Но если вы как-нибудь подловите его поздно вечером, когда он не будет спокоен и обаятелен, как обычно, он доходчиво вам объяснит, что они отказали ему в праве быть таким художником, каким он хочет быть. Возможно, это не их вина –они такие, какие есть, и им всегда хочется того же самого –без перемен, без роста, без экспериментов; но если художник ответственно относится к своей работе, он считает себя вправе ожидать, что публика, требующая его внимания, тоже проявит по отношению к нему какую-то ответственность.
–
От Грегори Бенфорда:
–
Самый странный инцидент, который мне вспоминается, был таким: однажды человек прислал предсказуемую идею для романа со стандартным предложением: вы пишете– деньги делим поровну. Когда я отправил послание обратно, не дочитав, он ответил предупреждением –скорее это даже было требование –не просто не использовать эту идею в своих художественных сочинениях, но ни в коем случае не развивать ее в научных публикациях!
Он на самом деле думал, что предлагает мне по-настоящему Глубокую Мысль, а я, сумасшедший ученый, просто горю желанием обогатить мой тощий список публикаций эпохальной статьей, разрабатывающей эту его идею!
А, ладно.
–
И правда, ладно. Глубокий вздох, безнадежное покачивание головой и обреченная уверенность, что этим психам и их маниям нет числа. Если они не достают нас уже перечисленными способами, то делают это так, как рассказал Спайдер Робинсон:
–
Абсолютно незнакомый человек звонит откуда-то из Калифорнии в два часа ночи. Говорит, что всерьез подумывает о суициде и интересуется, действительно ли существует Бар Каллахана
[169], и если да, то как ему туда попасть. Ему надо знать немедленно!
Через пять минут после окончания разговора я, конечно, нашел ответ, как нужно поступать в такой ситуации: нужно сказать, что Бар существует. Дать несколько липовых адресов где-нибудь на Лонг-Айленде и надеяться, что пока твой собеседник будет ехать через весь материк, он на что-нибудь отвлечется. Но я не обученный сотрудник службы психологической помощи и не психолог, работающий с потенциальными самоубийцами, а потому поступил так, как поступил бы на моем месте любой профан, и сказал: «Бар Каллахана всегда с тобой, где бы ты ни был, самая густая тьма –перед рассветом, пройдет год,и ты засмеешься, когда оглянешься на все это. Расскажи лучше, что тебя беспокоит, вместе поищем выход…»
Он бросил трубку.
Я твердо уверен, что в последующие десять минут он либо покончил с собой, либо всерьез попытался сделать это. Я не узнал, как его зовут. Несколько недель, не прошедших для меня бесследно, я переживал из-за этого. И злился,потому что я развлекал этого типа битый час, а он отплатил, швырнув мне всю свою карму, которую самому было слишком тяжело тащить. Только проверил сперва, что мне ее некуда деть.
–
А чему тут удивляться, Спайдер? Стандартная процедура по мнению этих энергетических вампиров. Эх, если бы мне хоть по квотеру платили за каждого «самоубийцу», который мне звонил… и всегда в неприличный, неудобный час. Они никогда себя не называют, они только хнычут и стонут, жалуясь, какие они несчастные. В первую сотню раз я весь буквально излучал человеческое участие и чувство ответственности, старался их уговорить.
Может, это помогало, может быть, нет –кто знает? Потому что эти паразиты лишены простого человеческого достоинства и не станут тебе перезванивать и сообщать, была ли от тебя польза. Они просто возникают в твоей жизни, вываливают свой груз дерьма, оставляют тебе на память отвратительный осадоки вешают трубку. Сейчас я с такими вторжениями в мою частную жизнь разбираюсь совсем иначе.
Но это было только начало письма Спайдера. У него была еще одна история о другом психе, явившемся к его двери. Вот этот очаровательный (и очень показательный) портрет фаната в полный рост –настоящего фаната во всей его красе:
–
Мы с Джинн на конвенте. Какие-то фанаты объявляют, что зовут нас на ужин. Отлично, мы на мели и проголодались. Так что мы едем, едем, и снова едем; проходит час, и Джинн, самая уравновешенная женщина из всех, что были, есть и будут, грозит мятежом, если мы вскоре не приедем. Мне надо было заподозрить неладное, раз водитель все время хихикал. Через час с четвертью караван из трех машин останавливается у придорожной забегаловки под названием –да, вы угадали –«У Каллахана». Еда отвратительная, цены чудовищные, обслуживание небрежное, а когда принесли счет, мы узнали, что за наш ужин, оказывается, никто платить не собирался. Ну, в смысле, мы же все фанаты, так разделим стоимость, да?
Мы не стали платить за ужин –не могли. У нас не было денег, а жили мы весь уикенд за счет редакторской благотворительности. Но это был неприятный момент, усложненный невыносимым пониманием того, что они это сделали, чтобы показать нам, как сильно они нас любят…
Он рассказал еще несколько подобных историй, и закончил письмо так:
–
Надеюсь, тебе это пригодится. Но я, честно говоря, не слишком рассчитываю на то, что эти милые детки могут хоть когда-нибудь поумнеть.
–
Список писателей и художников, которые получали чеки без покрытия за услуги на конвентах, организованных фанатами и СМИ, бесконечен,как и длинный перечень писателей и художников, кормивших фанатов на халяву, пускавших их пожить к себе домой и дававших ссуды. Бесчисленные конференции, организованные пресыщенными высокомерными фанатами в колледжах, которые они посещают (они устраивают концерты лишь для того, чтобы встретиться «со своим любимым автором»), или в отелях больших городов; конклавы «Звездного пути» исобрания любителей комиксов-кино-литературы НФ. Такие выдающиеся авторы, как Старджон, Герберт, Азимов, Кларк, Нивен, Саймак, Бова, Муркок и Шекли (называю лишь некоторых, чей отрицательный опыт сразу приходит на ум) иногда обнаруживали, что их заманили на какой-то семинар или конвент, которые на деле были не более чем проявлением слабоумной идеи, засевшей в забитой невесть чем голове фаната-подростка, и понимали, что пропустили настоящие авторские встречи или поездки, потому что считали себя обязанными сделать работу, которая так и не вышла в свет, а потом у них в руках оказывался очередной чек без покрытия, выписанный каким-нибудь фанатом с приятным лицом.
Джо Холдеман написал:
–
Проблема в том, что я пишу «твердую» НФ, но я не ученый, и поэтому иногда мне случается облажаться. Есть легионы психов, которые читают с калькулятором в лапе… была парочка потенциально опасных больных. После выхода «Бесконечной войны» яполучил послание, написанное от руки, в котором меня поздравляли с тем, что я «надавал евреям». Я попытался понять, в чем дело. Одного из первых погибающих в книге персонажей зовут Раби –имя мусульманское. Но автор того анонимного послания наверняка видел лицо Гитлера и на пачке печенья… Однажды за мной на конвенте таскался подвыпивший фанат и все уговаривал меня сыграть в покер. Уже было довольно поздно. Наконец я согласился, и мы втроем или вчетвером пошли к нему в комнату, где он достал фишки и карты. Я показал ему, что у меня с собой только два доллара наличными –хватит раза два поставить. Он вышел из себя и даже вытащил нож. Я его довольно легко отобрал… Впрочем, это один из тех случаев, которые страшнее в ретроспективе, чем в тот момент, когда происходят.
