Я узнал о заговоре и разыскал этого писателя в одном из отелей Западного Лос-Анджелеса, куда его тайно поселили. Я убедил его в том, что штрейкбрехером быть не надо. Последний аргумент, поставивший точку в разговоре о том, что Клайн и компания ведут себя нечестно, заключался в том, что я прямо от него позвонил Клайну, а писатель слышал весь разговор через второй аппарат в туалете. Я прямо спросил Клайна, правда ли, что он нанимает других писателей. Он сказал: нет, неправда; он заверил меня в том, что покорно ждет конца забастовки, когда я смогу внести в проект мое авторское видение. Я сказал «спасибо», повесил трубку и посмотрел на своего коллегу, который только что провел семьдесят два часа, сжигая мозг в попытках написать штрейкбрехерскую «библию».
–Ваш черед, коллега.
–Давайте обратимся в Гильдию писателей,– сказал он.
Клайн, узнав об этом, просто озверел. Куда бы он ни тыкался, у него на пути стоял я и пресекал каждую его попытку обойти нашу справедливую забастовку. Детали я пропущу. Подробности очень уж отвратительны, а в пересказе к тому же и скучны. Тянулась эта гнусь неделями. Наконец, подгоняемый Клайном Глен Уоррен из Торонто добился от Гильдии писателей Канады постановления о том, что «Затерянные»– сериал полностью канадского производства. Они согласились на это после давления с самых неожиданных сторон (подробности я не имею права раскрывать), и все-таки убедили меня в том, что мне следует продолжить работу. Я согласился.
И это стало моей очередной ошибкой.
Написанная наемником библия вовсю ходила по рукам, и даже имена персонажам уже дали. Когда я наконец сделал настоящую библию, которую они так долго выпрашивали, она всех запутала.
Они ведь уже начали прописывать серии и работать с материалом, который никакого отношения к делу не имел.
Меня привезли в Торонто для работы со сценаристами, а поскольку студия получила бы правительственную субсидию, если бы оказалось, что шоу заслуживает ярлыка «Канадское производство» (это когда подавляющее большинство писателей, актеров, режиссеров и производственников –канадцы), мне нужно было распределить написание сценария между канадскими авторами.
Я сидел в Торонто в отеле «Времена года» вобществе человека по имени Билл Дэвидсон, которого наняли как продюсера, хотя он совершенно не разбирался в научной фантастике, к тому же библия его совершенно запутала. Я же, сидя в отеле с утра до вечера, принимал десятки сценаристов.
Думаю, одной из главных причин художественного (да и рейтингового) провала «Затерянных» стало качество сценариев. Но это не значит, что канадцы были плохими сценаристами, как утверждали Глен Уоррен и Клайн. Очень даже наоборот. Канадские авторы, с которыми я встречался, были яркими и талантливыми ребятами, жаждавшими сделать все для того, чтобы создать качественный сериал.
К сожалению, канадское телевидение сильно отличается от американского, у канадцев не было опыта написания поэпизодной драмы в том виде, в каком мы ее знаем. («Обучите их»,– говорил мне Клайн. «Обучать писательские кадры?»– недоумевал я. «А что тут такого?– удивлялся Клайн, который о писательстве вообще ничего не знал.– Это ведь не трудно». Может быть, и нет, если посвятить этому жизнь.) По какому-то странному капризу случая исключением стали только два автора, и оба и этих писателя не были канадцами.
Но они были готовы работать на износ ради написания хороших сценариев. Увы, они не обладали тем чокнутым складом ума, который необходим для создания сюжетов научной фантастики –оригинальных и логичных. Конечно, во множестве возникали истории с говорящими растениями, гигантскими муравьями, космическими пиратами, вестерны в космосе, истории Адама и Евы, истории типа что-будет-после-бомбы, в общем, обычные клише, которые люди, не привыкшие мыслить в терминах фантастики, полагают свежими и новыми.
Как-то мы с Беном Бовой (Бена наняли после того, как я резко заявил, что мне нужен специалист для профессиональной работы с научными идеями) выбрали десять тем для сценариев и распределили их. Мы знали, что большой объем переписывания неминуем, но я хотел работать с этими авторами –ребята были энергичны и жаждали учиться.
Увы, это не входило в планы Дэвидсона и тех, кто давал деньги на студии «Двадцатый век»; не входило это и в планы Эн-би-си, Глена Уоррена и Си-ти-ви, планы, которые ежедневно менялись, как менялись и направления работы, восхитительно имитируя Бег по Кругу из «Алисы в Стране чудес».
Я объявил Начальству, что мне нужен будет качественный редактор, который мог бы заняться редактурой текстов, ибо я не собирался провести остаток своих дней за переписыванием чужих сценариев. Начальство завопило. Один джентльмен вломился в мой номер и грохнул кулаком по столу в тот момент, когда я собирал вещи, готовясь к отъезду –за пару часов до того я получил вести о том, что мама лежит в больнице во Флориде. Джентльмен заявил, что я останусь в номере до тех пор, пока не прибудут первые варианты десяти сценариев. И что я не уеду, пока работа над ними не будет завершена. Он сказал, что ехать-то я могу, но должен вернуться к такой-то и такой-то дате. Он сказал, что теперь график будет именно таким.
Я сказал, чтобы он катился ко всем чертям, иначе я начищу ему циферблат.
Вопя во все горло, он убрался. Бен Бова вернулся в Нью-Йорк, а я полетел к маме, где убедился в том, что она справится с болезнью, после чего вернулся в Лос-Анджелес, где засел за сценарий пилотного эпизода сериала.
На дворе был июнь. Или июль. Как-то размыто все было. До телепремьеры оставались считанные недели, а у них не были готовы даже ключевые моменты. Не говоря уже о том, что обещанные спецэффекты Трамбулла еще не были разработаны. Производственники под управлением Дэвидсона смахивали на команду корабля из юмористической передачи «Пожарная и водная учебная тревога», Клайн бешено старался всучить несуществующий товар людям, которым было наплевать, что они покупают, а я выдавливал из себя «Феникс без пепла»– первый фрагмент самого дорогостоящего телевизионного проекта за всю историю Канады.
А еще против меня выдвинула обвинение Гильдия писателей за работу во время забастовки.
Я позвонил своему агенту Марти и пригрозил, что, если еще раз услышу от него «езжай к Бобу Клайну», я ему кишки выпущу. В моем лексиконе слово «клайн» встало рядом со словами «эйхман», «мясник», «раковая опухоль» и «клише».
Но писать я продолжал. Я закончил сценарий и послал его в Торонто с одним только примечательным перерывом: вТоронто я часто слышал имя Нормана Кленманна, его называли представители Си-ти-ви, Дэвидсон и, конечно же, Клайн и его шестерки. Мне объяснили, что Кленманн должен был стать решением моих сценарных проблем. Это был канадский автор, двинувший в Штаты за деньгами, и, поскольку он был канадским гражданином, знакомым с технологией американских сериалов, телевизионная панель в Оттаве могла бы принять его работу как «канадский материал». К тому же у него был прекрасный потенциал по части сценариев, которые не нужно переписивать сотни раз. Но в Торонто я был слишком перегружен текучкой, чтобы думать о Кленманне.
