Он был живым.
Король Тибета прошел сквозь лед вместе с пожилой женщиной с глазами Цирцеи, а похожая на белую раковину гостиная исчезла. Лед начал таять, наступила ночь.
Скованная льдами громадина оттаивала постепенно. Он стоял, не веря своим глазам.
–Смотри,– сказала женщина.
И он увидел, как лед растаял, превратившись в ночной туман, и почувствовал, что задрожала земля, в то время как огромный свирепый ящер медленно и нерешительно зашевелился, а остальные незаметно подошли и встали полукругом у него за спиной.
Пришел сколозавр. Пришел траходон. Пришел стефанозавр. Пришел протоцератопс. Все они стояли и ждали.
Король Тибета знал про скотобойни, где туши подвешивали вниз головой на крюках, где перерезали глотки, и кровь лилась на пол потоком, словно моторное масло. Он заметил какой-то висящий золотой предмет, но не стал на него смотреть. Он посмотрит позже.
Они ждали. Молча ждали его прихода.
И оно приближалось через болота Мелового периода. Чарли слышал это. Звук был негромким, но становился все ближе.
–Зажги мне сигарету, пожалуйста?– попросила пожилая женщина.
Оно сияло. Было окружено бледным белым ореолом. Оно пробиралось через болота по самые бедра в разлагающейся материи. Оно приближалось, густые брови нависали над глубоко посаженными глазами, голова была высоко поднята, широкие ноздри раздувались, вдыхая морозный ночной воздух, руки покрывали спутанные волосы и земля. Человек-спаситель.
Он приблизился к хозяевам этих земель –ящерам. Обошел их, они стояли молча, им некуда было торопиться. Затем стал по очереди прикасаться к ним, и зараза поразила каждого из них. Синие грибы начали вырастать на месте пяти уколов, оставленных на их прочнейших шкурах; синюю смерть излучали прикосновения двух отстоящих больших пальцев, которые разносили микроорганизмы, разъедающие плоть великих вымерших динозавров.
Вновь появилась ледяная стена, и Король Тибета вернулся в перламутровый холод гостиной.
Он зажег спичку и дал женщине раскурить сигарету.
Она поблагодарила его и ушла.
Вернулась бархатная ведьма.
–Хорошо провел время?
Он вспомнил про шкатулки внутри шкатулок.
–Так вот как они умерли? Он был первым?
Она кивнула.
–Нита тебя о чем-нибудь просила?
Чарли никогда не видел моря. Да, он видел Дарданельский пролив, Ист-Ривер и Гудзон, но только не море. Настоящее штормовое море, которое ночами чернеет, как стекло на окне. Море, которое может манить к себе, может убивать, может проглатывать целые города и превращать их в мифы. Он хотел поехать в Калифорнию.
Неожиданно ему стало страшно, что он никогда не покинет это место под названием Огайо.
–Я задала тебе вопрос: Нита тебя ни о чем не просила?
Он вздрогнул.
–Что?
–Нита. Она тебя ни о чем не просила?
–Только огня, чтобы прикурить.
–И ты дал ей его?
–Да.
Тонкая пелена заслонила ему глаза, и лицо Мэделин вдруг поплыло. Ее подбородок задрожал. Она отвернулась и пошла к противоположной стене. Все обернулись и посмотрели на нее. Она же подошла к Ните, которая внезапно сделала шаг назад и всплеснула руками.
–Нет, я не…
Рука бархатной ведьмы устремилась к пожилой женщине, кажется, прямо к ее шее. Снова появились пальцы с серебряными ногтями и сжали тонкую сверкающую нить. Затем с усилием Мэделин порвала эту нить.
Нита издала ужасный, но тихий возглас, потом повернулась со слезами на глазах и так стояла молча у окна, опустошенная и беспомощная.
Мэделин вытерла руку о спинку дивана и подошла к Чарли.
–Мы уходим немедленно. Вечеринка закончилась.
Обратно в город они ехали молча.
–Поднимешься со мной?– спросил он, когда припарковал свой «Эльдорадо» около отеля.
–Поднимусь.
Они зарегистрировались как профессор Пьер и Мария Склодовская-Кюри. И впервые в жизни он не смог достичь оргазма. Он заснул, всхлипывая от того, что никогда не видел моря, и проснулся час спустя, когда ночь все еще жалась к стенам. Ее рядом не было.
Он услышал шум на улице и подошел к окну.
Вокруг его машины собралась большая толпа народа.
Какой-то мужчина опустился на колени перед его золотым «Эльдорадо» идотронулся до него. Чарли знал, что ему это снится. Он не мог пошевелиться; просто стоял и смотрел, как люди ели его машину. Мужчина вцепился зубами в капот и оторвал его с кровью. От сверкающей шкуры кадиллака отвалился большой кусок. Золотая кровь стекала с подбородка мужчины.
Еще один мужчина забрался на крышу автомобиля, и даже через окно Король Тибета услышал жуткие, чавкающие звуки. На крыше появились борозды.
Женщина задрала юбку своего платья и на четвереньках подползла к багажнику задом. Ее лицо дрожало от сладострастного предвкушения, а потом машина оказалась внутри нее, и она ритмично задвигалась.
Когда женщина кончила, все набросились на автомобиль, а Чарли стоял и беспомощно наблюдал за тем, как они кусочек за кусочком жевали, пожирали и проглатывали его мечту.
–Вот и все, Чарли,– услышал он голос за спиной. Он мог обернуться и посмотреть на нее, но ее отражение в окне накладывалось на его собственное.
Наевшись, люди уходили во тьму.
Он присмотрелся и увидел золотой предмет, висящий вверх тормашками на скотобойне, его глотка была перерезана, и кровь стекала в черную, как оникс, канаву.
Оставшись без машины в Дейтон, штат Огайо, Чарли умирал вместе со своими мечтами.
–Который сейчас час?– спросил он.
XII.Тени прошлого
«То, что произошло с Джеффти, все это здесь […] Так прошлое всегда остается с нами, если вы умеете извлекать из него уроки; цените все, что в нем было полезного, и без жалости расставайтесь со всякой шелухой».
Предисловие к «Джеффти пять лет» из сборника «Вострясение», издательство «Houghton Mifflin», 1980.
На мгновение прижмите палец к запястью, чтобы почувствовать пульс. Слышите?
Кожа на ощупь точно такая же, как и давление, создаваемое движением крови в артерии, но мы вспоминаем уроки биологии и понимаем, что прикасаемся к совершенно иной плоти. Каждая клетка организма не такая, какой она была несколько дней, месяцев или лет назад. Каждая пульсация в нашей системе кровообращения –совершенно новый выброс энергии, похожий на предыдущий и последующий… но абсолютно иной. Наше текущее физическое состояние складывается из всех моментов нашего прошлого, даже если эти моменты безвозвратно утрачены, тело помнит оставленный прошлым теневой узор и безошибочно повторяет его.
