Предвкушение.
1921
28.Кот в мешке
Бомбей, февраль 1921 года
Первин наконец очнулась: вгорле сухо, а тело все мокрое. Похоже, она несколько часов обливалась потом. И все потому, что ее завернули в толстое грубое одеяло. Выпростав руку, она попыталась одеяло стащить, но оно лишь туже обмоталось вокруг ее скрюченного тела.
Тут она все вспомнила: Брюс-стрит, страшный мешок, наброшенный на голову. Вспомнила, как сопротивлялась, как ее ударили. В памяти всплыло, как ее везли по ухабам, как вытащили наружу, как неподалеку плескалась вода. Она уже приготовилась, что сейчас камнем пойдет ко дну в холодной воде. Жизнь ее завершится в Аравийском море, том самом, которое когда-то пересекли ее предки, чтобы начать новую жизнь в Индии.
Тогда, в Верховном суде Калькутты, Сайрус поклялся, что отомстит. Протекшие годы были заполнены учебой в Оксфорде, возвращением в Бомбей, работой в качестве поверенного в фирме отца. Первин позабыла все свои страхи – до последних нескольких дней.
Нападение застало ее врасплох, несмотря на предупреждающие знаки. План злодеев сработал безупречно. Родителям она про свои опасения ничего не сказала, времени прошло много – никто не заподозрит Содавалла. А после ее смерти – когда тело обнаружат – Сайрус волен жениться снова.
Раздался вой корабельной сирены, и в голову пришла еще одна мысль. Она вспомнила зловещую фигуру начальника Джаянта. Рави вне себя от ярости из-за тех новых прав, которые победа Джаянта даровала всем грузчикам. Возможно, что Первин – а ведь ей случалось бывать в доках – похитили, чтобы отомстить ее отцу. Ее бросят тут умирать. Рави уйдет от ответственности.
Была еще, впрочем, ситуация с Фаридами. Кто-то из причастных мог забеспокоиться, что она слишком близко подобралась к истине. Звонок незнакомки, выманивший ее из дому, мог быть уловкой, да и шины Рамачандре наверняка прокололи намеренно. Это указывало на то, что похититель как-то связан со звонившей.
Похищение произошло около восьми часов вечера. Который сейчас час? Она провела затекшей правой рукой по левому запястью, нащупала прямоугольные французские часики. В темноте время не разглядишь, однако утешительно, что они на месте. Первин стала разбираться, оставили ли ей что-то еще. Пошарив обеими руками, обнаружила свою расшитую бусинками сумочку в углу мешка, лежавшего в ногах. Удивительно, что нападавший ее не тронул. Возможно, ради того чтобы труп можно было идентифицировать, когда он превратится в груду костей.
Раз ее не убили, значит, поблизости кто-то есть и ее охраняют. Нужно это выяснить. Прочистив саднящее горло, она принялась выкрикивать на маратхи:
–Вы зачем засунули меня в мешок? Похищение человека – уголовное преступление!
Кричала она минут пять, перейдя сперва на хинди, а потом на английский, употребляя все более крепкие слова. В ответ – тишина, из чего Первин заключила, что рядом никого нет.
Раз она одна, можно попробовать вылезти из мешка, никто не помешает. Решимость взяла верх над испугом, и Первин начала ощупывать колючую ткань. Сверху мешок был плотно зашит, а вот в ногах просто стянут – похоже, завязан веревкой. Развязать узел, расположенный снаружи, явно не получится. Единственный путь к свободе – разорвать прямой край. Первин обшарила свою сумочку, там оказались несколько монет, визитные карточки, пузырек розового аттара и ручка-самописка из перламутра. Она вытащила из уложенной на затылке косы металлическую шпильку, попыталась просунуть сквозь ткань. На пятой попытке тонкая шпилька сломалась.
Нужно что-то острое, металлическое. Она подумала про китовый ус в бюстгальтере, но в мешке не хватит места, чтобы поднять руки и расстегнуть блузку. Вместо этого она достала ручку и стала точить перо об острый кончик сломанной шпильки. Через несколько минут усердной работы перо стало острым как нож. Первин вонзила его в ткань мешка, и, к ее восторгу, перо прошло насквозь. Она принялась старательно расковыривать дырку и за несколько минут проделала отверстие сантиметров в десять. Дальше уже оказалось несложно разорвать ткань руками.
Выбравшись из мешка, Первин медленно расправила затекшие руки и ноги. В правой стопе пульсировала боль, ушибы ощущались на локте и спине. Но она была свободна – в пределах тесного темного пространства, пропахшего пылью.
Пошарив вокруг, Первин обнаружила множество других мешков. Это наводило на мысль, что она в какой-то кладовой: возможно, на одном из многочисленных складов, которые рядами выстроены вокруг гавани или поблизости от причала Баллард.
На таких складах товары могут храниться месяцами и даже годами. Она вспомнила, как возмущался Растом, когда партию гвоздей, которую он заказал для строительства, после разгрузки случайно положили на один из таких складов,– она пропала навеки. Та же участь может постигнуть и Первин.
Она попыталась трезво оценить ситуацию. Если ее как-то затащили в это помещение, из него должен быть и выход. Первым делом она ощупала низкий потолок в надежде найти в нем вентиляционное отверстие. Его не оказалось, по крайней мере поблизости. Первин принялась обследовать холодные цементные стены вокруг мешков. Но когда она начала перемещаться, сразу сказалось то, что она заперта в коробке без дверей и окон. Накатил страх, она сообразила, что совсем не ориентируется и даже уже не помнит, где находится мешок, из которого выбралась.
Первин произнесла про себя молитву, мысли после этого прояснились. Ее затащили на склад, забитый товаром,– наверняка она где-то в передней части помещения, неподалеку от какой-никакой двери. Она отползла обратно к тому месту, где лежал разорванный мешок. Села на пол, обследовала всё вокруг. Внимание ее привлек приподнятый край какой-то деревянной плиты на полу. Она ощупала ее и поняла, что это край большого деревянного квадрата.
Ей удалось приподнять этот квадрат и подсунуть под него руку. Сперва она ничего не поняла, а потом сообразила, что ее положили на полку в складском помещении. Вот почему потолок был таким низким. Чтобы выбраться, нужно спуститься на уровень пониже – хотя с какой высоты придется падать и на что она приземлится, сказать было невозможно.
Некоторые хозяева держали на складах собак. Ходили слухи, что иногда вместо собак держат змей – тогда уже ни вор, ни крыса не заберется. Первин свистнула, вслушалась, не шевелится ли внизу собака; никакого отклика.
Первин медленно свесила ноги в отверстие, пощупала, что там внизу. Тут уставшие руки не выдержали, и она сорвалась. Упала, приземлилась в сидячем положении еще на кучу мешков. Немного посидела там, убедилась, что кости вроде бы целы,– хотя когда она набралась сил и встала на ноги, бедро пронзила боль. Первин решительно заковыляла по помещению туда, где снаружи проникали лучики света.
Деревянная дверь с вентиляцией, поняла Первин, ощупав ее. К сожалению, дверь была заперта снаружи. Прижавшись глазом к узкой освещенной щелке, Первин поняла, что неподалеку снаружи есть люди. Она слышала гул мужских голосов, потом опять завыла корабельная сирена.
