Джейми видел, что ее согревает собственная праведность. Соблазнитли иего подобным образом мысль освоей добродетели? Какможно сохранить ясный взгляд, смотря намир сквозь врожденный туман самодовольства?
–Отцу ты даже невозразила.
Ее рука упала.
–Ты можешь сравнивать?
–Ятолько хочу сказать, что легко советовать другим быть храбрыми, когда сам всегда выбираешь безопасную дорогу.
–Какнесправедливо. Невсе так свободны, чтобы, какты, выбрать собственную дорогу.
–Выбор, да. Ты сказала, что хотелабы небыть такой приличной. Это было втвоих силах, ноты каждый раз поступала так, какот тебя ожидали. Ничего страшного, только непритворяйся, будто кто-то тебя такой сделал.
–Яне притворяюсь!
–Ладно!
Они яростно смотрели друг надруга. Сара рывком распахнула дверь, иДжейми вышел, нахлобучил шляпу иуслышал, какхлопнула сзади дверь, ноон решительно смотрел вперед, вдаль.
Задверь, поулице, изгорода. Ионо появилось– решение.
Нью-Йорк
Апрель 1942г.
Четыре месяца спустя
Мэриен зашла вздание сПятой авеню, ипортье, проведя ее почерному мраморному вестибюлю, поручил опеке лифтера слатунными пуговицами. Тот, осмотрев посетительницу, едва заметно ухмыльнулся, закрыл двери, поднял рычаг– рычаг управления, решила Мэриен,– иони поехали вверх. Интересно, ав чем другие летчики приходят насобеседование, подумалаона.
–Ваш этаж, мисс.
Оставшись одна налестнице, Мэриен постояла, чтобы собраться, разгладила брюки, поправила бортовой журнал подмышкой, постучала. Дверь вквартиру Жаклин Кокран ей открыла девушка впереднике.
Внутрь, вроскошь. Впол фойе вмонтирован мраморный авиакомпас. Уодной стены стеклянный стол ивитрина, заставленные авиатрофеями– глобусы, кубки, крылатые статуэтки. Стены ипотолок расписаны изображениями знаменитых моделей. Мэриен вытянула шею ипринялась вертеться, какна авиашоу: «Райт Флайер», «Спирит оф Сент-Луис», «Локхид Вега» Амелии, эскадрилья бипланов, одинокий дирижабль и, конечноже, сама Джеки, выигравшая трансконтинентальную авиагонку «Бендикс».
Вфеврале один аляскинский летчик, слышавший это отсвоей сестры, летавшей накукурузнике вКалифорнии, рассказал Мэриен протелеграмму, полученную той отженщины пофамилии Кокран. Кокран набирала летчиц воВспомогательный воздушный транспорт Британии дляпереброски военных самолетов.
«КАЖДЫЙ ФРОНТ ТЕПЕРЬ НАШ,– говорилось втелеграмме.– ДЛЯТЕХ, КТОЖЕЛАЕТ БЫСТРОПОСТУПИТЬ НААКТИВНУЮ СЛУЖБУ, НЕПРЕДПОЛАГАЮЩУЮ УЧАСТИЯВРЕАЛЬНЫХ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ, НОТРЕБУЮЩУЮ ОПЫТАПОЛЕТОВНАБОЕВЫХ САМОЛЕТАХ, ТАКАЯСЛУЖБАЗАРУБЕЖОМ– ИДЕАЛЬНЫЙ ШАНС».
Мэриен, встрахе, что может опоздать, телеграфировала непосредственно Джеки Кокран, указав число налетанных часов, коротко упомянув обопыте полетов всложных условиях ипопросив рассмотреть свою кандидатуру. Ах, еслибы ее взяли, онабы летала навоенных самолетах, виденных ею наАляске после принятия программы ленд-лиза, те сотнями летели вРоссию. Ответ отбил чечетку попроводам наследующий день. «Приезжайте Нью-Йорк собеседование. Случае удовлетворительного исхода проследуете прямо Монреаль наэкзамен оттуда Англию».
Горничная провела ее через большую гостиную, где какой-то мужчина отрывисто, по-деловому говорил потелефону, потом покоридору, стены которого также были расписаны самолетами. Мимо быстро прошла элегантно одетая молодая женщина спапками вруках. Мэриен остановилась угазетной фотографии Джеки врамке: сидит вкабине аэроплана и, держа перед собой маленькое зеркальце, красит губы.
