–Огосподи, да!– воскликнулая, пригнувшись.– Ипридумывают протебя такое, что им представляется осмысленным, апотому кажется правдой, хотя насамом деле все высосано изпальца.
–Да, точно. Каксозвездия. Невозможно объяснить себя, пока ты жив, аесли умер, вообще забудь– ты вовласти живых.– Аделаида кивнула наблокнот, лежащий уменя наколенях:– Моя мать рассказывала, Джейми говорил ей, что заполнил последние страницы вовремя сражения. Он думал, делает реалистические наброски, итолько потом увидел каракули.– Она отхлебнула чай. Керамическая кружка тоже была зеленая, какикаминная плитка.– Ярада, что он несправился стеми рисунками, которые думал, будто выполнил. Они сталибы враньем. Искусство– искажение, нотакая его форма, которая имеет возможность прояснять, каккорректирующие линзы.
–Несовсем понимаю.
–Ятолько хочу сказать, хорошо, когда кое-что пропадает. Это естественно.
–Новы тем неменее хотите мне их показать,– якивнула накоробку сбумагами.– Ане дать им пропасть.
–Да-а-а,– несколько неуверенно протянула Аделаида.– Только незнаю, заполнятли письма пробелы иливыявятих.
–Но, повторюсь, яправда немогу ничего изменить вфильме. Особенно сейчас. Мы почти закончили.
Аделаида махнула рукой:
–Фильм только дополнительно наводит тень наплетень. Правда ценна сама посебе.
–Безусловно.– Яиспытала странное облегчение.– Мне потребовалось много времени дляуяснения, что насамом деле фильм неособо важен, нокогда японяла, то наконец… незнаю… смогла играть.– Япомолчала.– Должна вам признаться, ярассказала Редвуду описьмах Мэриен. Он хочет их прочесть.
–Авы этого хотите?
–Нет.
–Тогда ему ине надо. Ярешила показать их вам, именно вам, но, какяуже говорила, неставлю цели непременно сделать их достоянием общественности.– Она задумалась.– Интересно, ясловно сооружаю какую-то инсталляцию.– Потом насмешливо:– Может быть, мой первый опыт перформанса.
Яне знала, какответить, ипоэтому отважилась:
–Еще яне сказала Редвуду, что Джейми ваш отец.
–Родной отец. Конечно, впротивном случае, полагаю, Кэрол уже постучаласьбы комне. Апочему вы несказали?
Теперь задумаласья. Вернувшись сДенали, мы сРедвудом отправились впостель, ивсе было совершенно замечательно ичудесно, однако яне могла избавиться отнеприятного чувства, будто вот-вот что-то рухнет.
–Сначала ядумала, сработал инстинкт собственника,– ответилая,– носейчас полагаю, дело, возможно, втом… Информацию, сведения обомне предали огласке– илиясама предала их огласке,– ияникак немогу понять, важноли, сколько людей променя знают. Они ведь всеравно ничего незнают. Азначит, неимеет значения, сколько правды в«Пилигриме». Может, даже лучше, что он всего-навсего фильм.
–Чисто излюбопытства, что вам еще осталось?
–Мы сосновной командой поедем наГавайи доснять пару натурных сцен, потом крушение самолета, самый конец.
–Почти шоковая терапия вдухе «Нью эйдж». Вы снимаете сцену, где самолет падает вводу.
–Может, это перформанс.
–Забавно. Ну чтож, коли уж вы едете наГавайи, вам стоит навестить ребенка, которого вырастил Калеб Биттеррут. Теперь он старый, какия, нояпочти уверена, живет втомже доме наОаху, где Мэриен останавливалась вовремя полета. Мы обмениваемся рождественскими посланиями.– Мне было трудно представить, что эта женщина поздравляет кого-то сРождеством.– Его зовут Джоуи Камака. Явидела его один раз, когда ездила повидать Калеба.
Ятупо переспросила:
–Вы ездили повидать Калеба? Калеба Мэриен?
–После двадцати япогрузилась впоиски. Отом, что папа немой родной отец, язнала счетырнадцати лет, новсерьез непыталась обэтом думать. Апотом попыталась.
После смерти Митча явернулась домой изНью-Йорка продать дом, нопрежде походила понему инашла папку списьмами моего отца. «Мы мучаем друг друга,– писал он оматери домоего рождения,– норешили, что предпочитаем свои мучения ирадость примирений непрекращающемуся животному довольству».
Когда япоявилась насвет иотцу стало ясно, что ребенок нерешит никаких проблем, письма стали еще тоскливее. Незнаю, почему считается, будто дети буквально все делают проще. Читая его слова, впервые визвестном смысле слыша его голос, язадумалась, ане намеренноли он разбил самолет. Потом, наняв Р. А. разобраться втой катастрофе, яспросила его, возможноли убийство-самоубийство, ион ответил, возможно, конечно, все. Нодобавил, что втаком случае отец взялбы именя: такие ребята обычно кончают всей семьей.
Яспросила уАделаиды:
–Каквы узнали, что Джеймиваш…
–Родной отец? Мне сказали родители. Мои братья ктому времени уже учились вколледже, ипапа смамой усадили меня ивыдали. Мой папа, врач, когда меня зачали, был навойне вЕвропе. История оказалась неособо эффектной. Вовремя войны Джейми находился проездом вСиэтле, иони смамой, повыражению родителей, воссоединились. Мимолетно. Узнав, что она беременна, мама тутже написала отцу ивсе ему рассказала. Он очень понимающий человек. Любил ее, хотя, могу себе представить, мое существование кое-что осложнило. Мама отправила письмо иДжейми, ноон уже погиб. Тогда она написала Мэриен, однако письму потребовалось немало времени, чтобы найти адресата.
–Явидела документальные съемки вашего проекта сзатонувшими лодками…
–Лодкоподобные объекты.
–Это проДжейми?
–Тогда ятак недумала. Мое название было «Морские коррективы». Знаете тот стих из«Бури»? Отец твой спит надне морском…
Яне знала.
Он тиною затянут,
Истанет плоть его песком,
Кораллом кости станут.
Он неисчезнет, будетон
Лишь вдивной форме воплощен
[9].
Аделаида криво улыбнулась:
–Образ невольно завораживает. Наверное, тут нестолько отеле, сколько отом, какнаше воображение тщится тягаться сосмертью ипроигрывает.
Явспомнила, какдержала вруках штурвал «Цессны»– будто бомбу. Подумала опадении бутафорского самолета вбутафорский океан, постепенном затемнении.
–Каким был Калеб?
–Очаровательным. Многовато пил. Япровела унего всего несколько дней. Он мог быть шумным, апотом мрачнел. Он явно любил Мэриен, однако несоздавалось впечатления, будто утрата сокрушила его. Иногда он даже говорил оней внастоящем времени, после чего язадумалась, аповерилли он вообще вее смерть. Аможет, просто знал слишком много людей, которые погибли. Незнаю. Мы сним больше беседовали оДжейми, чем оМэриен. Однако скажу еще раз, вам надо навестить Джоуи Камаку. Возможно, ему известно больше.
–Ядо сих пор непонимаю, почему мне. Почему вы сами нехотите? Почему считаете, что должная?
–Лично яправду ищу иначе, несобираю информацию покрупицам. Отэтого меня одолевает уныние. Ноявовсе нехочу сказать, что мне наплевать направду. Апочему вы, незнаю. Так, вголову пришло. Люблю пересечения. Вы играете Мэриен. Ваши родители.– Она подняла коробку напуфик, сняла крышку:– Посмотрите.
