Она прикрепила фото Эмили назад к первой странице. Еще раз пробежалась по отчетам, хотя читала их уже бессчетное количество раз – в зале аэропорта, в самолете, в такси, в мотеле, в поезде. Смазанные следы пальцев указывали на то, что на завтрак она слопала кучу крекеров с арахисовой пастой.
Андреа должна была лучше проявить себя.
В ФТЦПО Глинко все будущие агенты проходили школу криминальных расследований: занятия длились десять изнурительных, взрывающих мозг недель. Андреа сидела в одном классе с целым алфавитом будущих представителей федеральных органов – УБН
[10], АТО
[11], СВД
[12], ПТС
[13], ЗСС
[14],– пока они обучались тонкому искусству расследования. А потом у будущих маршалов было еще десять недель специализированного инструктажа, который шел параллельно с тренировками по достижению физических показателей, которые отличали их службу,– сущий сизифов труд.
Инструкторы разрабатывали сложные и детализированные учебные модели дел – сбежавший заключенный, похищение ребенка, серия нарастающих угроз в адрес представителей Верховного суда. Команда Андреа просматривала тонны фальшивых записей с камер видеонаблюдения из офисов, банкоматов и подъездов жилых домов. Они заходили в интернет и находили планы зданий и карты, проверяли данные кредитных карт и открытые источники, чтобы найти членов семей, друзей и знакомых разной степени дальности. Можно было просматривать страницы в соцсетях, отслеживать совпадения в базе автомобильных номеров, прогонять фотографии через программу распознавания лиц, вызывать в суд операторов сотовой связи, читать электронные письма и сообщения.
В 1982 году у тебя были только рот и уши. Ты задавал вопросы. Получал ответы. Складывал все вместе и потом пытался прийти к какому-то выводу.
Андреа не могла сказать, что шеф полиции проделал блестящую работу, особенно если учесть, что убийце так и не были предъявлены обвинения, но усилия он приложил колоссальные. В деле были замеры и подробные рисунки мусорного бака за «Скитерс Грилл», где нашли тело Эмили. На схематичном изображении человеческой фигуры крестиками были помечены все повреждения на ее теле. Переулок, где нашли следы крови той же группы, что была у Эмили, также измерили и прочесали в поисках улик. Возможное орудие убийства – кусок деревянной доски, оторванный от грузового поддона в переулке,– нашли у главной дороги. На поддоне в переулке нашли клочок черных ниток, но ФБР вернуло его, сочтя слишком обычным для решающей улики предметом. Только на основе многочисленных свидетельских показаний Андреа могла восстановить последний маршрут Эмили, которым она шла, прежде чем ее жизнь оборвалась.
Самой душераздирающей деталью, которую Андреа никак не смогла забыть, стало слово, которое в наши дни было бы просто удалено с экрана компьютера,– призрак, потерянный для технологий.
Андреа нашла это слово в рукописной транскрипции звонка в 911, которая была сделана, когда работник фастфуда поднял крышку мусорного бака и обнаружил там обнаженное, глубоко беременное тело Эмили Вон, распростертое на рваных пакетах с отбросами. Почерк у оператора был неровный – вероятно, потому, что обычно полиция Лонгбилл-Бич занималась жалобами на буйных туристов и агрессивных чаек. Первое предложение заключало в себе то, что сразу выпалил звонивший.
В мусорке за «Скитерс Грилл» найдено тело женщины.
Они не знали, что в этот момент Эмили была еще жива. Это открытие сделают специалисты «Скорой помощи». Но вот что поразило Андреа, что вызвало у нее слезы,– в какой-то момент, видимо, когда они поняли, кому принадлежит тело, кто-то зачеркнул слово «женщина» ипоменял его.
…тело девочки…
Девочки с большим потенциалом. Девочки с мечтами и надеждами. Девочки, которую нашли лежащей на боку, крепко обхватившей руками своего нерожденного ребенка.
Для Андреа Эмили никогда не будет просто девочкой. Она будет первой девочкой – одной из многих, которых ее отец бросил на своем жестоком пути.
Андреа почувствовала, что машина замедляется. Двухчасовая поездка пролетела так быстро, что она и не заметила. Она закрыла файл Эмили и сунула обратно в рюкзак. По всей видимости, они ехали по главной улице Лонгбилл-Бич. Она увидела десятки разморенных солнцем туристов, толпящихся у палаток с фастфудом или прогуливающихся по широкой белой набережной вдоль Атлантического океана, которая, судя по всему, могла простираться на шестьсот миль к югу до набережной в Белль-Айл.
С досадой она подумала о матери…
Куда бы ты ни шла, ты будешь там.
–Высадите меня…– Андреа вздрогнула, потому что водитель выбрал именно этот момент, чтобы включить радио.– У библиотеки! Высадите меня у библиотеки!
Он закивал в такт орущей музыке, сделав резкий поворот направо, от моря. Песню он явно выбрал специально для Андреа – «Fuk da Police» N.W.A.
Андреа позволила себе закатить глаза, когда машина сделала очередной внезапный поворот и она впечаталась плечом в дверь. Главная библиотека Лонгбилл-Бич располагалась на заднем дворе старшей школы. Библиотека выглядела новее, но не намного. В отличие от здания школы из красного кирпича библиотека была отделана рельефной штукатуркой, выкрашенной в нежно-розовый цвет. Венецианские окна летом наверняка превращали здание в печь.
Водитель не удосужился выключить музыку, когда они подъехали ко входу в библиотеку. Жилистый пожилой мужчина в полинявшей гавайской рубашке, джинсах и ковбойских сапогах стоял у ящика для обмена книгами. Он начал хлопать в ладоши под музыку, которая дошла до припева как раз в тот момент, когда Андреа открыла дверь машины.
–Фак зе полис, фак-фак…– громко подпевал мужчина, приплясывая в сторону машины.– Фак зе полис!
До Глинко Андреа распределяла людей только по двум категориям – старше или младше нее. Теперь она могла предположить, что этому мужчине за пятьдесят, он около шести футов ростом и весом примерно сто семьдесят пять фунтов. Обе его мускулистые руки были покрыты татуировками в стиле милитари. Лысая голова сияла в закатном солнце. Его черная с проседью вандейковская бородка была близка к криминальной длине в полдюйма ниже подбородка.
–Фак зе полис.– Он развернулся на месте, его рубашка задралась.– Фак-фак.