Всветлом кабинете, окнами выходящем наИст-Ривер, забело-золотым письменным столом, наполовину затопленным озером бумаг, придавленных оттеплого ветра пресс-папье разных размеров иматериалов– латунный орел, крупный аметист, компас,– сидела Джеки. Она встала пожать Мэриен руку, ита впилась глазами ваккуратные светлые волосы, красный шелк перехваченного поясом платья. Кокран показалась ей лакированной, откорректированной, льстивым портретом женщины, написанным поверх этой самой женщины.
Когда они сели, Джеки наставила палец наМэриен:
–Непойдет.
Мэриен решила, что Джеки отвергает ее впринципе.
–Сомной непойдет?
–Вы должны быть послом. Предполагается, что вы будете представлять американских женщин. Леди. Ане грязных мартышек.– Ее речь была тщательно вычищена, ноподспудно слышалась замаскированная резкость, чувствовались острые локти.
Мэриен осмотрела себя:
–Ядумала купить платье.
–Ипочемуже, черт подери, вы этого несделали?
Утром она мялась перед стеклянными дверями «Мейсис», мимо проносились стильные леди, уверенно шаркая поней углами пакетов спокупками. Смотрела наблестящие полы, прилавки, флаконы духов, собственное невписывающееся сюда отражение.
–Нехотела тешить себя надеждой,– сказала она Джеки.
–Все ровно наоборот. Нужно одеваться всоответствии сосвоими стремлениями.
–Яне стремлюсь никчему другому, кроме какбыть летчиком.
Губы Джеки поморщились вулыбке:
–Неупрямствуйте. Вы должны понять, что хотят контраста– журнальные фото обычных хорошеньких девушек, опрятных сголовы доног, скудряшками, подающих кофе ипирожные, новтоже время летающих набольших самолетах. Нельзя быть летчицей, небудучи леди.
Значит, помада вкабине самолета нереверанс, неугодливое притворство, ачто-то более важное, броня– так жук складывает крылья гладким панцирем.
* * *
Неполная история: Жаклин Кокран родилась подименем Бесси Ли Питман в1906году, вдетстве безконца переезжала сжалким скарбом изодного насквозь отсыревшего селения улесопилки насевере Флориды вдругое, растили ее почти наверняка родные родители, хотя позже, желая создать образ особенной девочки, она уверяла, что является сиротой. Убосоногой уличной оторвы четверо братьев исестер, она ловит крабов иворует цыплят. Сегодня она вспоминает– похоже направду,– какносила платья, сшитые измешков длязерна, испала насоломенном матрасе влачуге насваях, где окна были затянуты промасленной бумагой.
Недобро ухмыляющийся старик рассказывает ей, будто она родилась мальчиком, новраннем детстве один индеец прострелил ее стрелой, после чего унее появился пупок, иона так удивилась, что села прямо натопор истала девочкой. Девочки– это мальчики, которые сели натопор, говоритон.
Она недоумевает, почему тогда умальчиков тоже есть пупки. Они что, неудивились, когда индеец пустил вних стрелу? Илипоблизости неоказалось топора? Ввоздухе пахнет сильным, острым ожогом лезвия, пронзающего дерево. Ее кожа покрывается тонким слоем опилок. Она гуляет, где хочет. Совсем маленькая, становится свидетельницей того, каквлесу линчуют, потом сжигают человека.
Бесси Ли, восьми лет отроду, работает поночам, толкая тележку поткацкой фабрике, развозя ткачихам бобины. Так, скажет потом Джеки Кокран, она заработала напервую пару туфель. Она навострилась быстро уплетать обед ипрятаться втележке, чтобы немного поспать, надеясь, что ее незаметят мужчины. (Она учится лягаться ибить кулаками, иногда этого достаточно.) Скоро она уже прядильщица, ходит дорассвета между рядами бобин, выискивая поехавшие петли. Влегких ворсинки, вушах грохот станков. Ребенок подходит кстанку, маленькими проворными пальцами завязывает лопнувшую нить, ставит бобину обратно, ипрядение продолжается, апарнáя южная ночь давит надлинную крышу фабрики, нахлопковые поля, накрасный глинозем.
