Честно, чтоли, отвечает Йохан. Мы подходим кдвери лифта изсерого металла. Минус первый, командует Йохан. Он заезжает внутрь, я иду заним, дверь закрывается. Сейчас возможности гораздо круче, чем тогда, продолжаетон. Техника доросла домоих задумок.
Неуспеваю я что-либо ответить, какдверь лифта открывается, имы оказываемся накраю ровно освещенного пространства сэкранами, консолями икреслами; похоже намостик «Энтерпрайза», только неиз первого сезона, аиз «Следующего поколения». Поту сторону помещения уэкранов стоит несколько техников, они нажимают накакие-то кнопки итихо разговаривают друг сдругом, натаком расстоянии мне неслышно, что они произносят ина каком языке, идаже неопределить, люди это илироботы. Изодного изкресел поднимается Пастор, худощавый, одетый вчерное, постаревший. Я узнаю его моментально, несмотря нато, что сейчас он носит очки безоправы, которых унего раньше небыло. Он протягивает мне руку иназывает себя поимени: Бонзо.
Значит, все-таки ты, говорюя.
Он продолжает улыбаться.
Глава2
Ненадо называть меня ДеМейстер, предупреждаетон, здесь яБонзо, вовсяком случае, кое-кто– ион кивает всторону Йохана, спомощью нескольких маневров выезжающего насередину помещения,– дал такие указания, хотя мне самому это имя ничего неговорит.
Я сажусь водно изкресел исразу чувствую, будто опять впути: сиденье принимает форму моего тела, спинка отходит капельку назад, подлокотники поднимаются капельку вверх.
А, точно, утебяже потеря памяти.
Я пытаюсь говорить беззаботным тоном, ноэто непросто. Мы здесь втроем, я сижу вкресле, Бонзо стоит, уЙохана свое средство передвижения. Я смотрю наЙохана: он толстый доотвращения. Интересно, чувствуетли он себя темже Йоханом, каким он был тридцать, сорок лет назад, колоритным Йоханом изКоманды «А»? Он настолько изменился, что мне этого уже непредставить. Носам он адаптировался ксебе отминуты кминуте, тоесть длясебя самогоон, скорее всего, все тотже. Я бы хотел поболтать сним обэтом, носейчас недо того. Сейчас начинается самое главное, ноя замечаю, что мне приходится продолжать повествование через силу. Сюжет– это непо моей части, пусть другие этим занимаются.
Ну что, подведем итоги того, что нам известно?– предлагаю яБонзо. Ты был ДеМейстером исдал остальных похитителей Батавира, вблагодарность зачто получил новую личность, Бонзо. Вовсяком случае, этим именем тебя обозначали, когда эту личность длятебя прописывали. Новдруг стобой случилась частичная потеря памяти– ивсю личность Бонзо ты начисто позабыл. Твое детство создаля, итеперь вы хотите найти его вмоей памяти ипоказать его тебе, внадежде нато, что втвоей голове что-то срезонирует, ты внезапно вспомнишь свою личность випостаси Бонзо, итебя снова можно будет выпустить вмир тем Бонзо, которым ты был эти тридцать лет,– успешным галеристом, насколько мне известно, хотя никакого подтверждения этому ненайти. АЙохан соединит наши головы, чтобы передача моей памяти втвою произошла напрямую, потому что Йохан научился это делать. Я все правильно излагаю?
Йохан повернут кнам своей внушительной спиной, он нетерпеливо отмахивается, какчеловек, который совсем согласен. Когда он разворачивается кнам, то держит наколенях три шлема изтонкого материала, они больше похожи нашапочки длякупания, чем нашлемы. Да, что-то типа того, говоритон. Ловит мой взгляд идобавляет: какты только что сказал. Так оно иесть. Скоро мы все втроем наденем такой шлем иначнем. Я начну. Вам ничего делать ненадо.
