо, нокак его зовут сейчас, незнаю. Икак он выглядит, тоже. Нояего точно видел, я довольно долго обедал сним заодним столом, если ты можешь показать какие-нибудь фотографии…
Непростое задание, господин, это вы меня так проверяете илихотите поиграть?
Нет, просто хочется узнать.
Ищу, господин. Это ваш давний друг?
Он однажды украл искусство, говорюя. Иоставил меня спустыми руками. Вслух последнюю фразу я непроизношу.
Наудивление мало находится, господин, судя повсему, галерейщики– народ пугливый, светиться нелюбят. Далеко нек каждому имени находится изображение.
Он показывает фотографии наэкране, мужчины иженщины сприческами ив странных очках, никого изних я пообедам вмонастыре неузнаю.
Это все? Утебя нет программы омоложения? Можешь сделать их натридцать-сорок лет моложе? Ибез очков?
Конечно, могу, господин.
Наэкране появляются теже лица, безочков, натридцать-сорок лет моложе. Я внимательно их рассматриваю, одного задругим. Никого неузнаю.
Его среди них нет, господин?
Нет.
Мне жаль, господин. Я старался.
Я знаю, Жером, говорюя. Я откидываюсь назад. Действительно, жаль. Хотелосьбы узнать побольше. Звучит какэпиграф. Илинадгробная надпись.
Утебя нет штопора? Я вдруг вспомнил обутылке вина, которую купил вкиоске.
Конечно есть, господин, тут я легко могу помочь, штопор лежит вправом бардачке.
Я открываю бутылку иделаю глоток. Я какбы иза рулем ине зарулем, значит, пить можно.
Уже почти вечер, говорюя, непорали задуматься оночлеге? Посмотри, пожалуйста, нетли здесь чего-нибудь поблизости?
Здесь поблизости нет ничего, чтобы нас устроило, господин.
Что ты имеешь ввиду?
Предоставьте это мне, господин.
Сквозь поток машин мы проталкиваемся ксъезду, быстро, угловатыми рывками, которые приэтом невызывают беспокойства, словно все углы сглажены. Потом полчаса едем вмолчании попустой двухполосной дороге, вчистом поле, виднеются холмы вдалеке, потом вблизи, сначала низкие, потом повыше– запоследним холмом начинается ровная местность, ина горизонтея, ксвоему удивлению, вижу лес. Мы двигаемся всторону леса ивъезжаем внего. Высокие деревья сгустой листвой смыкаются кронами наддорогой. Мы медленно вкатываемся втень, вдруг все меняется, становится прохладнее, замкнутее, влажнее, плодороднее. Между взмывающих вверх стволов лежат пухлые кляксы мха, темно-зеленые, почти что черные, вместах, вкоторые упираются косые колонны солнечных лучей, мох загорается светло-зеленым.
Здесь совсем еще недавно проходила зона осадков, господин, через несколько месяцев все опять засохнет.
