Билли дышал с трудом, все время двигал руками и вглядывался в углы освещенной рассветом комнаты, словно надеялся обнаружить там причину, по которой это рассказывает.
–Господи … куски его тела в воде… и в моих ботинках!
Билли завыл, на мгновение заглушив уличный шум за окном, и начал издавать хриплые бесслезные стоны, а Гаспар обнимал его, приговаривая, что всё хорошо,если вообще говорил что-то. Билли прижался к его плечу старика и снова заговорил:
–Он не был мне другом, я его даже не знал –так, видел издали, парень как парень. У него не было никаких причин поступать так, он даже не знал, хороший я человек или дерьмо собачье. Почему он это сделал? Не надо было. Они его даже не заметили бы. Когда я покончил с ними, он уже был мертв,я его даже поблагодарить не успел! Теперь он здесь, на кладбище, так что я тоже сюда переехал, чтоб навещать его. Пытаюсь сказать ему «спасибо», но он в земле и не слышит меня. Господи, господи! Почему он не слышит? Я хочу просто сказать «спасибо»!
Билли Кинетта хотел взять на себя ответственность и поблагодарить младшего капрала, но это можно было сделать только ночью, которая уже никогда не наступит. А сейчас наступил день. Гаспар отвел Билли в спальню и уложил в постель, гладя его по голове, как больного старого пса. Затем вернулся на свой диван и пробормотал единственное, что пришло ему в голову: «С ним всё будет в порядке, Минна. Всё будет хорошо».
Вечером, когда Билли отправился на работу, Гаспара дома не было –это был один из тех дней, когда он ходил на кладбище. Билли беспокоило, что старик ходит туда один, но тот, похоже, мог о себе позаботиться. Билли без улыбки думал о своем друге –да, он осознал, что Гаспар ему друг. Сколько же ему лет? Скоро ли он, Билли Кинетта, снова останется один?
Когда в полтретьего ночи он вернулся домой, Гаспар спал, уютно завернувшись в одеяло. Билли пошел к себе и тоже попытался заснуть, но после нескольких часов безуспешных попыток и мрачных воспоминаний о мутной воде и металлическом отблеске ракет на листьях деревьев сдался и пошел в кухню налить воды. Потом устроился в гостиной –ему не хотелось быть одному, хотя его единственный компаньон, похрапывая, спал на диване. Он сидел и смотрел в окно. В предрассветном небе проплывали облака, слышались первые транспортные шумы.
Вздохнув и лениво потянувшись, Билли заметил карманные часы старика,они лежали на кофейном столике у дивана. У него возникла идея отнести их в ремонт тайком от Гаспара, сделать ему сюрприз. Билли протянул руку, и часы, по-прежнему стоявшие на одиннадцати, поднялись в воздух и повисли чуть выше того места, куда он мог дотянуться.
Билли, похолодев от ужаса, встал на цыпочки и попробовал их достать. Они поднялись еще на пару дюймов. Он попытался схватить их в прыжке, но часы выскользнули, лениво нырнув в сторону, как боксер, понимающий, что этот противник ему не опасен. Неожиданно Билли обнаружил, что Гаспар проснулся и наблюдает за происходящим с дивана.
Некоторое время оба молчали, потом Билли тихо сказал:
–Пойду спать.
–Я думаю, у тебя есть вопросы,– заметил Гаспар.
–Вопросы? Да что ты, отец. Какие у меня могут быть вопросы?
Но вопросы у Билли были, и спать он все-таки не пошел.
–Ты знаешь, что значит имя «Гаспар»? Помнишь трех мудрецов из библии? Ну, волхвов?
–Не, мирра и ладан мне ни к чему. Я пошел спать. Видишь? Уже иду.
–«Гаспар» значит «казначей, хранитель секретов, защитник дворца».
Билли смотрел на старика во все глаза, но не уходил. Гаспар протянул руку, и часы послушно скользнули в его ладонь, где и остались лежать, не издавая ни звука.
–Ладно, иди,– сказал он.– Только вот что: пойдем завтра со мной на кладбище. Это важно.
–Почему?
–Потому что мне кажется, что я завтра умру.
На следующий день стояла прекрасная погода, прохладная и солнечная. Совсем неподходящий день для смерти,как впрочем, и многие погожие деньки в Юго-Восточной Азии. Смерть не остановить.
Они пришли к могиле Минны. Гаспар разложил свой стульчик, воткнул его в рыхлую землю, уселся, вздохнул и сказал:
–Холодно. Я холодный, как это надгробие.
–Дать тебе мою куртку?
–Нет, я изнутри замерзаю.– Старик посмотрел на небо, на траву, на надгробные камни.– Я отвечал за всё это и за многое другое.
–Да, ты говорил.
–Ты случайно не читал «Потерянный горизонт» Джеймса Хилтона? Или, может, кино видел?
[76] Отличный фильм, кстати, намного лучше книги. Лучшая работа Капры, достойное наследие. Рональд Колман сыграл просто блестяще. Знаешь, про что там?
–Знаю.
–Помнишь верховного ламу, которого играл Сэм Джаффе? Отец Перро его звали.
–Помню.
–А помнишь, как он сделал Рональда Колмана смотрителем волшебного тайного мира Шангри-Ла?
–Помню.– Билли помолчал.– А потом он умер. Он был уже очень старый.
Гаспар улыбнулся.
–Отлично, Билли. Я знал, что ты сообразительный парень. Ну, если ты помнишь эту историю, можно я расскажу тебе еще одну? Она не очень длинная.
Билли тоже улыбнулся и кивнул.
–В 1582 году папа римский Григорий XIII издал буллу, в которой говорилось, что просвещенный католический мир отныне будет жить не по юлианскому, а по григорианскому календарю. Это было второго октября, а на следующий день уже настало пятнадцатое. Одиннадцать дней канули в небытие. Сто семьдесят лет спустя, второго сентября 1752 года, инициативу подхватил британский парламент, и на следующий день в Англии уже было четырнадцатое сентября. Как думаешь, почему папа так поступил?
Билли слегка озадачила такая постановка вопроса.
–Потому что календарь нужно было привести в соответствие с окружающим миром. С солнцестояниями и равноденствиями. Чтобы знать, когда сеять, когда собирать урожай.
Гаспар шаловливо погрозил ему пальцем.
–Отлично, мой мальчик. И ты будешь прав, если скажешь, что Григорий упразднил юлианский календарь, потому что из-за его погрешности в один день каждые сто двадцать восемь лет весеннее равноденствие постепенно сместилось на одиннадцатое марта. Так говорят историки. Так в каждом учебнике написано. Но что, если?
–Что если что? Я совсем уже ничего не понимаю.
–Что, если папе Григорию было поведано, что он должен изменить парадигму времени в умах людских? Что, если «избыточное время» в1582 году составило одиннадцать дней и один час, и этот час ускользнул и затерялся в вечности? Что, если этот час нельзя использовать, что, если это час, который никогда не должен пробить?
Билли развел руками.
–«Что если», «что если»…Это всё философия, абстрактные рассуждения. Время не материально, его нельзя закупорить в бутылке. Так что даже если где-то там и затерялся какой-нибудь час…– Он внезапно замолчал, как будто ему что-то пришло в голову, и наклонился к старику.
