Ладно, господин, мне кажется, я понимаю. Если позволите вкратце суммировать, вы рады, что загробной жизни несуществует, сама идея нелогична, нов трудные моменты мы, если захотим, можем попробовать найти вней утешение. Как, например, когда вы представляете свою мать шестнадцатилетней девушкой наконьках.
БЗЗТ. БЗЗТ. БЗЗЗТ. Спинка кресла еще чуть дальше откидывается назад.
Можно итак суммировать, говорюя. Носам задумываюсь: анужноли мне это утешение? Моей матери оно было нужно, ноона его так ине получила, пока невпала вслабоумие ине попала взакрытое отделение.
Дорога становится хуже. То здесь, то там красно-белые ленты огораживают полосу движения, потому что васфальте ямы. Система вупадке. Вэтой мысли есть некоторая излишняя драматичность, будто это начальное предложение эссе натему духа эпохи. Сеть шоссе повсему континенту ивсе, что кэтому прилагается, отначала доконца, сжатие каквремени, так ипространства, когда-то это было большим достижением, ноя замечаю, что думаю обэтом впрошедшем времени, иэто связано нетолько стем, что задорогами неследят; просто это уже нетак важно, нетолько шоссе, новообще все. Это всеобщее непонятное вялое настроение, из-за которого люди ищут прибежища вмузеях иностальгических газетах иначинают читать книги, которые уних есть, оно происходит неиз-за того, что мы состарились, аиз-за того, что мы создали механизмы, которые нам отвечают, которые похожи нанас вовсем, кроме того, что они нив чем нанас непохожи, потому что их возможности экспансии безграничны, потому что они могут развиваться все дальше идальше, амы вкакой-то момент, аможет, уже сейчас перестанем быть нужны, потому что если кто-то исможет покинуть эту планету, чтобы поискать счастья вдругом месте, то это будут они, ане мы,– мы будем теми, кого оставят. Они будут нашими детьми, иони почти небудут помнить своих родителей; если когда-либо окажется, что вних достаточно человеческого, чтобы почувствовать потребность вмифе осотворении жизни, мы будем играть там скромную ивесьма искаженную роль, иэто будет последний след, который отнас останется. Мы– те, кого оставят, мы уже десятки лет назад начали махать платочками, еще вовремя создания первых прототипов мы эти платочки достали иначали ими размахивать, другой рукой еще вкручивая вних винтики. Еще ипоэтому наступила пора базового дохода; нам нетак много чего осталось делать. Да, мы еще можем поддерживать все наплаву длясамих себя, нов этом уже нет прежней необходимости, мы зверюшки врезервации, которые ради того, чтобы себя занять, красят заборы иобновляют колючую проволоку; новсе, что насамом деле имеет значение, происходит внерезервации.
Выдры.
Что?– переспрашиваюя.
Выдры, господин. Ваши родители. Потому что вы рассказывали, какони брались заруки, прежде чем ложиться спать. Так делают выдры, господин. Они остаются вместе навсю жизнь и, когда собираются спать, берут друг друга залапку, спят-то они вводе, ипоступают так, чтобы их неотнесло течением вразные стороны. Может, ваши родители впрошлой жизни были выдрами. Или, может, когда переродятся, они станут парой выдр ибудут жить вреке, где досих пор много живности. Я это сам придумал, господин, я решил, что тоже могу попробовать придумать утешительный образ фиктивного загробного мира. Каквам, господин?
Образ замечательный.
Нестоит благодарности, господин.
Глава8
Отматери нето чтобы воняло, нопахло отнее невкусно.
Что-что, господин?
О, я сказал это вслух?
Думаю, да, господин, илиэто я научился читать мысли. Отвашей матери невкусно пахло?
Незнаю отчего. Может, я чувствовал запах ее страха, аможет, это были купленные вРеформхаусе
[32] кремы, которыми она пользовалась. ВРейссене был Реформхаус, рядом скатолической церковью, из-за чего прихожане нашей церкви нелюбили внего ходить, номать ходила, она открыла длясебя гомеопатию иреформатскую еду каксредство еще более отсрочить смерть. Итаким образом кнам вдом проникли капли имази доктора Фогеля
[33], иовощи безпестицидов, ибурый рис– аона ведь итак неумела готовить.
Ачто она умела, господин?
Этого мы так никогда ине узнали. Домашнее хозяйство точно было неее, это постоянное мытье истирка вещей, которые скоро запачкаются опять, приготовление еды, день заднем, мы никогда неели где-то, кроме дома, пятьдесят лет брака, каждый день втечение пятидесяти лет готовить ужин, этого она нелюбила, этого она неумела, всегда приходилось придумывать, что унас будет наужин, иподавать его сулыбкой, вопреки всему; вся ее жизнь происходила вэтом доме. Какдела наработе? Какдела вшколе? Единственное, что она слышала вответ, это «нормально», носама она сидела взаперти вэтом доме сокнами надве стороны
[34]. Да, унее оставались походы вмагазин, ноее-то никто неспрашивал: какдела вмагазинах? Авечером заваривались кофе ичай, муж закнигой, дети закнигой, ей докниг небыло никакого дела, она листала журналы, потом вовремя укладывала детей исама ложилась спать. Когда-то, досвадьбы, она работала вмагазине, вотделе дамских шляпок, она любила время отвремени обэтом рассказывать, кактам было хорошо, сдругими девушками, они подшучивали друг наддругом инад клиентами, может, одна изтех подружек какраз исказала, что никогдабы невышла замуж затакого саркастического человека– надо было там иоставаться, вэтом магазине, там она моглабы получить повышение, может, ее поставилибы руководить отделом, энергии унее было вдостатке, ноона незнала, куда эту энергию направить, вовсяком случае, немогла понять, кчему унее лежало сердце. Ноона вышла замуж иуволилась сработы, потому что так было принято, она стала женой учителя, апозже директора начальной школы, сначала безБога, апотом сБогом, нонавсегда безотдела дамских шляпок. Ивот сидела она повечерам илистала свои христианские журналы, илибюллетень доктора А.Фогеля, иликак это там называлось. Ненужно ей было возвращаться кцеркви, она былабы гораздо счастливее с«Либель» или«Маргрит», считательницами этих журналов она чувствовалабы гораздо более прочную связь, чем сдругими верующими, она вовсе ине верила, она просто боялась истремилась следовать правилам. Другие журналы она тоже читала, однажды, когда я еще жил дома, я нашел вшкафу вспальне родителей подстопкой полотенец несколько экземпляров «Монархов всовременном мире», их она, судя повсему, купила испрятала, потому что боялась, что мы будем надней смеяться,– какже она была одинока вэтом доме; ей нужно было уехать, я должен был однажды вернуться изшколы, аее нет, ябы удивился, стал ее искать, где она, сначала искалбы один, потом ссестрой, дома, наулице, кудаже она запропастилась; потом пришелбы отец, он началбы всем звонить, ноеебы какне было, так ине было, имы попыталисьбы наладить жизнь безнее, ходилибы слухи, какой-то мальчик вшколе сказалбы, что она живет вгороде, сдругим мужчиной, ябы сэтим мальчиком подрался, нооднажды всубботу поехалбы вгород внадежде ее встретить, но, конечноже, несмог найти, пока много лет спустя кто-то недал мне адрес, итам, подобно тени, она шлабы спакетами– нет, подожди-ка, это я несам придумал, этоже из«Квостоку отрая». Новсеравно.
