Меньше чем за год она умудрилась дать интервью почти всем национальным газетам и журналам и начала усердно продвигать свой фонд «Наши сыновья». Статьи сопровождались тщательно отобранными фотографиями. На каждой из них Джесс – обаятельный юный красавец. И ни одного снимка, где ее сын выглядел бы нетрезвым и неопрятным – хотя именно в таком виде он обычно заявлялся к нам домой. На некоторых фотографиях рядом с Джессом был Том, который везде выглядел подозрительно. На одной его портила темная щетина, на другой – полуприкрытые глаза. Зато Джесс смотрелся веселым и жизнерадостным.
Даже если не читать статью, складывалось впечатление, будто Джесс – ну просто ангел небесный, жизнь которого жестоко оборвал подозрительного вида приятель.
Я понимала, что должна оставаться максимально беспристрастной. Я сохранила в закладки все найденные статьи, а фотографии скопировала на ноутбук в специальную папку. Я наконец-то начала что-то делать, и от этого сразу полегчало.
Обнаружились снимки Бриджет в качестве главы созданного ею благотворительного фонда рядом с разными влиятельными персонами. В частности, с принцем Гарри во время его поездки в Ноттингем в 2013 году. Его высочество публично похвалил работу Бриджет со скорбящими семьями.
Я изумленно рассматривала Бриджет, сопоставляя эти фотографии со снимками, сделанными годом ранее. С ней произошла удивительная перемена. Видимо, тут не обошлось без профессионального имиджмейкера. Бриджет заметно похудела и наверняка сделала несколько косметических процедур: ботокс, филлеры, а может, и одну из новомодных безоперационных подтяжек лица, о которых я читала в журналах и в интернете.
Теперь она накладывала больше макияжа, но делала это очень искусно и аккуратно. Нос ее смотрелся изящнее, скулы – более точеными, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что все дело в грамотно нанесенных тенях и хайлайтере. Я не могла прийти в себя от изумления: не так давно Бриджет выглядела усталой и измотанной и обходилась без единого грамма косметики. Совершенно не укладывался в голове тот факт, что эта самая женщина потеряла единственного сына и призналась в одном из интервью, будто в определенный момент подумывала о самоубийстве.
Безусловно, нет ничего плохого в том, чтобы вытащить себя за волосы из депрессии и восстать из пепла, словно феникс. Я уже видела такое раньше: мать или отец, опустошенные и убитые горем, создавали благотворительную организацию или добивались изменения в законодательстве в память о погибшем ребенке. Горе помогало несчастным родителям действовать и добиваться перемен. Перемен, которые не только придавали смысл их жизни, но и приносили пользу другим. Такие люди вызывали у меня исключительно восхищение. Но я видела их фотографии: люди с потухшими глазами, бледные тени прежних себя.
Зато Бриджет, наоборот, будто заново родилась. И тут я наконец-то поняла, что именно меня смущало. Во всей этой истории ощущался привкус самолюбования. Бриджет явно льстило внимание, которое она привлекла благодаря Джессу.
Я в очередной раз вывела на экран телефона свадебную фотографию Тома и Бриджет. За красивой торжественной картинкой скрывалась чудовищная правда об их «особенном дне». Свадьба проходила в тюрьме! В том самом месте, которое, по идее, должно напоминать Бриджет об обстоятельствах гибели Джесса.
На некоторое время я погрузилась в сладостные грезы. Перед мысленным взором возникла сцена, которую я представляла много раз – моя заветная мечта: Том женится на хорошей девушке в нашей местной церкви. В той самой, где его крестили в младенчестве. Чудесная свадьба, которая могла бы состояться через пару лет, когда мой сын нашел бы хорошую работу и окончательно расстался бы с прошлым. Рядом были бы родные и друзья – искренне любящие люди, которые от души радовались бы новому этапу в его жизни. А потом родились бы внуки, которых я бы обожала и помогала растить. Бриджет украла у меня все это. Лишила Тома шанса на нормальную жизнь, которую ведут его ровесники.
Сразу после смерти Джесса и потом, в течение длительного времени, я отказывалась разговаривать с ней по телефону. В итоге Бриджет заявилась к нам домой. Увидев ее на пороге, я застыла от неожиданности. А она оглядела меня с ног до головы, явно изумленная моим жутким измученным видом. Меня охватил внезапный порыв, захотелось ее обнять. Но Бриджет недвусмысленно отстранилась, гневно сверкнув глазами.
–Зачем ты пришла, если все еще злишься? В конце концов, мы обе матери,– сказала я.– Мы обе скорбим по нашим сыновьям.
–Разница в том, что твой сын по-прежнему жив, а мой умер. И я желаю и горячо молюсь, чтобы однажды ты ощутила, каково мне сейчас.
Я молча закрыла дверь. Бриджет стала по ней колотить, бесконечно жала на звонок, но я ушла в дальние комнаты. Пожалуй, не стоило так поступать, но я не собиралась продолжать этот спор, и, честно говоря, сильно обиделась.
Воспоминание, до сих пор яркое, заставило зябко поежиться, и я еще больше испугалась за Тома. Бриджет настроена очень решительно. Как далеко она готова зайти, чтобы уничтожить моего сына?
Глава 29
Одри
Одри стала реже звонить Джилл. Одно время они постоянно бегали друг к другу в гости, но все изменилось, когда Том угодил в тюрьму. Джилл превратилась в настоящую затворницу.
После этого подруги начали отдаляться. В их беседах пропала задушевность: говорить откровенно можно лишь с тем, кто понимает тебя лучше остальных и не осудит, а Одри, к сожалению, больше не чувствовала былой близости с Джилл.
Когда Одри уговорила подругу выйти работать в магазине, дружба слегка ожила. У Джилл появился повод вылезать из кровати по утрам и не чахнуть целыми днями дома. Но все равно они больше не встречались вне магазина, не сидели в кофейнях, не ходили вместе по магазинам.
Одри по-прежнему считала Джилл близкой подругой, и верила, что ее долг – поддержать бедняжку, даже если для блага последней порой приходилось поступать жестоко. Она не могла рассказать обо всем происходящем «за кадром», но то, что недавно обнаружилось в интернете, могло заинтересовать Джилл.
–Как прошел званый обед?– бодро спросила Одри, когда подруга открыла ей дверь в воскресенье утром.
–Кошмарно! Чуть позже я тебе все расскажу. Рада тебя видеть. Чем обязана такой чести? Все в порядке?
Джилл впустила Одри в дом и ждала, пока та снимала пальто и разувалась в холле. Одри слышала, как Роберт говорил по телефону, и втайне обрадовалась, что он не вышел из кабинета.
–Все в порядке.– Она положила свою вместительную сумку возле двери и, вынув телефон, замялась.– Ничего особенного не случилось, но я зашла не просто так: мне кажется, ты должна это увидеть.
Джилл с тяжким вздохом стала массировать виски.
–Не надо больше плохих новостей. Я не выдержу. Последний раз такое похмелье у меня было лет пятнадцать назад. Второй день маюсь.
–Я смотрю, ты здорово повеселилась у Бриджет?
Джилл скривила лицо и повела ее в гостиную.
