Вернувшись кавтомобилю, я пью купленную воду, апотом беру бутылку свином. Еще уменя есть кусок хлеба. Я сижу налесной подстилке, ем ипью.
Какбы вы отнеслись кклассической музыке, господин?
Хорошо, почемубы инет.
Я слышу музыку, насколько понимаю, симфонию. Я слышал ее ираньше, ноне могу определить, что это запроизведение икто композитор. Хотелбы я уметь разбираться втаких вещах, ноне сложилось. Ас другой стороны, какой вэтом смысл: быть продвинутым вплане культуры, читать уважаемых авторов, уметь определять, чье произведение. Я голый сижу влесу. Сейчас это важнее всего. Что ты включил?– спрашиваюя.
Пятый концерт Моцарта дляскрипки соркестром. Вам нравится?
Отлично, отвечаюя. Пока я слушаю музыку, влесу постепенно становится темно, цвета затухают дотемно-серого ичерного. Я отпиваю еще вина. Потом мы ложимся спать.
Глава4
Наверное, такого сна следовало ожидать, новсе-таки он меня совершенно ошарашил: приснилось мне, что я рожаю Бонзо. Жуткое дело, потому что Бонзо взрослый идолжен выйти изменя полностью. Я просыпаюсь вхолодном поту, задыхаясь, сощущением, что уменя досих пор между ног зияющая дыра, сосвисающими ошметками кожи изапахом крови ипороха, какбудто моя матка выстрелила гигантским пушечным ядром. Голова Бонзо ибыла таким круглым ядром, она должна была выйти первой. Каждый раз, когда я приподнимался налоктях, чтобы посмотреть, что там уменя между ног происходит, я видел, что эта голова торчит наружу ипродвинулась еще чуть-чуть дальше, вся вприлипших волосах икрови, ичего там только нет, напряжение было невыносимым, я строил дикие гримасы идо крови загонял ногти владони, пока голова Бонзо невылетела наружу; азатем иостальное туловище выскользнуло наружу через мою порванную накуски вагину, аза ним всякие макеты его интерьера, сострыми углами, добившими мое израненное тело. Голова Бонзо была несоразмерно велика посравнению стуловищем, он был невзрослый, абольшой ребенок, играл снедовольным лицом смакетами, заляпанными кровью идругими выделениями, каки сам Бонзо, одетый вшорты иполосатую рубашку-поло. Боли я восне нечувствовал, только невыносимое напряжение иошеломляющую пустоту после родов, исейчас, проснувшись, я чувствую ее досих пор. Кровавая дыра уменя между ног, я трогаю себя рукой, дыры нет, нояее всеравно чувствую.
Доброе утро, господин, какспалось?
Я лежу голый вмашине подтонким покрывалом. Внутри горит мягкий свет, наулице темно, хоть глаз выколи.
Плохо, отвечаюя. Кошмар приснился. Я сажусь ипровожу рукой полбу. Дверца раздвигается.
Немного свежего воздуха, господин.
Спасибо.
Я выхожу наружу, ступаю намох, холодно так ине стало. Сейчас заметно, что влесу вовсе нетак темно. Между стволов колышется что-то туманное ибледное, очень далеко, залесом, неясно инизко пробиваются красные отблески. Я смотрю подноги иуже готовлюсь увидеть наземле играющего смакетами перемазанного кровью Бонзо. Там только темный мох. Я делаю пару шагов, так ине избавившись отощущения дыры между ног, накрываю рукой пах, все наместе. Издалека доносится какой-то вой, он накатывает наменя через лес– нечеловеческий, глубокий, первобытный. Я поворачиваюсь кавтомобилю.
Это что, волк?
Идите внутрь, господин.
Я захожу всалон иложусь.
Волк сожрал косулю, говорюя.
Если так, то такова природа, господин.
Уменя подплечами начинает вибрировать. Вногах обивка вздымается итрансформируется вмягкие пальцы, которые начинают массировать мне ступни.
Приятно.
Очень хорошо, господин. Расслабьтесь. Перевернитесь, пожалуйста.
Я переворачиваюсь наживот.
Руки передвигаются выше, пальцы массируют мои плечи ивдавливают меня вниз, другие пальцы поглаживают мои ноги, ноиэто еще невсе: подгрудью вдвух местах всплывает наповерхность вибрация иприжимается кмоим соскам.
Только непугайтесь, господин.
Меня передергивает, это необычным образом возбуждает– нет, это возбуждает вполне обычным образом, вот что странно. Все прикосновения теплые, поощущениям, кожа прикасается ккоже, я насамом деле возбуждаюсь иотвердеваю ибез труда вхожу внутрь– внутрь чего? Образовалось отверстие, которое принимает меня всебя иобвивает осторожно, ноплотно, какрукопожатие, нет, некак рукопожатие, каквлагалище, ктоже так сжимал мышцы влагалища вовремя секса, а, Эмми. Несмотря наудивление, я остаюсь твердым, меня гладят вразных местах, между ног больше неосталось дыры, это я воткнулся вдыру, я начинаю медленно двигаться вперед-назад.
Небеспокойтесь, вомне есть система самоочищения.
Голос звучит сейчас гораздо ближе, почти уменя вголове. Я двигаюсь вперед-назад, меня схватили заягодицы иподталкивают вниз. Я трахаю руку, трахаю влагалище, что-то, что одновременно укутывает, сдавливает, выталкивает ивтягивает. Что-то аккуратно придерживает мои яйца.
Вот так, господин, воттак.
Мои ягодицы захватывает сильнее, что-то заходит внутрь меня.
Ого.
Ого, господин?
Нет-нет, я просто испугался.
Мне прекратить? Это всего лишь мизинец.
Ладно.
Можно сделать потолще, какуказательный палец илибольшой… Неостанавливайтесь, господин.
Нет, ненадо, пусть будет мизинец.
Я чувствую, какмизинец становится толще.
Атеперь указательный, так хорошо?
Да, говорюя, хорошо.
Так ивправду хорошо, очень хорошо. Я раздет ивозбужден, меня везде гладят истимулируют, я двигаюсь. Я остаюсь твердым, уже много лет я так не… Что это говорит обомне… итут я слышу музыку.
Чтоэто?
Фил Коллинз, господин, Inthe Air Tonight
[29]. Я подумал…
Нет!Нет!
Музыка юности… Обычно улюдей прекрасные воспоминания, господин… Если это неподходит… Просто скажите «стоп»… Могу поискать что-нибудь другое…
Звучат фрагменты Absolute beginners, Nightswimming иBigmouth Strikes Again, перемежаемые треском ишуршанием, какбудто насамом деле кто-то настраивает волну. Mag het licht uit. Beds are Burning. Pump Up theVolume
[30].
Ничто изэтого вам ненравится, господин? Тогда, может, классику? Моцарта? Адажиетто изпятой симфонии Малера? Болеро?
Нет! Нет!– кричуя.
Я поймал подходящий ритм, вперед-назад, вход-выход, номузыка отвлекает. Прекрати!
