Она не была надувшимся ребенком. Это была женщина, которая не знала, как избавиться от колоссального страха, который становился все более мощным с каждой секундой. Но даже под гнетом страха она не собиралась позволить мне управлять ею.
–Мисс Лоун, мы сейчас работаем над фильмом. Да, это не «Унесенные ветром», это не «Рождение нации», это просто яркое шоу с Митчемом и Лоллобриджидой, и каждому из участников оно принесет немалые деньги…
Круз пялился на меня. Мне его взгляд не понравился. Когда-то он был хватким вундеркиндом, снявшим «Одиноких во тьме», «Рубиновую Бернадетту», «Самого быстрого человека в мире», и ему не нравилась моя оценка его последнего опуса как всего лишь яркого шоу, затеянного ради денег. Но на сегодняшний день Круз уже не был вундеркиндом и снимал он не Кафку, он снимал фильм с претензией на блокбастер, и ему нужна была эта женщина –как и мне, черт дери! Так что плевать на его суровые взгляды.
–Никто не считает, что вы были одной из величайших актрис кино. Вы никогда не были ни Кэтрин Корнелл, ни Бетти Дэйвис, ни даже Пэт Нил.
В ее глазах снова вспыхнула ярость. Будь я моложе, это могло бы меня напугать, как, должно быть, приводило в трепет целую армию ассистентов на пике ее популярности. Но осознание этого факта меня напугало –я действительно нуждался в заработке –и одним лишь гневным взглядом меня было не остановить.
Я поднажал еще, запустив мою лучшую речь в стиле Реймонда Чандлера:
–Но вы все же были звездой, вы привлекали толпы зрителей, потому что в вас было нечто. И чем бы оно ни было, мы хотим арендовать это нечто на какое-то время, мы хотим снова увидеть это на экране.
Она фыркнула и отчеканила:
–Все, что ты сказал, смердит, Джек.
Высокомерие и презрение. Она видела меня насквозь. Но ничего страшного. Я не собирался втирать ей очки.
–И не думайте, что мы тут благотворительностью занимаемся. Нам нужна такая актриса, как вы. Нам нужна фишка– нечто, что позволит нам заманить зрителя. А это означает доллары в кассах кинотеатров. Ну да, черт же подери, леди!
Она обнажила зубы. Похоже, я пробивал ее защиту.
–Мы можем помочь друг другу.
Она ухмыльнулась и начала отворачиваться от меня. Я сделал шаг вперед и ударил по противню изо всех сил. Он вылетел из ее рук и упал на ступеньки. На какое-то мгновение она оцепенела, и я продолжил на нее давить:
–И не говорите мне, что вам очень нравится соскребать остатки макарон со сковородок. Вы слишком долго обитали на вершине. Вот вам бесплатный билет обратно. Берите же его!
По ее венам побежала кровь, и лицо покраснело.
–Я не могу этого сделать, не давите на меня.
Тут в разговор вклинился Круз. Мы с ним работали как классическая пара «хороший коп –плохой коп». Я лупил ее по голове, а он протягивал ей пузырек с аспирином.
–Оставь ее на минутку, Фред. На нее внезапно свалилось столько всего… Дай ей подумать.
–О чем тут, к чертям собачьим, думать?
Ее зажали с двух сторон, и она это понимала, но впервые за долгие годы с ней происходило нечто, и ее мотор, вопреки ее желанию, начинал набирать обороты.
–Мисс Лоун,– мягко проговорил Круз,– контракт на этот фильм и договор на три последующих. С гарантией, что с первого дня съемок вы получаете гонорар, даже если, отыграв свою роль, будете до самого конца просто сидеть рядом с площадкой.
–Я не была перед камерой уже…
–Для этого у нас операторы. Они направят ее на вас. Для этого у нас режиссер. Он вам скажет, где встать. Это как плавание или езда на велосипеде. Кто однажды это умел, уже не разучится.
Круз снова меня перебил:
–Прекрати, Фред. Мисс Лоун… Я помню вас со своих ранних дней. С вами всегда было легко работать. Вы никогда не капризничали, вы делали дело. И всегда помнили свой текст.
Она улыбнулась. Едва заметно. Но она помнила.
И рассмеялась.
–Славные воспоминания, не более того.
Тогда и мы с Крузом заулыбались. Она была на нашей стороне.
С этого момента все, что она говорила, было нам на руку. Она была нашей.
–А ведь знаете, мисс Лоун, я был в вас по уши влюблен,– сказал Круз, очень значимый человек в Голливуде.
Она благодарно улыбнулась ему, как девочка-подросток.
–Я подумаю,– сказала она и потянулась за противнем.
Круз ее опередил:
–Я не дам вам времени на раздумья. Завтра в полдень за вами придет машина.
С этими словами он протянул ей противень.
Она неохотно взяла его.
Мы выкопали Валери Лоун из-под бесчисленных слоев ее жалости к себе, анонимности, из могилы, которую она выбрала для себя по причинам, которые я смутно начал понимать. Когда мы вернулись на свои места в кафе, у меня впервые мелькнула Мысль. Вот эта Мысль: «А что, если все наши планы ей совсем не на пользу? И голос мультяшного утенка Дональда крякнул у меня в голове: “С такими друзьями, как ты, Хэнди, никакие враги не понадобятся”».
Пошел ты нахрен, Дональд.
2
Экран залился мерцающим светом, и Валери Лоун, на двадцать лет моложе, с подплечниками по моде 1940-х, впорхнула в комнату. Кэри Грант оторвался от микроскопа и со своим фирменным аристократическим раздражением спросил ее, где она была. Валери Лоун –с тщательно уложенными светлыми волосами –сняла перчатки и села на край лабораторной стойки. Скрестила ноги. Лодыжки были обхвачены завязками туфель.
–А ножки у нее и сейчас чертовски хороши, Артур,– сказал Фред Хэнди. Дым сигар уплывал к потолку просмотровой комнаты. Артур Круз не ответил. Он был целиком поглощен созерцанием прошлого.
Блондинка, полные бедра, маленькие груди, очаровашка, но не худенькая как Джин Артур, не холодная как Джоан Кроуфорд, не светская леди как Грир Гарсон. Если с кем и можно было сравнивать Валери Лоун во времена ее славы, так это с Энн Шеридан. Но и это сравнение было бы не вполне корректным. Явная энергетика женственности в манерах, умная девочка, которая знает что почем. Динамика. Но в случае Валери была какая-то доступность: втом, как она изгибала бровь, как демонстрировала руки и шею. Чувственность в сочетании с реальностью. Что же сломало ее самоконтроль, превратив его в хрупкую настороженность, которую Хэнди явно ощутил в придорожном кафе? Он смотрел фильм, но ничего подобного не было в Валери Лоун двадцать лет назад.
Когда ее глубокий бархатный голос умолк, Артур Круз потянулся к пульту рядом со своим креслом и нажал несколько кнопок. В проекционной кабинке погас свет, зажглись люстры в зале и спинки сидений выпрямились. Продюсер встал и вышел из просмотрового зала. Хэнди шел за ним следом, ожидая каких-то комментариев. Они в течение вот уже восьми часов смотрели старые ленты с самыми знаменитыми хитами Валери Лоун.
