–Нет, я свободна. И, раз уж вы решили нас посетить, я с удовольствием покажу вам все помещения.
–Для экскурсий сейчас не время. Я приехал, потому что ваше имя мне назвали в центральном полицейском управлении.
–Из полицейского участка на Малабарском холме я уехала всего час назад. Быстро же распространяются новости.
–Насколько я понял, вы представляете интересы семьи, владеющей домом по соседству от моего.
–Совершенно верно,– кивнула Первин.– Я сообщила полицейским те сведения, которыми вдовы Фарида сочли нужным с ними поделиться.
–Женщины, живущие в затворничестве,– наша головная боль. С ними поступают несправедливо, а порой и беззаконно, а власти об этом ничего не знают, поскольку потерпевшие не выходят на улицу и не сообщают, что произошло.
Первин согласилась, понимая, что пока он сказал не всё. Нельзя терять бдительности.
–Некоторые традиции постепенно меняются, другие остаются неизменными. Мы не можем заставить женщин выйти в мир, если они к этому пока не готовы.
–Вы давно работаете со вдовами Фарида?– спросил сэр Дэвид. Как раз в этот момент вернулся Мустафа с серебряным чайным сервизом и чашечками из минтонского фарфора.
Первин оставалось надеяться, что вопрос этот не ловушка.
–Всего со вчерашнего дня, хотя отец мой обслуживает эту семью уже десять лет с лишним.– Первин налила сэру Дэвиду первую чашку.– Вчера я ездила к ним на встречу, выслушать их пожелания касательно наследства. А через несколько часов погиб их управляющий.
Сэр Дэвид бросил на нее озадаченный взгляд.
–Их пожелания? Но ведь наверняка распределение наследства оговорено в завещании их покойного мужа.
Первин решила: сообщать, что мистер Фарид не оставил завещания, будет неуместно; тем более она не сочла нужным упоминать, что мистер Мукри потребовал от женщин отказаться от их доли. Если сказать, все они попадут под подозрение.
–Вы совершенно правы в том, что каждый член семьи получает фиксированную долю. Но вдовы должны были разобраться в том, какие у них имеются активы и как они предпочтут ими распорядиться в будущем.
Сэр Дэвид разглядывал чашку, однако не пил. То ли не доверял чистоте воды, то ли ждал, пока заварится покрепче.
–И каков был их ответ?
–Ответы,– с улыбкой поправила его Первин.– У них существуют определенные разногласия. И, боюсь, я не смогу открыть вам подробности, не нарушив клиентского соглашения.
Советник ответил любезной улыбкой.
–Ну конечно. Причем вы, как единственная женщина-юрист в Бомбее, обладаете властью, какой не обладает никто.
–Вряд ли,– возразила с сокрушенным вздохом Первин.– Помимо прочего, я не имею права выступать в суде. Эту часть работы приходится перепоручать отцу.
Сэр Дэвид немного подался вперед над чайным столиком, заслонив его почти полностью.
–В силу вашего сотрудничества со вдовами вы идеально подходите для выполнения задачи, в которой мне требуется определенная помощь.
Первин сразу заподозрила, что ее попросят о том, чего ей делать не захочется. Она уже собиралась отказаться, но тут за окном раздался негромкий напев. Знакомый звук, который она прекрасно знала: муэдзин призывал к молитве. Призыв напомнил ей про жен Фарида: они сейчас, скорее всего, стоят на коленях и молят Аллаха, чтобы он помог им пережить все эти нежданные невзгоды. Первин собралась с мыслями и кивнула сэру Дэвиду.
–Расскажите, пожалуйста.
–Комиссар Гриффит будет вам крайне признателен, если вы окажете центральному полицейскому управлению содействие в том, чтобы получить отпечатки пальцев этих дам. Для этого, понимаете ли, нужно взять человека за руку – а мы оба знаем, что это несовместимо с традициями мусульманок. Младший инспектор Сингх с радостью вас обучит.
Им, видимо, это представлялось более чем разумным, однако если она в этом поучаствует, то может случайно отправить одну из вдов в заключение. Мистер Фарид бы этого не хотел – но как может молодая индианка отказать в просьбе важному государственному чиновнику? Все ее будущее – а возможно, и будущее их адвокатской фирмы – зависело сейчас от ее ответа.
Она напомнила себе, что сэр Дэвид Хобсон-Джонс достаточно умен, чтобы понять причины, по которым она не может согласиться. Закусив губу, Первин произнесла:
–Сэр Дэвид, я очень хотела бы вам помочь, тем более что меня чрезвычайно интересуют и криминология, и дактилоскопия. Однако, взяв у этих женщин отпечатки пальцев, я создам явственный конфликт интересов. Если полиция выдвинет обвинения против кого-то из членов семьи, я окажусь в ужасном положении, поскольку по факту выступлю против той, кого обязана защищать.
Сэр Дэвид посмотрел в чашку и, видимо решив, что чай достаточно заварился, наконец-то поднес ее к губам. Улыбнулся – похоже, оказалось самое то.
–Вы опережаете события. Отпечатки нужны, чтобы исключить непричастных. Если у нас в распоряжении будут отпечатки пальцев членов семьи, нам проще будет опознать отпечатки пришельца.
–Я прекрасно понимаю желание полицейского управления получить отпечатки пальцев этих женщин. Но комиссару следовало бы нанять женщин-констеблей, а не обращаться за помощью к юристам.
При этих словах она ощутила, как на место тревоги пришло понимание того, что за спиной у нее сила закона.
–Я желаю полиции всяческих успехов в расследовании, но, если я возьму у вдов отпечатки пальцев, я серьезно нарушу юридический кодекс – меня могут лишить адвокатского статуса.
–Лишить статуса?– Повисла многозначительная пауза.– Но вы пока не состоите в бомбейской коллегии адвокатов.
Отметив, как ловко он использовал против нее ее же собственные слова, Первин попыталась сохранить невозмутимость.
–Когда в бомбейскую коллегию начнут принимать женщин-адвокатов, обо мне будут судить не только по моим познаниям в области законодательства, но и по моим поступкам в качестве поверенного.
Советник снова поднес чашку к губам. Похоже, он сейчас выскажет еще одно возражение. Нужно быстро перехватывать инициативу.
–Могу я предложить вам одну вещь, сэр Дэвид? Если вы хотите быть уверенным в том, что за время расследования не произойдет еще одного преступления, стоит поставить в бунгало охрану. Без Мохсена вдовы и дети совершенно беззащитны. А что, если преступник вернется – или еще какой злодей, выяснив, что дом не охраняется, решит попытать удачу?
Сэр Дэвид Хобсон-Джонс аккуратно поставил на блюдце наполовину пустую чашку.
–Я постараюсь сделать так, чтобы в доме учредили полицейский пост.
–Это будет очень кстати,– сказала Первин, понимая, что их разговор может оказаться куда весомее, чем все ее прочувствованные беседы в полицейском управлении.
–У меня к вам будет еще одна просьба. Если вы согласитесь выступить посредником в разговорах со вдовами, вы ведь не нарушите адвокатской этики, верно?
