За кого ты меня принимаешь, Руди? Кем ты думаешь я был в самом начале, когда только учился забираться в чужие мысли или рвать их, как сорокопут? Ты не понял, что я сказал про смену места жительства? Тебе не добраться до моего первого жилища. Я слишком давно этим занимаюсь. Но я могу дать тебе несколько своих знаменитых адресов. Жиль де Ре, Франция, 1440 год; Влад Цепеш, Румыния, 1462; Элизабет Батори, Венгрия, 1611; Катрин Деэ, Франция, 1680; Джек Потрошитель, Лондон, 1888; Анри Ландрю, Франция, 1915; Альберт Фиш, Нью-Йорк, 1934; Эд Гейн, Плэйнфилд, Висконсин, 1954; Майра Хиндли, Манчестер, 1963; Альберт Де Сальво, Бостон, 1964; Чарльз Мэнсон, Лос-Анджелес, 1969; Джон Уэйн Гейси, Норвуд-Парк, Иллинойс, 1977. Это список можно продолжать до бесконечности. Я в вечном движении, Руди, обезьянка моя. Сорокопут гнездится там, где пожелает. Не в блестящей Элисон Рош, так в черном неудачнике Руди Пейрисе. Но зачем мне из такого красавца, как Генри Лейк Спаннинг, переезжать в такое социально неприемлемое тело, как твое? Это было бы пустой тратой времени. Зачем мне меняться с тобой телами –ты начал бы вопить, что ты не Спаннинг, а просто ниггер, чью голову он украл, а потом стал бы манипулировать охранниками или даже начальником. Сообразил, да? А теперь, когда на тебя уже надели кожаную маску и присоединили электроды к твоей голове и левой ноге, а рука начальника уже легла на рычаг –готовься пускать слюни.
Спаннинг повернулся, чтобы выйти из моей головы, и я закрыл периметр. Он попытался прорваться силой и вернуться в свой разум, но я держал его в кулаке. Без малейших усилий. В своей голове я материализовал этот кулак и развернул Спаннинга лицом к себе.
–А вот хрен тебе, Джек Потрошитель. А тебе, Синяя Борода –дважды хрен. Всем вам пучок хренов –и Мэнсону, и Бостонскому Душегубу и всем сраным психам, в которых ты побывал. Да уж, знатно ты наследил своими грязными башмаками в истории, парень. Какое мне дело до всех этих имен, брат Спанки? Ты думаешь, я не знаю, кто это? Я образованный парень, мастер Потрошитель. Ты нескольких пропустил. Доводилось ли вам, сэр, обитать в телах Винни Рут Джадд, Чарли Старвезера или «Бешеного пса» Винсента Колла? Не овладевали ли вы, случайно, Ричардом Спеком, Серханом Серханом или Джеффри Дамером?
[104] Ты прямо настоящий бука. Может, это ты в ответе за все зло человечества? Это ты разрушил Содом и Гоморру? Ты сжег Александрийскую библиотеку? Ты устроил эпоху террора, учинил инквизицию, забил камнями и утопил салемских ведьм? Истребил женщин и детей у Вундед-Ни?
[105] Кокнул Джона Кеннеди? Не думаю. Я думаю, что ты не то что не был Джеком Потрошителем –ты даже пива с ним за одним столом не пил. А если это и правда, и ты обитал в каждом из этих маньяков –все равно ты мелкая сошка, Спанки. Самый последний из людей уделывает тебя каждый божий день. Сколько раз вам приходилось линчевать, месье Ландрю?
Твое раздутое самомнение ослепило тебя. Ты думал, что ты один такой, а когда узнал, что есть кто-то похожий на тебя, не смог пройти мимо. С чего ты взял, что я не знаю, на что ты способен? Ты не думаешь, что я просто позволил тебе себя одурачить, а потом, как и ты, просто ждал момента, когда ты ни хрена не сможешь сделать? Ты настолько зациклен на себе, Спанкер, что даже представить себе не можешь, что кто-то окажется проворнее тебя. Знаешь, в чем твоя проблема, кэп? Хоть ты и старый, и тебе хрен знает сколько сотен лет, а ума так и не набрался. А без этого все прожитые тобой годы ни черта не стоят. Ты так и остался посредственностью. Ты говоришь, что постоянно менял адреса. Но ведь тебе не обязательно было становиться Сыном Сэма
[106], или Каином, или кем там еще. Ты мог бы быть Моисеем, Галилеем, Джорджем Вашингтоном Карвером
[107], Гарриет Табмен или Соджорнер Трут
[108], Марком Твеном или Джо Луисом
[109]. Ты мог бы стать Александром Гамильтоном и основать общество манумиссии
[110]. Ты мог бы открыть радий, вырезать скульптуры на горе Рашмор, вынести ребенка из горящего дома. Но ты быстро постарел, а ума не набрался. Тебе не нужно было быть слишком умным, да, Спанки? Ты же думал, что ты один такой, крутой сорокопут, который разгуливает по чужим умам и калечит чужие тела. Ты просто старое, скучное, лишенное воображения дерьмо. Да, признаю, ты ловко меня облапошил, когда я приехал, чтобы взглянуть на твой мир. И Элли ты накрутил что надо. Она заманила меня в ловушку, возможно, даже не сознавая, что делает…наверно, ты засел у нее в голове и нашел способ уговорить меня приехать к тебе. Браво, чувак, ты настоящий профи. Но я провел здесь целый год. Целый год я раскаивался и думал о людях, которых убил. И после года мучений я, наконец, смог развеять этот морок. Знаешь, в чем разница между нами, придурок? Я учусь на своих ошибках. И поэтому я смог выбраться из твоей паутины. Понял, ублюдок? Я учусь, а ты нет.
Есть такая старая японская пословица –я полно таких пословиц знаю, видишь ли, потому что много читаю. Так вот, эта пословица гласит: «Не уподобляйся ремесленнику, похваляющемуся своим двадцатилетним опытом, в то время как на самом деле весь его опыт сводится к одному году, повторенному двадцать раз».
Настала моя очередь ухмыляться.
–Пошел ты на хрен,– сказал я. Начальник рванул рубильник, и я выпрыгнул оттуда и перебрался в мир Генри Лейка Спаннинга.
Я не сразу сориентировался –раньше я только заглядывал в чужие головы. Я никогда не был…сорокопутом. Потом я услышал, как всхлипнула Элли, оплакивая своего приятеля Руди Пейриса, который жарился, как бифштекс, и из-под маски, закрывавшей его –мое –лицо валил дым, а затем –приглушенный крик Генри Лейка Спаннинга и тысячи других чудовищ: они горели где-то на горизонте моего нового мира. Я обнял Элли, прижал ее к себе, уткнулся лицом в ее плечо и всё слушал и слушал этот крик. Мне казалось, что прошла вечность. Наконец, крик превратился в шум ветра, а после и вовсе стих. Когда я поднял голову, я едва мог говорить.
–Ш-шш, милая, все хорошо,– пробормотал я.– Он ушел туда, где сможет искупить свои ошибки. Ему не больно. Он в тихом, спокойном месте, и останется там навсегда. Один. Это очень, очень спокойное место. Там прохладно. И темно.
