–Значит, твое тело вернулась,– сказал Эдди,– адуша уже пустилась вбегство.
–Незнаю, можноли назвать это бегством.
–Ачто тогда? Зачем полет?
–Все меня спрашивают. Незнаю.
–Ну, перестань.
Если им неслыханно повезет, если они будут принимать только самые правильные решения, то завершат задуманное. Илиуних неполучится. Илиони погибнут, что неравно неудаче. Где-нибудь будет последний удар окакую-нибудь гору, илиотвердый песок, илипотрескавшийся, развороченный глетчер, или, наиболее вероятно, оповерхность океана, которая убьет своей жесткостью, апотом смягчит удар, проглотит, скроет все следы. Иногда ей кажется, что она замыслила полет какдетально продуманное самоубийство. Иногда ей кажется, что она бессмертна.
Мэриен пьет.
–Ладно. Лучше яничего немогу. Когда Матильда спросила, чего мне хочется, перво-наперво пришло вголову… Ябудто увидела, каклечу надполюсами. Ивсякий раз, думая обэтом, испытывала нервное возбуждение, точно коснулась оголенного провода. Но– ябольше никому нескажу,– написав, изложив ей, чего яхочу, ясовершенно неожидала, что она согласится. Атеперь надо лететь.
–Да вовсе нет,– осторожно говорит Эдди.– Побольшому счету нет. Ты можешь изменить свое решение.
–Немогу. Ты можешь, ияпойму, правда. Носама немогу.
–Можешь. Матильда продаст самолет.
–Плевать мне наМатильду. Оголенный провод. Он никуда неделся. Что-то вроде электропогонялки. Полет меня пугает, нояхочу его. Постоянно думаю, что может пойти нетак. Столько всего может пойти нетак, атеперь явтянула еще итебя.
–Моя воля свободна. Яне обязан был приезжать.
–Ну…– Она незнает, чего ей хочется: чтобы Эдди ее оправдал илипризнал виновной.– После того, что случилось сРут…
Она хочет сказать, что неперенесет, если что-нибудь случится исним, хотя, конечно, их судьбы будут спаяны. Если что-то случится сним, ей, вероятно, ине придется ничего переносить, поскольку она тоже погибнет.
Эдди ставит стакан настолик.
–Давай сейчас скажем иоставим какустановленный, взаимно признанный факт. Нельзя, чтобы он давил нанас, да ипотом, это правда. Мэриен, ты невиновата всмерти Рут. Мои слова– непустая любезность. Ямного думал. Иногда даже позволял себе винить тебя, нообвинения рассыпались.
–Еслибы она осталась вАнглии…
–То моглабы разбиться надругом самолете, илипогибнуть вавтокатастрофе, иливнее попалбы осколок. Так впрошлом году погибло множество людей. Тебе недано знать, что могло случиться. Послушай, Рут была взрослой женщиной. Сама принимала решения. Еслибы ты думала, что можешь убить всякий раз, когда огорчаешь человека, то немоглабы пошевелиться. Тебе известно, сколько людей ввойну потеряли близких послучайности? Сколько погибло, сделав немотивированный, беспричинный выбор?
Мэриен смотрит нанеухоженный газон. Втумане все видится неестественно неподвижным.
–Янамерен поставить условием моего участия вполете вкачестве штурмана, чтобы ты поданному вопросу приняла мою точку зрения,– заключает Эдди.– Ятоже ее любил. Яговорю тебе: оставь. Хорошо? Скажи «хорошо», ибольше небудем обэтом.
Мэриен понимает, никто неможет отпустить ей грех. Она повторяет:
–Хорошо.
Вконце концов, начать было просто.
МЭРИЕН ГРЕЙВЗ
Аэродром Уинуапай, Окленд,
Новая Зеландия– Эйтутаки,
острова Кука
36°48ʹ S, 174°38ʹ E– 18°49ʹ S, 159°45ʹ W
31декабря 1949г.
Полет– 1,752 морские мили
Медленное бульканье топлива, заливаемого вбаки перед рассветом, обход, проверка поспискам, кашель одного заведенного двигателя, затем другого, рев разбега, сильное ускорение– подъем. Круг надпересекающимися треугольниками посадочных полос ирулежных дорожек аэродрома, опущенные крылья. Матильда Файфер стоит наперроне перед ангаром имашет обеими руками, авокруг нее толпа газетных репортеров ифотографов, которых она созвала, небрезгуя никем. Водин прекрасный день, когда Мэриен иЭдди вернулись спробного полета, она, явившись безпредупреждения, ждала их нааэродроме вместе соператором длясъемки посадки, чтобы потом вставить ее вкиножурнал. Пока крутилась камера, они, неловко улыбаясь, стояли возле самолета, после чего Матильда пригласила их наужин вгостиницу, вкоторой остановилась вОкленде.
Они поднимаются, игород простирается наюг; длинная береговая линия северной оконечности острова Северный изъедена заливами ибухтами. Внизу проносятся фермы, разграфленные поясами ольховых иэвкалиптовых деревьев, низкие зеленые горы, берег сширокой рифленой полосой прибоя. Апотом вода, одна вода.
Они вылетают впервый день нового года, нопо пути костровам Кука пересекут демаркационную линию ивернутся всорок девятый. Укаждого лишь небольшой брезентовый чемодан– экономия веса. Зимние вещи Эдди раздобудет наАляске, адополнительное антарктическое снаряжение они отправили кораблем, следующим помаршруту вЮжную Африку. Костюм Мэриен изоленьей шкуры запихнули заодин иззапасных баков стопливом, размещенных всалоне.
Самолет теперь серебристый, желтовато-зеленую краску соскоблили, избавившись отпятисот фунтов веса, стекло заменили наплексиглас, искусственную резину оснастки– нанатуральную, нетак быстро трескающуюся наморозе. Сотни других замен. («Действительно, шикарно»,– заявила Матильда Файфер, увидев блестящую серебристую кожу самолета.)
Легкий ветер. Кое-где безобидные облака, похожие нарассыпавшийся попкорн. Эдди снует между штурманским местом, кабиной иплексигласовым астрокуполом, производя наблюдения, делая вычисления снеторопливой уверенностью профессионального теннисиста, бросающего мячи. Ловит солнце всекстант, записывает, уточняет курс, выхватывая изпустой синевы сначала остров Северный, затем остров Нанди изархипелага Фиджи, затем остров Апиа изархипелага Самоа. Лагуны, какбирюзовые амебы. Разбросанные поТихому океану пятачки суши так редки, что каждый остров даже пугает, смущает, почти тревожит. «Каквсе могло возникнуть само посебе? Вочто все превратится?»
Они уже совершили пробный полет наострова Кука, иэту часть океана он знает, чувствует лучше, чем путь, проложенный карандашом унего накарте. Знает самолет, его оглушающий гул, бензиновый дух. Знает форму локтя иколена Мэриен, которые видит через дверной проем кабины пилота. Карандашом Эдди аккуратно записывает цифры, регулярно помечая покрытое ими расстояние, время прибытия. Расстояние равно скорости, помноженной навремя. Время равно расстоянию, поделенному наскорость. Проскальзывающие внизу линии широт кажутся ему ступенями лестницы, он смотрит набелые барашки через измеритель угла сноса изамеряет разницу между тем, куда они летят насамом деле, итем, куда лететь должны. Вклинышке этого расхождения– жизнь.
* * *
Автосалон, прямо вцентре Роли, нашелся легко. Большая вращающаяся вывеска снадписью «Халлидей Кадиллак».
