–Ямного думал отом, что все может полететь кчертям,– говорит Эдди.– Ноеще отом, что будет, если все пройдет хорошо. Ты думаешь пропотом?
–Ястараюсь жить день заднем. Один перелет, одна посадка.
Она чувствует, что Эдди награни распада, ноне может оценить серьезность проблемы, так структурный дефект самолета может привести ктрагедии, аможет ине привести, зависит отуровня нагрузки. Он наклоняется, ставит локти наколени, обнимает большими руками большую голову.
–Явтянула тебя?– спрашивает Мэриен.
–Нет.– Он снова мотает головой:– Нет, ясам решил. Мне нужно было… Нужно было что-то, ияподумал, может, вотоно.
–Мы уже столько прошли,– тихо умоляет она.– Еще немножко полетать. Земля, вода, лед– насамом деле, одно итоже.
Конечно, ложь. Они полетят навстречу страшной опасности. Он знает нехуже нее, ноей всеравно. Ей уже трудно представить себе, какэто– когда невсеравно. Она закостенела внутри. Важен только полет.
Она знает, что Эдди знает, что она лжет, новдруг он говорит:
–Ты права.
Ей нетерпится нааэродром.
–Ты готов?
Эдди поднимает голову. Вид унего измученный.
–Ивсегда буду готов.
* * *
Они поднимаются ввоздух нарассвете, плавно сворачивают наюг, бросают последний взгляд наСтоловую гору, освещенную косым розовым светом восходящего солнца. Поводе бегут бесконечные белые барашки. «Пилигрим» трясет наветру. Пока ненабрали высоту, Мэриен слишком жарко вшерстяной одежде. Она неможет себе представить, что ей понадобятся оленья парка, унты итолстые носки, лежащие насиденье второго пилота, ноочень скоро несможет представить, какбезних.
Через два часа внизу образуется тонкий покров тумана, кое-где рваный. Впереди поднимается стена облаков, серая, плотная, слишком высокая, чтобы перелететь сверху. Они входят вблеклую неизвестность.
Время отвремени Эдди приносит записки скорректировкой курса. Она ничего неможет считать поего бесстрастному лицу. Пытается передать ему свою депешу, весточку веры: он найдет дорогу. Возможно, внутри унего срастется, когда они замкнут круг. Вшестом часу облако сверху начинает светлеть, редеть, белизна трясется игремит, потом самолет чудесным образом выбрасывает воткрытое небо, его брюхо скользит побелому. Эдди кладет записку. «ТН– 30». Точка невозврата через тридцать минут.
Он непредлагает повернуть назад, только говорит, что любая возможность развернуться назад скоро исчезнет– обычная практика. НоМэриен уже давно перешла черту. Их начало иих конец впереди.
Облачность проясняется. ТН растворяется где-то сзади. Внизу ребристое отволн полотно темной синевы. Всамолете падает температура. Мэриен скучает– знакомое уютное забытье полета,– следит заприборами идвигателями, переключается содного топливного бака надругой, выполняет указания Эдди. Больше она ничего неможет.
Появляется первый айсберг, плосковерхий остров размером сгородской квартал, покраям волнами вырыты голубые пещеры. Кружат белые птицы. Из-под воды просвечивает мерцающий карандаш льда. Внизу, конечно, больше айсберга, гораздо больше, гигантские мерзлые корни.
Очумев отпереизбытка юга, начинает гулять компас. Холод одолевает обогреватели «Пилигрима». Мэриен иЭдди надевают тяжелые свитера. Где-то водиннадцатом часу надгоризонтом яркое белое пятно, ледяные блики назатянутом облаками небе, отражающем лед, которого они еще невидят. Вода теперь черная, блестящая, какобсидиан, скоро появляется полоса пакового льда, месиво изслякоти, плит иайсбергов. Местами вода испещрена полупрозрачными ледяными дисками, похожими наскопление медуз. Сбившись вкучу, нальдине лежат тюлени. Насторожившись отшума, они шевелятся, ворочаются. Надругой льдине, будто маковые зерна, крапинки пингвинов.
Потолок облаков опускается, выдавливая их вниз дочетырехсот футов. Эдди, склонившись надсвоим местом, молчит, считает, пересчитывает. Накрыльях, склеиваясь, какнаносимые облаками обслюнявленные бумажные шарики, образуются плюшки льда. Покраям крыльев, чтобы отодрать корку, Мэриен надувает протекторы антиобледенителя. Двенадцать споловиной часов.
Что-то странное между чернотой моря ибелизной облаков: тонкая серебристая пунктирная линия извертикальных палочек, какрасползающийся клеевой шов, протянувшийся, сколько хватает глаз, вовсе стороны. Мэриен зовет Эдди и, когда он подходит, хлопает его поплечу. Шельфовый ледник. Она неожидала такого взгляда– взгляда человека, ставшего свидетелем чуда. Глаза унего увлажняются. Он стакой силой сопротивлялся полету, что восторг застает его врасплох, решает Мэриен.
Они летят низко, вдоль кромки шельфа. Через двадцать минут вответ намногократные сигналы Эдди устанавливается радиосвязь сбазой экспедиции вМодхейме. Члены экспедиции пометили взлетно-посадочную полосу флажками. Через сорок минут: корабль, пришвартованный кольду, штабеля грузов, вереницы собак нацепи, следы наснегу откорабля дотого места, где возводят хижины, ималенькие, машущие руками фигурки. Флажки иветровой «колдун» обозначают ровную полосу снега. Мэриен делает круг, выпускает лыжи.
Шум ветра стал моим представлением отишине. Настоящая тишина давит науши тяжело, какмогила.
МЭРИЕН ГРЕЙВЗ
Модхейм, Земля Королевы Мод– Литл Америка-III,
шельф Росса
71°03 ʹ S, 10°56ʹ W– 78°28ʹ S, 163°51ʹ W
13февраля– 4марта 1950г.
Полет– 20,123 морских миль
Им предлагают разместиться на«Норселе», нона корабле страшно воняет китовым мясом, псиной, человеком, иМэриен сЭдди, радуясь, что после ужина могут уйти, ставят палатку упривязанного канатами самолета (лыжи вдобавок подперты комьями снега). Вовремя первой экспедиции Ричарда Бэрда, в1929году, ветер сорвал «Фоккер» спривязи, перевернул иразнес вклочья. Если такое случится с«Пилигримом» после вылета изМодхейма, лучше всего будет лечь вснег иждать, думает Мэриен. Помощь вее планах незначится. Ее небудет. Экономя вес, они берут ссобой еду, только чтобы продержаться один-два фронта нелетной погоды.
Ее кости еще вибрируют втакт воспоминаниям одвигателях. Прежде чем погрузиться всон, она опять выглядывает наулицу. День– разумеется, хотя уже поздно. Облака прояснились, ивокруг самолета поблескивает аура ледяных кристаллов. Антарктида всегда представлялась неправдоподобной, атеперь кажется, что это единственное место, где можно находиться, остаток угасающего мира, будто диковинно пламенныйсон.
Ночью их будит звук, похожий навыброс оружейного огня. Полежав немного соткрытыми глазами, Эдди говорит:
–Лед движется.
Заужином он был оживлен, так похож натого очаровашку, которого она знала вЛондоне, что Мэриен растерялась, почти испугалась. Летчики, побывавшие вАнтарктиде, предупреждали ее омиражах, призрачных горных хребтах илиайсбергах, нависающих надгоризонтом, дублируя илиувеличивая незначительные детали местности. Авдруг такой Эдди– еще одна фата-моргана, думает Мэриен.
