–Управляла когда-нибудь?
–Меня никто неподпускал.
–Вот как? Почему?
Какой смысл объяснять очевидное. Она поставила корзину изашла подкрыло, смотря вверх нагладкую, покрытую лаком поверхность. Аэроплан был довольно новый, еще чувствовался слабый запах бананов– химическая шутка одного израстворителей всоставе покрытия. Мэриен закрыла глаза ивдохнула.
–Утебя такой вид, какбудто ты нюхаешь букет роз,– сказал Голец.
–Это лучше, чем розы.
Она обошла, чтобы осмотреть серебристый пропеллер ичерную смазку карданного вала. Внутреннее чувство говорило ей: если она сдаст правильные карты, он возьмет ее наверх; нужно только быть осторожной, неляпнуть ничего, что заставилобы его отпихнуть ее какребенка, девчонку.
–Какая тут модель?
–Новая, улучшенная. «Пратт энд Уитни Уосп». Четыреста пятьдесят лошадиныхсил.
–Амаксимальная скорость?
–Говорят, сто сорок, около того, нояразгонялся быстрее, иобошлось, незагорелось. Фары сделаны назаказ. Хорошо садиться втемноте.
–Вы часто садитесь втемноте?
–Бывает. Атебе, кажется, кое-что известно проаэропланы.
–Ямного читаю.
–Вот как! Ичтоже ты читаешь?
–Все журналы поавиации. Все, что встречается вгазетах. Книги.
Особенно ее интересовали упоминания оженщинах-пилотах, она внимательно читала овсех их свершениях, словно стараясь предсказать собственную судьбу. Она непреклонялась перед ними, какперед пилотами-мужчинами, нозавидовала им болезненной завистью, иногда прокисавшей донеприязни. Непременные фотографии, какони пудрят носики вкабине пилота, казались ей отвратительны, ашумиха вокруг Амелии Эрхарт, которой выпала честь быть первой женщиной, совершившей трансатлантический перелет, хотя она была всего-навсего пассажиром «френдшипа», огорчала ираздражала ее. Стакимже успехом можно превозносить донебес мешок сбалластом.
Ей больше нравилась Элинор Смит, получившая летную лицензию вшестнадцать, ав семнадцать уже летавшая наспор подмостами Куинсборо, Уильямсберг, Манхэттенским иБруклинским на«Вако-10». (После чего она появилась вовсех газетах, пудря свой чертов носик.) Позже Элинор поставила рекорд длительности одиночного полета– почти тринадцать споловиной часов,– акогда его кто-то превзошел, выдала еще один: двадцать шесть споловиной часов набольшом «Белланка Пейсмейкере». Кроме того, заней числился рекорд скорости среди женщин– 190,8мили вчас.
–Какие книги?– спросил Голец.
–Ну, вы понимаете. Пилотов. Пропилотов.– Игордо:– Одну потеории полетов.
–Ичтоже там говорилось?
–ПроИсаака Ньютона, провзлет, закон Бернулли, всякое такое.
–Бер-кого? Никогда неслышал. Ачто он утверждает?
Мэриен, которая хотела лишь намекнуть, что ей кое-что известно, взобралась настойку шасси ичерез боковое окно заглянула вкабину пилота. Длинный салон был пуст, только два плетеных сиденья привинчены кполу пообе стороны отприборной доски.
–Трудно объяснить, норечь отом, почему воздух выталкивает аэроплан вверх.
Она надеялась, Голец нестанет углубляться врасспросы.
–Вообще-то яуже долго летаю иникогда такого неслышал.– Когда Мэриен спрыгнула обратно, Голец отложил газету ивстал. Он доходил ей доплеч, ноказался сильным.– Так ты хочешь вверх илистоять здесь ипускать слюни? День что надо.
Несколько секунд она яростно смотрела нааэроплан. Потом сказала:
–Уменя есть деньги. Если вы согласитесь меня научить, ямогу платить вам зауроки.
Засунув руки вкарманы, он улыбнулся, показав все свои жуткие желтые зубы.
–Ну ихорошо, что есть. Деньги– полезная штука. Нотут будет бесплатно. Он уже заправлен. Мне только надо, чтобы ты помогла его выкатить.
Длясвоих крупных размеров аэроплан двигался легко. Они встали поразные стороны и, будто навалившись наплуг, принялись толкать подкосы крыльев, выплывая наяркий свет. Мэриен почувствовала такой всплеск адреналина, что будто засветилась изнутри. Вот ее учитель. Явился, вчем она ибыла уверена.
–Тебе что-нибудь известно промаршрут осмотра?– спросил Голец, прикрыв глаза рукой отсолнца ипосмотрев нанее.
–Только втеории.
–Вроде теории Бер-как-его-там? Правда, эта довольно проста. Ты какследуешь осматриваешь аэроплан иубеждаешься, что нигде нет никаких дыр иниоткуда нетечет смазка. Проверяешь шасси. Ну, вот примерно ивсе.
Когда осмотр «трэвел эйра» показал отсутствие явных дыр ипротечек, Голец открыл дверцу кабины, расположенной ближе кхвосту, ивелел Мэриен занять сиденье справа.
–Правый борт,– сказалаона.
–Ого! Мы какследует освоили Бер-как-его-там!
Вовремя подъема понаклонному полу кабины Мэриен пришлось пригнуться. Внутри пахло бензином. Отверстия подшурупы вполу говорили отом, что можно еще разместить сиденья, ноона видела только брезентовые ремни иметаллические крюки.
–Вы часто возите груз?
–Бывает,– ответил Голец, поднявшись следом заней.
Кактолько они уселись– локоть клоктю, тут было тесно даже длянекрупного мужчины ихудой девочки,– Голец указал наприборную доску:
–Вот твой топливомер, вот компас, высотомер, тахометр, датчик давления масла, часы…
–Язнаю, что такое часы.
–Ты чертовски талантлива. Вот указатель воздушной скорости, вариометр…
Он показал ей рычаги, педали, два одинаковых соединенных штурвала, рукоятку управления стабилизатором надголовой, тормоза, управляемые только сего стороны.
–Необязательно запоминать все сейчас,– заметил Голец.
Ноона уже запомнила.
Она еще нелетала ваэроплане, где ненужно вращать пропеллер. Электростартер закрутил маховик, завелся двигатель, поднялось ирастворилось облако дыма. Отдельные удары перешли внеравномерный перестук встряхиваемых встаканчике камешков, затем внетерпеливый лошадиный галоп, наконец, вритмичное металлическое пыхтение. Пропеллер размылся.
–Чтобы освоить основы, лучше учиться набиплане.– Голец перекрикивал шум.– Ноуменя сейчас нет. Хотя принцип один итотже.
Вовремя руления он велел ей управлять штурвалом, дал почувствовать неловкие тычки аэроплана поземле.
Вконце поля Голец притормозил, чтобы проверить показания приборов изасунуть защеку щепотку табака, апотом двинул вперед. Набирая скорость, аэроплан трясся игрохотал. Мэриен чувствовала, что он становится легче, колеса уже нестакой силой вдавливаются втраву. Когда поднялось хвостовое колесо, фюзеляж накренился. Голец потянул насебя штурвал, и«трэвел эйр» оторвался отземли.
–Ну вот, можно расслабиться.– Он медленно надавил наштурвал.– Он может взлететь иболее круто, ноздесь нестоит. Вгорах надо подниматься подбóльшим углом, атут сплошь открытое пространство.
