Первин невольно подняла руку к виску. И действительно, ее длинные волнистые волосы слегка выбились из уложенной в корону косы, которую много часов назад заплела ей айя
[21] Джайя.
–Стоит ли рассказывать незнакомцу о своей жизни?
–Именно потому, что я незнакомец, и можно все рассказать. То, что волнует бомбейцев, мне безразлично.
Первин стоило бы помолчать, но она прекрасно понимала, что с самого момента их встречи Сайрус рассматривает ее, прислушивается. Она ощущала его интерес и вроде даже симпатию. Понизив голос, она произнесла:
–Поклянитесь, что никому не расскажете. Ни двоюродной сестре, ни вообще никому.
Он сложил ладони как для молитвы. Привычный жест вызвал у нее улыбку и помог выдавить следующие слова:
–Полчаса назад я бросила учиться на юриста. Впрочем, я – особая студентка, так что, возможно, это и не имеет значения.
Он приподнял густые брови, на лице – едва ли не восхищение.
–Я вас поздравляю.
–Да что вы такое несете? Я вот не знаю, как об этом сказать родителям.
–Скажете, что сэкономили им кучу денег.
Первин закрыла глаза, вспоминая прошлое.
–Они так гордились, когда меня приняли на учебу. Если что-то и могло их порадовать сильнее, так это университет в Англии. Но мне не хотелось так далеко уезжать.
Сайрус задумчиво кивнул.
–Я в Англию не поеду, даже за весь лондонский виски. И потом, все эти колледжи и университеты – пустая трата времени. Все, что мне нужно знать для работы, я узнал на уличной стороне забора вокруг Президентского колледжа.
Первин и помыслить не могла, чтобы кто-то из ее соучеников произнес такое. Вспомнила самодовольство однокурсников, как они выхвалялись друг перед другом частными школами и своими оценками. Не станут они шастать по городу с фляжкой виски в кармане, не станут говорить по душам с женщиной.
Подошел Фироз Яздани, принес им чай и еду. Разложил ее по тарелкам – и Сайрус принялся уписывать за обе щеки. Опустошив тарелку наполовину, он сделал перерыв.
–Какой рис нежный: одновременно и сладкий, и пряный. И баранина такая мягкая, а что в ней за специи, я не разберу. Видимо, бомбейская масала
[22].
–Лучшая в городе еда, если не считать нашего дома,– согласилась Первин. Сама она не чувствовала голода, но все же смогла проглотить немного риса и мяса.
–А почему вы решили учиться на юриста? И вообще, это был ваш собственный выбор?– поинтересовался Сайрус.
Первин много лет подряд за ужином прибивалась поближе к отцу и слушала его рассказы о драмах в суде. Захватывающе интересно.
–Ну, если честно, меня к этому отец подтолкнул.
Сайрус дожевал и осведомился:
–То есть он тоже юрист?
–Да; собственно, сегодня он выступает в Верховном суде. Отец хотел, чтобы я отучилась в Государственной юридической школе, потому что ведь будут же рано или поздно давать женщинам дипломы юристов. Когда нам откроют доступ в адвокатуру, у меня уже будут знания в запасе.
Сайрус подался вперед, поставил локти на стол.
–И что вы скажете об учебе на юриста? Интересно?
–На данном этапе и не должно быть интересно,– сухо произнесла Первин.– Но ухожу я не поэтому. Вся беда в однокурсниках.
Сайрус закатил глаза.
–Ну, рассказывайте.
Первин рассказала о липкой жидкости на стуле с утра, о потерявшемся в прошлом месяце задании, о многочисленных попытках помешать ей сдать домашнюю работу или написать проверочную. Она рассказывала – и на красивом лице Сайруса читала то сострадание, то гнев.
–И с вами так поступают молодые парсы?– спросил он наконец.
–Парсы, индусы, христиане! Не все в аудитории принимают активное участие в игре, но как минимум две трети с любопытством следят за ее ходом.
Сайрус покачал головой.
–А что предпринимает ваш отец?
–Папе я ничего не говорила, боюсь его реакции. Он важный человек в юридическом сообществе. Может попробовать всё исправить – и станет только хуже.
–Но эти ваши обидчики настоящие сволочи!– Сайрус вытер рот салфеткой, бросил ее рядом с тарелкой.– И ведь именно с ними вам придется впоследствии встречаться в суде!
–Да, к тому моменту большинство из них уже станут практикующими юристами.– Об этом Первин раньше как-то не думала.
–Они не станут с вами разговаривать, хотя, возможно, будут над вами насмехаться в разговорах с другими.– Голос Сайруса отяжелел от гнева.
Первин поняла, что переборщила с признаниями. Не потому, что он кому-то проговорится, а потому, что натолкнул ее на тягостные мысли.
–Зря, наверное, я вам рассказала. Не дала поесть спокойно.
–Первин, я…– Сайрус осекся, лицо его залилось краской.– Простите. Вас положено называть мисс Мистри.
–Необязательно, если мы родня,– подметила она лукаво.
Сайрус сжал руку в кулак, потом рассмеялся.
–Мы с вами оба боремся за существование, верно?
–А в чем состоит ваша борьба?– Теперь и ей стало любопытно.
–Пытаюсь сделать так, чтобы не прожить остаток жизни несчастным.– Перехватив ее непонимающий взгляд, он пояснил:– Я имею в виду эту бессердечную затею – женитьбу, на которую меня толкают родители.
–Так вы не хотите жениться?– Произнося эти слова, Первин очень надеялась, что сумеет не выдать своих чувств. Она уже начинала сожалеть о том, что эта ее встреча с Сайрусом окажется единственной – через несколько дней он будет помолвлен.
–Я хочу, чтобы рядом была женщина, которая по вкусу мне, а не им.– Сайрус вгляделся ей в лицо.– Можете себе представить, что во всем Бомбее нашлось всего шестнадцать девушек, с которыми моя семья сочла возможным назначить встречи? Я должен выбрать одну из них в надежде, что она родит мне двух или более сыновей – и следующие полвека все будут счастливы.
Первин захихикала.
–В чем дело?– спросил он с явственным раздражением.
–Я просто подумала, что в этом списке должна быть тысяча девушек-парсиек. Нас здесь так много.
–Далеко не все подходят по возрасту, цвету кожи, происхождению. А ведь еще и гороскоп должен был благоприятным!– добавил он и скривился.
Первин посмотрела через стол на молодого человека, который явно тяготился сложившейся ситуацией, но при этом нашел работу мечты: наверняка и достойная женщина для него найдется тоже.
–Не жалейте себя так. Мне родители через несколько лет тоже подберут пару. Такова жизнь.