Я улыбаюсь. Все так, только это неправда, говорюя. Эта история пропотерю памяти была придумана только длятого, чтобы меня сюда заманить. История-то сомнительная. Инеправдоподобная ктомуже, если задуматься. Ноцели своей достигла: вы знали, какменя уломать. Уменя остались хорошие воспоминания оработе вмонастыре, ивы, типа, предложили это время повторить. Бонзо еще раз нужно получить детство. Нам нужен ты. Так вы меня изаполучили. Это всегда срабатывает. Водном случае я напротяжении двадцати лет езжу посредам навестить мать, вдругом, незадавая лишних вопросов, запрыгиваю кЛенноксу вмашину.
Уменя почти срывается голос, ножалеть себя нет времени. Красивая история, говорю яЙохану, ия нанее попался, новообще-то ты хочешь сделать совсем другое. Ты действительно хочешь найти вмоей голове детство Бонзо, нотолько чтобы его убрать, удалить, уничтожить.
Ну вот, Леннокс все растрепал, морщится Йохан.
Вот именно, киваюя, хотя узнал я это отавтомобиля, ане отЛеннокса. Теперь я понимаю, почему он непоехал сомной досамого конца,он, наверное, испугался, что кнему вголову тоже залезут иудалят оттуда что-нибудь.
Вы там всвоей Конторе боитесь, что я еще раз сболтну лишнее, ине хотите рисковать, говорюя. Был такой грех, это когда я работал вХДПД, атеперь еще раз, споследней книгой. Поэтому вы хотите подправить мне память, чтобы я забыл все одетстве Бонзо ине согрешил опять.
Незнаю, зачем я все время упоминаю грех, слово-то неподходящее.
Вот поэтому я тут сижу, продолжаюя. Исижу я живой только потому, что тебе интересно, работаетли твоя новая система. Я здесь длятого, чтобы удовлетворить твое любопытство. Вот зачем было так заморачиваться, вместо того чтобы просто тихонько меня убрать.
Какмы поступили ствоим психотерапевтом, говорит Йохан.
Вот это удар.
Смоим психотерапевтом?
Жеромом Коленбрандером. Ты ему тоже все рассказал оБонзо, забыл? Понятно, заэтим кмозгоправам иходят, новсеравно.
Жером?– переспрашиваюя. Мой голос звучит уже нетак бодро. Неможет быть, чтобы его звали Жером, ябы увидел внекрологе илиеще где-нибудь, такое имя ябы незабыл.
Жером, Йерун, что-то типа того, пожимает плечами Йохан. Давно это было.
Какое-то время я молчу.
То есть его вы тоже прослушивали, наконец говорюя.
Мы следили завсем, разве Леннокс тебе необъяснил?
Нозачем вы тогда так долго ждали? Когда Коленбрандер умер, я уже много лет какк нему неходил.
Риск был впринципе нетак велик, соглашается Йохан. Упсихотерапевтов есть профессиональная тайна, да иЛеннокс говорил, что он тебе реально помог ичто нужно дать ему еще время, допустим, тебебы захотелось вернуться кнему, когдабы тебе опять стало хуже. Нов какой-то момент мы подумали, что хватит, втом числе потому, что чувак пристрастился квыпивке ина вечеринках иприемах стал слишком словоохотлив. Мы неизверги, номеру надо знать.
Вы были повсюду?– спрашиваюя. Прослушивали каждое помещение, где он находился?
Мы следили завсем, отрезает Йохан. Иподнимает сколен три дряблые шапочки. Давайте, каждый наденет шлем, иначинаем.
Да, давайте, говорит Бонзо, сама попытка уже будет интересной.
Интересная попытка, повторяюя. Это иесть определение хорошего искусства?
Бонзо смотрит наменя сзадумчивой улыбкой. Он медленно кивает, отраженный свет поднимается иопускается встеклах его очков. Вполне может быть, отвечаетон, очень неплохое определение.
