—Микки просто обожает парики,— сказал Спец.— Так ведь, Микки?
—Да,— подтвердила Микки.— Обожаю.— Она устремила на продавца свои огромные голубые глаза и принялась посасывать мизинец правой руки.
—Микки нравится переодеваться. Нравится играть в разные игры и все такое. Она необыкновенная. А еще она художница. Микки, нарисуй милому дяде картинку.
Микки, которая в свободные от работы дни изучала живопись, достала маленький блокнотик и быстро, мастерски набросала рисунок. Потом шаловливо улыбнулась и протянула блокнот продавцу.
—Господи,— вымолвил продавец, взглянув на картинку и побледнев.
—Микки,— заявил Спец,— хотела бы пообедать с вами.
—Правда хотела бы,— подтвердила Микки.
—И что это будет мне стоить?— спросил продавец.
—Полчаса в обществе Микки в обмен на его адрес.
—Я ведь за такие фокусы могу места лишиться.
—Мест на свете много,— парировал Спец,— а Микки всего одна.
—О Боже,— пискнула Микки и принялась потирать промежность.
—В чем дело?— спросил продавец.
—Я почти на пике,— призналась Микки.
—Писать?— недослышал продавец.— Вам нужно в туалет?
—Не писать, а на пике,— поправил Спец.— Я же вам говорил, что она — нечто особенное.
—Вы имеете в виду?..— начал было продавец.
—Похоже, у вас осталась всего минута или полторы,— пояснил ему Спец.— Иначе вечеринка начнется без вас.
—Я не знаю домашнего адреса того типа,— выпалил продавец, пожирая глазами извивающуюся Микки.— Он платил со счета фирмы, по кредитке, от имени какого-то салона красоты на Вестерн-авеню.
—Давайте адрес салона,— потребовал Спец.
—О Боже,— простонала Микки, переминаясь на месте.— О Боже.
Продавец глянул на часы, потом юркнул в подсобку. Ровно тридцать секунд спустя он вернулся с адресом, накорябанным на клочке бумаги. Сунув бумажку Спецу, он снова посмотрел на часы.
—У вас осталась минута,— оповестил его Спец и, выходя, шепнул Микки: — Не обижай его.
—Надеюсь, не переборщу,— ответила Микки.
Продавец лихорадочно запер за Спецом входную дверь. Спец сквозь витрину разглядел, как Микки схватила его за руку и поволокла в подсобку. Потом прочитал адрес и хохотнул. Микки любила играть в самые разные игры, некоторые подразумевали введение нестандартных предметов в интимные места — причем необязательно в ее. Провести с Микки полчаса — все равно что взять напрокат гондолу из диснеевских мультиков и отправиться в путешествие по Стране плюшевых мишек, а в итоге очутиться на кухне у маркиза де Сада. Спец искренне надеялся, что бедолага не захватил с собой обед из дома, иначе остаток дня ему придется выковыривать из задницы кусочки бекона и сэндвича с помидорами. «Хотя,— подумал Спец,— может, он сам был бы и не прочь».
ГЛАВА 21
Спец отыскал на Вестерн-авеню салон красоты. Перека там не оказалось, и Спец почувствовал своего рода облегчение — не хотелось измочаливать его до полусмерти на глазах у свидетелей. Куда лучше заявиться к засранцу домой и застать его врасплох прямо на толчке или типа того.
В зале две девушки-филиппинки стригли клиентов. Одна из них была очень даже ничего, и Спец пожалел, что на него не работает парочка ей подобных. Издержки профессии: стоило только ему встретить хорошенькую бабенку, как он тут же автоматически подсчитывал, какую прибыль она могла бы приносить на панели и во что ему обойдется развести ее на это дело. Некоторые сутенеры были убеждены, что уговорить можно любую и каждая женщина в глубине души мечтает стать проституткой, остается только создать ей нужные условия. Что каждая телочка отчасти шлюха — в это Спец охотно верил, но одно дело уговорить ее переспать с кем-то разок, а другое — раскрутить ее на то, чтобы она делала это по пять-шесть раз за ночь месяцами напролет. Можно выгнать сучку на улицу, пригрозив, что как следует выпорешь ее, если она не принесет хоть немного наличности. А можно подсадить ее на какую-нибудь дрянь, чтобы ей некуда было деваться. Но Спец брезговал такими методами. Лупить шлюху — это примерно как отпинать дыню ногами, а потом попытаться ее продать. К тому же, это отнимает слишком много сил.
Ему не раз пеняли, мол, Спец, ты пустое место, ты всего лишь жалкий сутенеришка, откуда в тебе такая спесь?
А он им в ответ: «Я не делаю ничего такого, чем не занимались бы все шишки. Политики, исполнительные директора компаний, папы римские, кинопродюсеры и гребаные полевые командиры. Я основал свою компанию, набрал штат, я выясняю, каковы запросы потребителей, и поставляю им соответствующий продукт, слегка наваривая на этом. „Дженерал моторс“ торгует машинами, а я торгую мохнатками. Готов поспорить, что качество моих мохнаток намного превосходит качество их машин. И что вы, мать вашу, на это возразите?»
—У вас тут один такой коротышка работает, он сейчас где?— поинтересовался Спец.
—Вы про Винсента?
—Он примерно вот такого роста. Выпученные глаза, похож на парня из фильмов Богарта.
—Вы имеете в виду Петера Лорре
[49]?— уточнила Имельда.— Да, скорее всего, это Винсент. Его сейчас нет, уже несколько дней не появлялся. Сказал, что хочет взять небольшой отпуск.
—Вас послушать, так ваш босс — прямо-таки душка, раз терпит такое.
—Винсент и есть босс. Или, точнее, его мать. Она владелица, а Винсент ведет дела.
В салоне было тихо. Спец облокотился о стойку в приемной. Имельда сидела напротив него на табурете. У нее были темные глаза, безупречные белые зубы и кожа цвета очень светлого шоколада. Налитое маленькое тело, несколько верхних пуговиц розового халатика расстегнуты, демонстрируя отличный бюст. «Да, мы с тобой могли бы подзашибить деньгу. Но ты и сама неплохо справляешься, так ведь? У тебя есть работа, дома — здоровяк-бойфренд, и ребята вроде меня постоянно с тобой заигрывают. Ты нуждаешься в мужском внимании. Тебе нужно, чтобы парни пялились на тебя, чтоб у них на тебя вставал. Я раскусил тебя, солнышко. Тут все просто, это вам не ядерная физика».
—Такой придурковатый низкорослый извращенец, да?
—Видите ли, он мой начальник, я не имею права так о нем отзываться.
—Конечно-конечно, понимаю. Просто я тут его встретил, ну, знаете, слово за слово, и оказалось, что он влип в какую-то хрень. Если вы понимаете, о чем я.
—Он вам сам сказал?
—Ну да, мы с ним пропустили по рюмочке.
—Не знала, что он пьет. Мамаша бы его пришибла, явись он под хмельком. Не подумайте только, что я любительница выносить сор из избы. Вот бедняга…
