–Боже милостивый!– восклицает Эдди.
–Тут воснове порядок.
–Хаос несчитается особой формой порядка.
Вближнем углу стоит сундук, Мэриен снимает скрышки бумаги иоткрывает показать Эдди. Внутри, каксгорбленная спина животного, коричневыймех.
–Мы возьмем ссобой дохлого медведя?
Она достает парку скапюшоном, такиеже брюки, меховые ботинки.
–Северный олень. Наморозе лучше нет. Длятебя подберем такиеже наАляске.
–Нанук иНанук поднимаются внебо. Кстати, яподкован ввопросе осеверных широтах. Один парень, скоторым япознакомился ввойну, сейчас вФэрбанксе сразведывательным эскадроном. Он прислал мне руководство инесколько карт, правда, приусловии, что япообещаю непродавать их русским.
Эдди проходится посамой большой карте настене, померкаторовой проекции мира сТихим океаном посередине, обе Америки справа, остальные континенты тяжело висят слева. Мэриен карандашом прочертила поней маршрут.
–Яхотела поговорить стобой, прежде чем обвести его чернилами.
Эдди неопределенно фырчит иподходит ближе, чтобы рассмотреть карандашную линию исоединенные ею пятнышки суши. Дотрагивается допустого океана южнее Кейптауна.
–Они даже непотрудились включить Антарктиду.
–Непонимаю, кактакое возможно– наплоской карте.
–Новедь иногда тут серебристое илибелое, правда? Просто напоминание, что она существует.
Иззавалов настоле Мэриен достает карту Антарктиды, побольшей части белую, помечено только несколько разбросанных возвышенностей, пара пятенгор.
–Вот она.– Мэриен вертится, обшаривая взглядом комнату:– Где-тоесть карты получше.
–Мне показалось, ты сказала, тут воснове порядок.
–Иногда эта основа глубже, чем хотелосьбы.
Эдди рассматривает белый массив, потом спрашивает:
–Агде утебя тут можно выпить?
* * *
Они заказывают джин стоником и, сбросив листья сподушек настульях, садятся наулице возле высокой травы. Ссоседнего, нависающего надзабором дерева Мэриен срывает лайм иперочинным ножом нарезает его надольки. Они чокаются.
–Завоссоединение друзей,– провозглашает тост Эдди.
Они пьют. Золотой свет ушел. Мэриен неможет придумать, что сказать, счего начать. Они никогда неоставались вдвоем, безРут, ее отсутствие висит между ними пустотой, ноиеще чем-то, отчего пустота наливается напряжением.
–Знаешь,– говорит Эдди,– насамом деле ядрейфлю. Тебе некажется, что мы похожи намолодоженов иличто-то вэтом роде? Надоговорной свадьбе?
–Яволновалась перед встречей стобой. Незнала…
–Будетли по-прежнему? Небудет. Никогда ничего небывает по-прежнему. Нотеперь ты неизбавишься отменя долгие месяцы. Что ссамолетом?
Весной Мэриен летала вОкленд. Прошла вдоль строя изшести одинаковых навид, неновых военных «дакот», ступыми носами, зеленых, какджунгли, ноодин отчетливо, явно выдавался. Она тутже поняла: ее самолет.
–Кое-что повреждено,– объясняет она Эдди,– ноничего существенного. Он восновном стоял вНовой Гвинее.
–Какты его назвала?
–Яхотела подождать тебя, нодумала о«Пилигриме».
Эдди довольно кивает:
–Мне нравится. Всего час, какмы сыграли договорную свадьбу, иуже родители.
Ее расположение кнему– облегчение, подтверждение: невсе прежнее ушло илинеобратимо надорвано. Она небыла уверена, что точно помнит, какон ей нравился.
–Эдди, яхотела поблагодарить тебя.
–Зачто?
–Зато, что ты согласился приехать.
–Япольщен твоей просьбой.
–Нет, правда. Яблагодарна, ябольше никому недовериласьбы.
–Надеюсь, это оправдано. Впоследнее время яне слишком пригоден длямарш-бросков внеизвестность.
Он служил воФлориде штурманом на«Нэшенл Эйрлайнз», курсируя между Майами, Джексонвиллом, Таллахасси, Новым Орлеаном иГаваной. Изредка летал вНью-Йорк.
–Отчасти ядоверяю тебе, поскольку ты доверяешь мне,– говорит Мэриен.– Мы никогда нелетали вместе, нодумаю, ты неиз тех, кто будет пытаться верховодить илисмотреть наменя, какна диковинку.
–Нет,– тихо отвечает Эдди,– небуду.
Надвигается морской туман. Ей холодно, ноона болтает встакане кубик льда, пьет.
–Вообще-то яне думала, что ты согласишься.
–Полететь стобой?
Она кивает.
–Почему согласился?
–Лучше мне всеравно нигде небыло.
–Да ладно.
–Правда. Сначала явернулся домой вМичиган, оттуда перебрался вЧикаго, затем вМайами. Все нето.– Он подливает джина Мэриен, потом себе.– Может, просто немогу найти себе место. Ине говори мне, что ты вернулась свойны иотлично устроилась.
–Нескажу.
* * *
Визвестном смысле она дезертировала. Через два месяца после победы, летом сорок пятого, она перегоняла самолет воФранцию, но, вместо того чтобы сесть нааэротакси обратно вБританию, добралась автостопом доПарижа, аоттуда отправилась дальше. Влюбом случае Вспомогательный транспорт вней больше ненуждался. Унее были кое-какие средства, накопленные изаработанные контрабандой, купюры она прятала врюкзаке ина себе. Мэриен двинулась навосток, вГерманию, шла пешком, ехала автостопом поразгромленной местности, населенной людьми влохмотьях изаваленной обугленными танками игрузовиками, погородкам, деревням идаже крупным городам, казавшимся нетронутыми. Подорогам шли солдаты вобтрепанной форме, семьи везли нателегах скарб. Зоны оккупации только предстояло жестко разграничить, иона проделала весь путь доБерлина, глядя, какженщины вплатках разгребают обломки.
ИзГермании она перебралась вШвейцарию, идилличную всвоем непотревоженном нейтралитете, сверкающую тогда осенними красками. Зиму провела вИталии, потом пересекла Средиземное море игод путешествовала поАфрике наюг– попустыням, джунглям, вдоль широких грязныхрек.
ВБечуаналенде сблизилась содним мужчиной. Как-то вечером впустыне Намиб они смотрели навереницу слонов, бредущих краем песчаных дюн. Слоны инебо заними были красными отпыли. Мэриен поняла, ее радует перспектива сделать привал, выпить, разжечь огонь, лечь впостель смужчиной. Пронзившее ее удовольствие дало ей понять, что она вышла извойны. Она несвободна отвойны, носвободна небудет уже никогда.
Мэриен добралась доКейптауна исела накорабль доНью-Йорка. Когда корабль вышел вморе, она стояла напалубе исмотрела наюг, всторону Антарктиды, изумляясь тому, что между ней иконтинентом только вода.
* * *
–Ядолго возвращалась,– говорит она.– Отдельная история. Авернувшись, поехала вМиссулу искать друга, новместо него нашла письма Матильды. Они лежали напочте.
Было еще письмо отСары. Узнав, что уДжейми есть дочь, она аккуратно сложила все письма иубрала их подальше, потрясенная силой своего горя. Она ходила кхижине Калеба. Конечно, Калеб ибыл тем другом, кого она искала, ноон нанесколько месяцев уехал наГавайи, иникто незнал, собираетсяли он возвращаться.
