–Ты приказываешь мне пойти с тобой?
–Приказываю? Нет. Я не хочу давить. Я прошу тебя пойти со мной. Я согласен, что нужны перемены!– с внезапной горячностью воскликнул Сайлас. Броуд не часто замечал, чтобы его наставник говорил с таким воодушевлением.– Разве тебе это не надоело? «Когда смерть придет, я заставлю ее ждать,– продекламировал он.– Я остановлю Зеленую гниль и одолею Скверну». Одолею. Не «сражусь». Не «задержу». Не «дам отпор». Одолею.– Сайлас посмотрел Броуду в глаза, уже не скрывая своего гнева.– Как ты планируешь сделать это, если умрешь? Как можно вырваться из этого бесконечного круга, если мы не готовы пойти на жертвы? Это продолжается снова и снова. Порядок. Хаос. Порядок и снова хаос. Мы сражаемся, истекаем кровью и умираем, но Скверна возвращается. Пора что-то изменить.
–Но разве сбежать отсюда, выполнить приказ Адаскара и остального мира – разве это что-то изменит?
–Мы только Фавориты,– ответил ему Сайлас.– Живи. Становись сильнее. Однажды мы оба станем Повелителями и даже Совершенствами. Только представь, какие возможности откроются перед нами.
–Красивые мечты,– качнул головой Броуд.– Нужно лишь бросить тысячи людей умирать.
–Что такое тысяча, десять тысяч жизней, если однажды мы навсегда унитожим Скверну?
Клеш, стоявший возле своего Всадника, с гордостью кивнул.
–«Нет жизни, недостойной нашей помощи»,– медленно произнес Броуд.– Мы поклялись.
И тогда случилось то, чего Броуд никак не ожидал. Сайлас опустил голову и провел руками по лицу.
–Я знал это, братец, но мы надеялись, что ты научишься.
–Чему? Не делать правильный выбор?
–Не позволять сердцу одержать верх.– Сайлас покачал головой.– Я должен был это понять, когда проявилась твоя первая способность. То, что ты пережил, оставило слишком глубокий шрам.
Броуд сжал левый кулак, и каменные пластины сомкнулись вокруг его пальцев. Он не останавливался, пока рос его каменный щит, пусть даже старые раны откликались фантомной болью. Этот щит был его истинной натурой.
–Я благодарен за все, что ты сделал для меня,– отчеканил Броуд.– Но ты ошибаешься, если считаешь это моей слабостью.
Сайлас протянул руку.
–Пойдем со мной, Броуд.
–Мы остаемся,– сказала Эрдра.
Сайлас выглядел так, словно ему хотелось закричать, схватить Броуда и хорошенько встряхнуть, чтобы тот опомнился. У него тряслись губы, но от чего – от ярости, страха или горя? Фаворит Штормов ничего не ответил. Его грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания.
Он снова покачал головой, не в силах скрыть разочарования, отвернулся и подошел к Клешу. Дракон цвета гранита низко и угрожающе зарычал, и его голос прогремел в разуме Броуда.
–Я переживал, что это порождение хаоса причинит ему боль. Оставайся и умри, если ты слишком слаб, чтобы сделать то, что должен.
Броуд не успел ничего ответить.
Эрдра взревела так свирепо, как никогда. От ее ярости содрогнулись столбы Красной Скалы. Драконица бросилась к Клешу и Сайласу, и волна чудовищной силы ударила точно взрыв. Земля пошла трещинами и затряслась так сильно, что Сайлас потерял равновесие и оступился.
–Тогда убирайся!– рыкнула Эрдра.– Раз мы недостойны вас, уходи. Прячься за оправданиями, но мой Всадник отличает добро от зла, и его щит крепче слов. Уходи, а когда мы вернемся, лучше бы тебе победить врага раз и навсегда, иначе я закую твои крылья в камень и за эти слова буду удерживать тебя на земле. Уходи!
Клеш фыркнул и впился когтями в землю. Этот дракон не терпел оскорблений. Из его пасти вылетели серебряные молнии. Эрдра вздыбила землю перед собой, отразив свет. Поднялся такой сильный ветер, что Броуд едва не упал. Он выкрикнул имя Эрдры, убеждая ее прекратить. Сайлас тоже что-то кричал, но ветер заглушил его слова.
Увы, в этом поединке Броуд и Сайлас были полностью забыты.
Драконы набросились друг на друга, оскалив зубы и выпустив когти. Клеш был крупнее, но Эрдра двигалась быстрее. Штормовой дракон снова применил свою магию, но что такое молнии и ветер против камня и земли.
Опомнившись, Броуд тоже бросился в бой, выхватив свой широкий зеленый меч. Он и представить не мог, что применит фалькаерскую сталь против дракона, и что этим драконом станет Клеш. Но Сайлас вытянул руку. В ту же секунду Броуд ощутил сопротивление, его движения стали медленными. Вот он совсем остановился и упал на колени, оказавшись в клетке из серебряных молний.
Простонав, Броуд попытался призвать собственную силу, но что-то в ловушке из молний влияло на его связь с Эрдрой, потому что поток магии тек медленно, словно патока. Сайлас вытащил свой длинный зазубренный меч и рванулся к сражающимся драконам.
–Нет!– закричал Броуд, но ничего не мог сделать.
Проскочив под ними, Сайлас повернулся к Эрдре и взмахнул мечом. Драконица отшатнулась, и на ее морде выступила кровь. Взревев, Броуд призвал всю имеющуюся магию в свою левую руку. Он рискнул покрыть каменными пластинами ее целиком – от кончиков пальцев до плеча. Пластины сковывали движение, но Броуд по-прежнему мог двигать пальцами. Он ударил по клетке. Прутья из молний согнулись.
Но Сайлас даже не смотрел в его сторону. Он кружил вокруг своего дракона, крест-накрест размахивая в воздухе мечом, чтобы удержать того на месте.
–Достаточно!– взывал к нему Сайлас.– Достаточно. Я люблю тебя, Клеш, но порой ты свирепее мастера Вальда.
Клеш фыркнул.
Последним ударом каменной руки Броуд разрушил клетку. Тут же вскочив на ноги, он вырастил камень на руке, образовав щит.
–А ты,– продолжил Сайлас, повернувшись к Броуду.– Ты глупец, если решил, что один благородный поступок изменит то, что нас ждет. Прошу тебя, братец.– Он снова протянул руку.– Пойдем со мной!
Броуд больше не сомневался. Сайлас ошибался, но, возможно, такому, как он, и не было дано понять. Эрдра подошла к Броуду и встала рядом. Он положил руку на ее теплый бок.
–Я остаюсь не ради того, чтобы уничтожить Скверну,– проговорил Броуд.– Я остаюсь ради них.– Он направил меч в сторону Красной Скалы.– Я останусь, чтобы поднять щит за тех людей, потому что этого не сделал никто.
Рука Сайласа безвольно упала.
–Ты позволил сердцу управлять собой. Так тому и быть.
С этими словами он прыгнул на спину Клеша, и они улетели на запад, навстречу Атре и Ордену.
Броуд смотрел Сайласу вслед и боролся с колючим теплом в глазах, не давая пролиться слезами. Сайлас был последним в длинном списке тех, кто отверг Броуда. Отец не желал его знать. Отчим ненавидел. Для матери Броуд был плохим воспоминанием, Сайлас надеялся вылепить из него свое подобие, но эта затея провалилась.
«Он называл меня братцем, но настоящий брат не смог бы уйти».
