–Она никогда не побеждала.
–Да,– согласился Сайлас, хотя его голос помрачнел.– Скверна еще не побеждала, братец. Но ей достаточно одержать всего одну победу.
Эти тяжелые слова повисли между Всадниками, словно предвестники беды.
«Он прав. Зачем спасать этих людей, если Атра и весь мир падет?»
Пока Броуд молчал, Сайлас пристегнул свой меч и взобрался на спину Клеша.
–Время на исходе,– сказал он.– Я собираюсь проверить, не движется ли Скверна сюда. Если в Атре собралось достаточно людей, возможно, Красной Скале нечего опасаться. Если нет, осознание надвигающейся врага может их переубедить. Поговори с ними, Броуд. Заставь их понять.
Клятва
Броуд бродил по лабиринтам Красной Скалы, все больше убеждаясь, что это место сломленных людей. Тех, кто по разным печальным причинам был вынужден покинуть свой родной город. Кого-то посчитали преступниками, потому что они нарушили установленный порядок, погружая привычную жизнь остальных в хаос: не выполнили обязанности, которые были предписаны их ролью, принесли Зеленую Гниль за городские стены или навлекли другое несчастье. Других осудили за то, что они украли хлеб, чтобы накормить семью.
Министры Ролей должны были защитить людей от нищеты, подобрать им новую роль, коль скоро прежняя утрачивала необходимость или становилась для человека невыполнимой, если тот состарился или заболел. Гарнизоны и войска часто нуждались в пополнении, и туда брали как мужчин, так и женщин. Но случалось и так, что о ком-то просто забывали. Министр Ролей мог ошибиться, получить неверную информацию или просто плохо выполнять свои обязанности.
В конце третьего дня Броуд собирался заняться Очищением и Ковкой ядра Эрдры. Ковкой он не занимался уже давно, но, зная о надвигающейся опасности, понимал, что обязан поддерживать запас магии на максимальном уровне.
Броуд выбрал место за пределами города на одном из северных перевалов. Здесь было довольно спокойно, чтобы он смог сосредоточиться. А если почувствует малейшие признаки угрозы, всегда успеет вернуться. Эрдра зависла над перевалом и осторожно спланировала меж каменных столбов вниз. Поприветствовав своего Всадника, драконица прижалась мордой к его лбу и легла рядом, закрыв крылом глаза.
Броуд снял перевязь, сел, скрестив ноги, и бережно положил перед собой ножны. Зеленый меч и чешуя Эрдры резко выделялись на фоне красновато-коричневых и желтых пористых валунов. Броуд замер, чтобы привыкнуть к новой обстановке. Холоду камней. Ветру, свистевшему в овраге. Слабому приторному душку Зеленой Гнили, оставленному Скверной. Столбам, протянувшимся на многие мили вокруг, вершинами утыкав небо.
Броуд закрыл глаза и начал Очищение. Потянувшись к их связи, он осмотрел ядро Эрды. Перед его мысленным взором оно возвышалось огромной горой, чуть затянутой дымкой. Дымка была магическими загрязнениями – сырыми пылинками других типов магии, которые не могло вобрать ядро изумрудной драконицы. Одной из главных обязанностей Всадника было поддерживать чистоту ядра своего дракона. Лишь после этого можно было заняться Ковкой – протолкнуть пылинки правильной магии в ядро, чтобы оно росло быстрее, чем у любого дикого дракона.
Сами по себе Всадники магией не обладали. Только через ядро дракона, с которым они установили связь, Всадники получали свои способности. И Всадник, и дракон становились гораздо сильнее, когда действовали вместе, но для этого приходилось много работать.
Очищение было процессом долгим и неприятным. Вдыхая очень медленно, Броуд вобрал в себя частицы дымки, затянувшей ядро Эрдры. Сырые пылинки магии земли и загрязнений пересекли границу их связи, оказавшись в невидимом пространстве между ним и Эрдрой. Всадник сразу почувствовал, как на его грудь навалилась тяжесть – словно чья-то огромная нога надавила на его душу. Когда Броуд учился этой технике, ему казалось, что он тонет, и даже слабый вдох давался с большим трудом.
Далее предстояло сделать еще один глубокий вдох. Набрав воздуха, Броуд задержал дыхание на пять секунд. Затем резко выдохнул, быстрее, чем раньше, но все так же долго и протяжно. Его целью было почувствовать и услышать хрип в своем дыхании. Хрип означал, что Броуд нашел загрязнения. Еще один вдох и очередной резкий выдох сдвинули бы загрязнения с места: скаждым выдохом при следующем вдохе потрескивание раздавалось все раньше. Броуд повторял это снова и снова. Наконец загрязнения поднялись настолько высоко, что будто застряли в задней части горла. С финальным шипением примеси чужой магии вышли из его тела. Дышать стало легче, и ощущение тяжести в груди исчезло. Броуд вернул очищенное облако пылинок в область ядра Эрдры и снова начал процесс, вдохнув следующую часть дымки.
Во время Очищения время текло незаметно. Но вот Броуд услышал легкие шаги – кто-то приближался к ним.
Он открыл глаза. Эрдра по-прежнему спала. Сумерки окрасили мир в фиолетовый цвет. Просидев так долго в неподвижной позе, Броуд почти почувствовал умиротворение.
Из руин городских ворот к нему шла худенькая девочка в потрепанных юбках и шерстяной накидке. Она несла кружку и ведро. Остановившись перед Броудом, девочка поклонилась.
–Кемен велел мне принести вам еды и воды, почтенный Всадник.
Броуд с интересом отметил, что девочка назвала Кемена просто по имени. Без титула или иного вежливого обращения. Мальчиком Броуда учили всегда вести себя уважительно, особенно по отношению к военачальникам и солдатам. И даже к Смитам
[23] и Флетчерам
[24], потому что они были рангом выше его матери-служанки. Проявить почтение, назвать человека согласно его роли, не забыть о титулах, подчиняться тому, кто выше,– все это было обязательным, иначе не будет порядка. Но, по-видимому, в Красной Скале люди обращались друг к другу по именам, данным от рождения. И все же девочка проявила должную почтительность, которой ожидал любой Всадник.
–Спасибо,– ответил Броуд, взмахом руки подзывая ее ближе.– Я с радостью приму воду, но еда мне не нужна. Все, что нужно, мы взяли с собой. К тому же, мое тело способно обойтись без пищи дольше, чем твое.
Девочка протянула ему кружку, и Броуд сделал глоток. У воды был тяжелый металлический привкус, и она зашипела во рту. «Какая странная вода?– подумал Броуд,– Чистая ли она?» Но уже после первого глотка он почувствовал, как силы возвращаются к нему.
Девочка попятилась и снова поклонилась. Такая маленькая и хрупкая, робкая и неприметная. Когда он улетит отсюда, то позабудет и ее лицо, и бесчисленное множество других, что промелькнули перед ним и Сайласом во время их миссии.
Таков был первый урок Всадников: ты не можешь спасти всех. И не можешь позволить себе сочувствовать, иначе боль поглотит тебя. Всадников учили не думать о спасении даже тех, кого им было под силу спасти. Извращенная логика, но все же она исправно служила Ордену многие века.
