Она рассмеялась.
–Это должно стать одним из правил маршалов.
–У меня для тебя есть другое.– Байбл развернулся во дворе и задом въехал на свободное место между двумя другими машинами.– Правило маршалов номер девятнадцать: никогда не показывай, что тебя задели.
В памяти Андреа всплыло фото властной судьи Вон в одном из ее дорогих на вид шарфов.
–Хорошее правило.
Послеполуденное солнце заливало все вокруг обжигающим светом, когда они вышли из машины. Андреа увидела черный «Форд Эксплорер», такой же, как и припаркованный носом вперед автомобиль Байбла.
–У Крампа и Харри дневная смена. С шести до шести,– информировал ее Байбл.
–Отлично,– пробормотала Андреа, потому что, конечно, она с легкостью пробудет на ногах еще двенадцать часов.
–Мне нравится твой решительный настрой, напарник.– Он задорно взял под козырек.– Почему бы тебе не обойти тут все и не осмотреть местность, а потом встретимся внутри? Иди через гараж и поворачивай налево.
–Договорились.
Андреа дождалась, пока он скроется в гараже. Она была рада подышать свежим воздухом перед встречей с судьей. Какая-то ее часть считала неправильным, что ей так много известно о, вероятно, худшем периоде в жизни Эстер Вон. Андреа не была уверена, что сможет успешно скрывать, что она знает больше, чем ей положено. Несмотря на двуличных родителей, постоянное вранье давалось ей нелегко.
Она пошла вдоль дома, надеясь, что Байбла не смутит, если осмотр территории займет не меньше пятнадцати минут. В одном только гараже могло поместиться шесть машин. Андреа едва могла разглядеть дорогу за открытыми воротами. Далекий шум моря подсказал ей, что задний двор, вероятно, напоминает «Террасу в Сент-Адрессе»
[29]. Сам дом был достоин места, на котором стоял. Снаружи особняк Вонов, конечно, был не то чтобы в духе Эшера, но впечатлял в манере «Тюдор-готов-отрубить-голову-твоей-жене». В середине он был вытянутым, как большой двухэтажный особняк, с обеих сторон которого кто-то потом пристроил два больших крыла. Она сразу поняла, что Байбл имел в виду под «Янки Жмот». В отсутствие пристрастия к наркотикам и/или азартным играм семья должна была процветать, но за домом явно не ухаживали. Кое-где он даже прогнил.
Андреа свернула за угол и почувствовала запах океана, когда ветер переменился. Извилистая каменная дорожка вела в пейзажный парк. Этот стиль отличался обилием бьющей через край флоры и фауны. Яркие цветы густо заполняли клумбы. Беспорядочные кусты и заросли нависали над тропинкой. Неровная каменная ограда шла вдоль небольшого фонтана. Сорняков не было видно. Кто-то явно с любовью ухаживал за этим садом. Андреа чувствовала землистый запах недавно удобренной почвы.
А еще она почувствовала запах сигарет.
Андреа держалась в тени огромного дома, обходя заднюю часть участка. Парк уступил место неподстриженной траве и разросшимся кустам. Кроны деревьев смыкались, закрывая собой солнце. Она ударилась ногой о кусок плиты, торчащий из земли. Она поняла, что это часть еще одной дорожки, поэтому пошла по ней сквозь заросли, пока не вышла на поляну. Слева от нее был бассейн. Справа, прямо под балконом второго этажа дома, теплый свет лился из окна помещения, похожего на перестроенный садовый сарай.
–Черт!
Андреа обернулась и увидела девочку-подростка в коротком топе и джинсовых шортах, в которой боролись злость и испуг из-за того, что ее поймали с сигаретой. Учитывая ее возраст, неудивительно, что злость победила. Она швырнула бычок во двор и зашагала в сторону дома. После нее в воздухе остался тлетворный дух никотина и ненависти.
–Не забудь покормить Сида!– крикнула Джудит из открытых дверей сарая. Она все еще была в своем летящем наряде, но длинные волосы теперь собрала в небрежный пучок.
Андреа поборола неловкость, которая возникла между ними у дайнера, и спросила Джудит:
–Сида?
–Это наш старый ворчливый попугайчик. А то была Гвиневра, моя прекрасная и мятежная дочь. Если вам интересно, она ненавидит свое имя почти так же сильно, как ненавидит меня. Я пытаюсь не принимать это на свой счет. Мы все ненавидим своих матерей в этом возрасте, правда?
Андреа отложила свой период ненависти к матери до более зрелого возраста – до тридцати одного года.
–Извините за прошлый раз. Долгий день.
–Забудьте,– отмахнулась Джудит.– Я хочу, чтобы вы знали, насколько я ценю то, что вы делаете для моей семьи. Бабушка никогда ничего не скажет вслух, но последние письма действительно ее потрясли.
Андреа восприняла это признание как приглашение подойти ближе.
–Вы знаете, что в них говорилось? В письмах?
–Нет, она мне их так и не показала, но я поняла, что там было что-то личное. Нужно очень постараться, чтобы заставить ее плакать.
Андреа с трудом представляла судью Эстер Вон, о которой она читала, доведенной до слез. Но в этом и была проблема всех этих сильных прилагательных. Можно забыть, что ты читаешь о настоящем живом человеке.
–Вы тут живете?– спросила она Джудит.
–В большом доме. Я забрала Сида и перевезла нас обратно домой в прошлом году.
Андреа знала, что Франклин Вон вышел на пенсию год назад. Может быть, он действительно ушел, чтобы проводить больше времени с семьей.
–Излишне говорить, что Гвиневра была не рада переезду.– Джудит рассмеялась про себя.– Она называет дом Гостиной Слизерина, хотя это совсем не справедливо. Вот наше поколение, да?
Андреа почувствовала комок в горле. Они могли быть сестрами. В другом мире они могли бы оказаться под одной крышей после повторного брака родителей и возненавидеть друг друга.
–Сюда,– Джудит жестом пригласила ее в сарай.– Это моя мастерская. Я иногда здесь сплю, но не когда так тепло. Могу провести вам маленькую экскурсию.
Андреа почувствовала, как открывается ее рот, когда оказалась в очень знакомой обстановке. Деревянные полки вдоль стен. Пиалы, сита и воронки из нержавеющей стали. Мерные стаканчики. Нитриловые перчатки. Защитные маски. Щипцы. Деревянные ложки. Полоски для проверки уровня PH. Разбрызгиватели и пипетки. Пятилитровая бадья серной кислоты. Несколько огромных прозрачных пакетов с белым порошком.
Джудит сказала:
–Не волнуйтесь, это не кокаин, это…
–Протрава,– закончила за нее Андреа.– Что вы красите?
–В основном, шелк,– ответила Джудит.– Но я впечатлена. Большинство копов, как только все это видят, думают, что у меня тут нарколаборатория.
–Шарфики судьи.– Андреа только сейчас заметила ряд сушилок. На перекладинах были развешены шарфы разных цветов. Один был такого глубокого синего цвета, будто он преломился через призму.– Этот индиго вам по-настоящему удался. Вы использовали процесс Галла-Гичи?
