Правда, Джейми никогда толком незнал, какпредставить встречу после первой вспышки узнавания.
–Хоть он неподал ниединого знака, что хочет найтись?– Сара говорила дружелюбно, твердо, немного наставительно, снекоторым любопытством.
–Ядумаю, он должен мне…– Джейми немог придумать, какзакончить.– Разговор.
–Аесли он какой-нибудь ужасный? Илиненормальный?
–Думаю, япопыталсябы помочьему.
–Может быть, ты нестолько хочешь узнать, где твой отец, сколько нехочешь незнать.
–Невижу особой разницы,– задумчиво ответил Джейми.
Надлинном лице появилась легкая улыбка сожаления. Джейми опять захотелось ее нарисовать. Ноне Мадонну, ачеловека, переодетого вМадонну.
–Тогда, надеюсь, ты его найдешь. Немогу представить себе жизни безотца. Он центр всего. Мы сдевочками считаем себя оторвами, раз самостоятельно шатаемся погороду, нона самом деле донельзя изнеженные. Мне позволили чуточку свободы, только потому что ямладшая иродителям нужно было немного расслабиться, аможет, они просто устали.
–Младшая изскольких?
–Изпяти.
ДоДжейми дошло: ему настолько приятно внимание Сары, он так счастлив опять говорить скем-то, кто его знает, пусть инесколько часов, что неудосужился ничего расспросить.
–Ты обвела меня вокруг пальца изаставила все время рассказывать осебе,– сказалон.– Теперь ты. Пожалуйста, ссамого начала.
–Вокруг пальца?– Сара посмотрела натоненькие серебряные часики назапястье.– Ксожалению, мне надо домой. Уменя будут большие неприятности, если яначну рассказывать тебе историю своей жизни, хотя после твоей она покажется очень скучной.– Она встала.– Мы можем еще встретиться?
Пытаясь сдержать восторг, Джейми ответил:
–Обязаны. Иначе яне прощу себе, что тарахтел безумолку.
Она пообещала прийти наследующий день.
* * *
Ночь он провел вгорячке. Ему болезненно хотелось целовать Сару, чувствовать, какее тонкий торс прижимается кего телу. Казалось, он душу готов продать, толькобы увидеть ее безодежды. Ему хотелось, хоть ислегким привкусом стыда, заняться сней тем, чем так давно чужой дядя занимался сДжильдой, придавить ее собой, выкапывать, раскапывать, бороздить. Абольше всего ему хотелось, чтобы она тоже этого хотела.
Когда грязный рассвет высветил окно, он взял папку бумаги ипринялся бешено рисовать. Сара допояса, собнаженной грудью. Обнаженная Сара– лежит, закинув руки заголову изастенчиво скрестив ноги. Сара сраздвинутыми ногами, между ними тень, прикрывающая его незнание.
Вовремя второй встречи, когда они гуляли вдоль озера, ему пришлось силой отгонять эротические видения. Ее близость, голые предплечья, дух лаванды туманили сознание, ноон заставлял себя слушать, отплатить темже вниманием, которое она уделилаему.
Она рассказала обрате исестрах, ородителях, обобтейле Джаспере. Мать была человеком страстным, сполитическими убеждениями, хотя, помнению Сары, одновременно слишком подчинялась отцу, предпринимателю, бывшему то весельчаком, то тираном, который терпел занятия своей жены дотех пор, пока она недокучала ему разговорами оних. Сама Сара тоже собиралась поступать вВашингтонский университет, какисестры, хотя, еслибы решала она, уехалабы куда-нибудь подальше, например вУэллсли илиРэдклиф. («Аразве решаешь неты?»– спросил Джейми. Сара рассмеялась иответила, она, дескать, вообще ничего нерешает.) Она упомянула, что показала свой портрет отцу-коллекционеру, какиговорила Хейзел.
–Наверное, отец стесняется своего происхождения. Иискусство длянего один изспособов показать, каким он стал культурным. Нехочу, чтобы прозвучало несерьезно. Отец по-настоящему любит искусство иочень эрудирован. Яспросила, слышалли он отвоем дяде, и, знаешь, да. Возможно, унас даже есть его работы.
–Врядли.
Нотут Джейми сообразил, что представления неимеет, какими путями могли разойтись картины Уоллеса.
–Отец практически уверен. Ивелел мне пригласить тебя посмотретьих. Он достанет изхранилища. Папа хочет стобой познакомиться. Он назвал тебя Портретистом.
–Хорошо,– кивнул Джейми.
Подчинившись дерзостному импульсу, он взял руку Сары истиснул ее. Таответила пожатием исказала:
–Мама любит тех, кто идет своей дорогой.
Налисте изпапки она написала, какнайти дом Херефорд, ивелела приходить ввоскресенье после обеда, когда мистер Фэи будет дома.
* * *
Дом был больше, чем самые грандиозные резиденции Миссулы; стены иобширные газоны держали его неменее внушительных соседей напочтительном расстоянии.
Вцентре входной двери, влатунном носу быка болталось латунноеже кольцо, ипосле некоторого колебания Джейми поднял его иодин раз ударил. Дверь сразу распахнула девушка, похожая наСару (ноне Сара), аиз-за нее выскочила огромная лающая копна серо-белой шерсти.
–Джаспер!– супреком крикнула девушка, хлопнув пса помедвежьему бедру.
Джейми поднес Джасперу ладонь, и, пока тот неподвижно обнюхивал ее, девушка схватила его заошейник иоттащила назад. Она была высокой, хоть иниже Сары, стакойже длинной шеей иболее длинным, приятным лицом.
–Ты, наверное, Джейми,– догадалась она.– ЯЭлис, иду перед Сарой. Проходи, пожалуйста. Сара где-то здесь. Ну, ты ивысокий! Тебе правда всего шестнадцать? Неудивительно, что нравишься Саре. Все ребята нижеее.
Элис провела Джейми вквадратный вестибюль, обшитый просвечивающими медом деревянными панелями. Наполу лежал персидский ковер скисточками, покоторому, сопя ивыглядывая из-под лохматой белой бахромы, принялся скакать Джаспер. Широкая дверь сосвинцованным полукруглым окном наверху вела вболее просторное помещение, где тоже был ковер. Оттуда нагалерею сбалюстрадой шла лестница. Джейми, хоть его иошеломила роскошь, обратил внимание наслова Элис. Он нравится Саре. Ему ужасно хотелось расспросить Элис, откуда ей это известно икакую именно форму принимает симпатия.
Сцентра высокого кессонированного потолка каскадом свисали призмы илампочки. Картины ирисунки всевозможных форм иразмеров теснились настенах, некоторые ввычурных рамах. Элис щелкнула выключателем, исветильники ожили.
–Папа любит искусство,– заявилаона.
–Господи!– воскликнул Джейми, осматриваясь.– Ктобы сказал иначе.
Элис хихикнула:
–Господа папа тоже любит, поэтому лучше следи затем, что говоришь.
Благодаря Уоллесу ипубличной библиотеке Джейми довольно много знал обискусстве, достаточно, чтобы увидеть вэклектичном собрании мистера Фэи конницу Ремингтона иирис О’Кифф.
–Видишь?– Элис ткнула пальцем враму погрудного портрета женщины начерном фоне.– Наша мама. Ее писал Джон Сингер Сарджент. Знаешь, есть такой?
–Был. Он умер.– Джейми сдвинулся, чтобы неотсвечивало. Прекрасная картина.– Ваша мама?
Элис опять хихикнула:
