–Потрясающе, сэр. Благодарювас.
Мистер Фэи махнул надверь:
–Тогда идите. Ине делай такое счастливое лицо. Работа немыслимая.
–Дозавтра,сэр.
–Нет, мы неувидимся. Ябуду наработе. Оставляю тебя намилость женщин.– Когда Джейми открыл дверь Саре, мистер Фэи окликнул:– Портретист!
Джейми обернулся.
Хозяин стоял перед конторкой, засунув руки вкарманы.
–Что ты думаешь омоей коллекции? Ведь она чего-то стоит?
–Она волшебна,– искренне ответил Джейми.
–Волшебна.– Мистер Фэи кивнул:– Верно. Поразительно, что можно купить закусок говядины.– Он усмехнулся ижестом отпустилих.
* * *
Бойни, объяснила Сара, когда они шли обратно. Полдюжины. Рогатый скот исвиньи. Аеще птицекомбинаты икожевенные заводы илидоли вних. Аеще производство удобрений, клея, свечей, масел икосметики. Депрессия, конечно, нанесла удар побизнесу, ноне такой сильный, какможно было ожидать. Отец продавал товары, нужные людям, даже если они изыскивали возможности поменьше нуждаться вовсем.
Увыхода она улыбнулась свободнее, чем давеча, ивыразила удовольствие тем, что Джейми взялся заработу. Элис тоже сбежала полестнице сним проститься, настойчиво напомнив, чтобы вследующий раз он незабыл рисовальные принадлежности. Джейми обещал, сулыбкой помахал сестрам и, пройдя мимо фигурно подстриженных кустов, пустился вобратный путь ксвоему пансиону, вниз, потом опять вверх. Улицы сжимались вокруг него обычностью, затем нищетой.
Он думал, что, когда они сСарой гуляли уозера,он, несомненно, как-то выдал свои чувства кживотным, тяжесть своей боли из-за них. Адаже если нет, ему думалось, она должна была догадаться. Авообще-то Джейми считал, Сара обязана думать также.
Несмея себе признаться, он уже начал воображать, что найдет возможность поступить вуниверситет Вашингтона вместе сСарой, станет вСиэтле настоящим художником, молодым мужем, возвращающимся всимпатичный, солнечный дом ицелующий жену иребенка. Мысль особственной семье являлась самой экстравагантной изаманчивой извсех являвшихся ему, атеперь?.. Запятнано, порушено.
Аможет, внем живут какие-то самые первые воспоминания окораблекрушении «Джозефины», современем трансформировавшиеся вбезмерный ужас примысли острахе, беспомощности, массовой гибели? Хотя он несчитал свой ужас таким уж огромным. Каквообще ужас может быть слишком большим? Ивсеже это несоразмерно, ведь большинству людей, судя повсему, недоставляли никаких хлопот мысли опроисхождении поедаемого ими мяса, оброшенных втрудные времена тощих собаках повсюду, которые, скорее всего, умрут отголода илиих подберет иприрежет какой-нибудь живодер. Почему он неможет примириться? Мир несобирается меняться. Джейми былобы легче жить, еслибы он просто мог забыть.
Он непошел наужин и, когда вечер окрасил окно впурпурный цвет, лег накровать всвоем пансионе.
Он любил Калеба, аКалеб убивал животных. Однако охота причиняла Джейми меньше боли, чем забой. Охота– когда схлестываются две жизни, ане одна загоняет другую иуничтожает.
НоСара неиз тех, кто вспарывает глотки. Осуждать ее несправедливо. Ему претила мысль, что он будет получать отее отца кровавые деньги, но, может, инеплохо освободить такого человека отмалой толики его избыточного состояния. (Очень малой.) Ктомуже Джейми пообещал себе тратить деньги начто-нибудь хорошее. Покупать еду длябродячих собак. Да, именно так. Ивообще он попытается отогнать мысли обойнях.
* * *
То, что ему нравилось вдоме Херефорд, служило одновременно иоблегчением, иповодом длясамообвинений. Первое исамое главное– Сара. Она вела себя неожиданно, непо правилам, поднималась сним начердак (он решил начать счердака), помогала перебирать пыльные папки, соотнося неразборчивые счета сразрозненными рисунками икартинами. Его восторг после первых прогулок помере растущих свидетельств того, что она невидит ничего дурного вбизнесе отца, несколько ослаб, ноего по-прежнему тянуло кСаре. Она некокетничала, напротив, была внимательна, сосредоточенна ипедантична. Судя повсему, ей доставляло удовольствие наводить порядок. Он немог отважиться напробный поцелуй.
Элис ждала его утром впервый понедельник, уверенная, что прежде всего остального он примется ее рисовать.
–Пойдем наулицу, там свет,– заявилаона.
Элис сидела подвишневым деревом, обхватив руками колено, исловно пыталась подавить улыбку. Когда Джейми работал, погазону неторопливо прошла высокая женщина вюбке икофте, заней плелся Джаспер.
–Портретист заработой!– воскликнула миссис Фэи голосом еще более низким ибогатым, чем уСары.
Джейми неловко поднялся. Она протянула ему руку. Портрет Сарджента сохранил сходство, хотя модель истала старше. Прямые волосы коротко подстрижены, лицо безмакияжа светилось веселым умом.
–Дай-ка посмотреть,– потребовала миссис Фэи, протянув руку зарисунком, который Джейми, инстинктивно защищаясь, прижал кгруди, акогда он показал, воскликнула:– Этоже чудесно! Впрочем, чего удивляться. Портрет Сары замечательный, ноздесь… целая картина. Яобрамлю ито идругое.
–Мама, ты недумаешь, что он должен нарисовать Джаспера?– спросила Элис.
–Конечно. ИПенелопу сребенком.– Миссис Фэи вернула рисунок Джейми.– Пенелопа– моя старшая дочь. Унее недавно родился ребенок. Ябы хотела просить вас нарисовать еще сына ичетвертую дочь, чтобы уменя был полный комплект, ноони разъехались.
–Аты?– спросила Элис из-под дерева.
–Чтоя?
–Тебя Джейми тоже должен нарисовать. Посмотрим, какон выдержит сравнение сСарджентом.
–Думаю, сравнение непорадует,– сказал Джейми.
Миссис Фэи подняла брови:
–Непорадует вас? Илименя?
–Меня!– воскликнул Джейми.– Разумеется, меня. Яимел ввиду… Ябылбы счастлив попробовать, если вам угодно.
–Отлично,– весело откликнулась миссис Фэи.– Тогда ипопробуешь.
* * *
Июль сменился августом.
Джейми продвинулся скаталогом, нодля половины лета работа оказалась слишком объемной. Ивсе-таки он трудился, разбирал, описывал какмог. Изучение такого количества рисунков икартин уже являлось образованием. Он внимательно рассматривал каждую работу, думал, что художнику удалось, всравнении стем, чего он мог хотеть. Большинство холстов казались влучшем случае посредственными. («Наибольшее удовольствие мой муж получает, складывая свои сокровища,– сказала как-то миссис Фэи.– Удовольствие вих количестве, атакже вобладании».) Новсобрании имелось имного хороших работ, ине так уж мало выдающихся. Какему велели, Джейми откладывал всторону все отзывавшееся вдуше, включив туда идесяток неатрибутированных маленьких акварелей, которые нашел вплоской, перевязанной ленточкой коробке. Волны цвета: вихри серого, синего, ленты ярко-оранжевого, зеленого. Хотя нельзя было точно сказать, что наних изображено, Джейми несомневался, это море. Наобороте нацарапано что-то неразборчивое, возможно, подпись. Ожидая университетского специалиста, Джейми почти надеялся, тот назовет акварели мусором. Тогда он могбы набраться смелости ипопросить их себе.
