–Я нашло ее, tanyr!– воскликнуло Аттаваиса, остановив трон в десяти шагах от помоста.– Обыскало не одну дюжину миров, но нашло!
С этими словами оно подняло какой-то тряпичный сверток и встало с трона.
Я не сразу поверил своим глазам. Я решил, что существо в экстравагантных доспехах хромое, но оно двигалось проворно и уже через секунду преклоняло колено – одно, а не оба – перед Пророком, обеими руками протягивая сверток.
–Не может быть…– Сириани Дораяика был немного ошарашен.– Спустя столько лет ты нашло?..
Пророк встал и спустился по ступенькам. Вати следовало рядом, готовое при малейшей опасности прыгнуть на защиту хозяина. Электронные рефлексы химеры были быстрее, чем у любого смертного, будь то человек или сьельсин. На глазах у всех Дораяика сорвал тряпку с ноши Аттаваисы.
Я вытянул шею, чтобы разглядеть. От усилий лицо свело судорогами.
Это была серая каменная табличка. Камень мало отличался от того, из которого был выстроен Актеруму. Можно было подумать, что Аттаваиса принесло кусок города, сбило табличку со стены.
Дораяика поднял ее обеими руками, чтобы лучше рассмотреть. Я заметил маленькие кругляшки символов, похожие на сьельсинские ударитану. На анаглифы, что были частью удивительных машин Тихого. Но вокруг них убористым почерком были выцарапаны слова на языке энар, острые и угловатые.
Значит, энары тоже знали о существовании Тихого.
–Ты сравнило ее с остальными?– спросил Пророк.
Аттаваиса наклонило голову направо – сьельсинский утвердительный ответ.
–Это новые планеты. Возможно, Утайхаро знало о некоторых.Нам никогда не выяснить, сколько захватило или уничтожило Отиоло, но еще остались шесть, может, семь, о которых прежде не было сведений.
Услышав имя Отиоло, Дораяика зашипел, а с ним и другие князья. Я помнил, что Дораяика называл Отиоло предателем и обманщиком, и теперь задумался, не оказал ли я врагу большую услугу, убив Аранату. Теперь я не удивлялся, что Отиоло было заинтересовано в альянсе с нами.
У него не было другого выбора. Не было друзей. Оно было одиноко.
Очевидно, у Дораяики и Утайхаро была общая цель. Табличка в руках Сириани была звездным атласом, картой, где отмечены… что? Колонии энар? Руины Тихого? Артефакты самих Наблюдателей? Или и то, и другое, и третье?
Мне вдруг стало ясно, почему Уванари и Танаран много лет назад привели корабль на Эмеш. Их хозяин Отиоло обнаружило координаты Эмеша на такой же табличке. Тамникано – вот как они звали эту планету. Это было не сьельсинское название, а сьельсинский вариант другого, более древнего слова. Имени, которым планету нарекли энары. Выходит, энары когда-то бывали на Эмеше? АНаблюдатели?
Город Тихого на Анитье развивался противоположно течению времени, вопреки энтропии. Он рос, а не приходил в упадок, будучи в измерении, непостижимом человеку. Отдельные фрагменты видений сложились в моей голове, и я понял: Тихое строило свои города, свое царство на костях этих самых энар, как любой завоеватель возводит дворец на месте своего триумфа.
На Анитье мне показали фрагменты великого противостояния Тьмы и Света, Наблюдателей и Тихого, Множества и Одного. Я знал свою роль в этой борьбе и понимал, что сыграл ее неудачно. Но в этом сумрачном зале я уловил нечто потустороннее, почувствовал безнадежность идей Дораяики. Он копошился во тьме, на ощупь разыскивая в космосе осколки мертвого царства своих богов, пока от тех еще хоть что-нибудь осталось.
–Когда мы закончим здесь,– сказал Дораяика,– обыщем эти планеты.– Пророк постоял неподвижно, глядя на табличку и держа ее как новорожденного ребенка.– Быть может, не все боги мертвы.
Эти слова нарушили ясность, которую я успел почувствовать, заменили ее холодным ужасом. Мне как будто вонзили меж лопаток ледяной клинок, что был холоднее проклятых пещер Дхаран-Туна. Я не сразу понял, что затаил дыхание, и снова проиграл в голове слова, услышанные по прибытии.
«Ammarka».
«Быть может, не все боги мертвы».
«Ana mahriya teche».
Пророк искал не просто руины, не осколки империи богов, а самих богов. Я поежился и обхватил бы себя руками, если бы позволили кандалы. Снаружи в пустыне дожидался череп Миуданара, черной тенью нависнув над моим разумом.
«Teche».
Вспоминал ли я эти слова или снова их слышал? Сновидец мог быть мертв, но это не значило, что он спит спокойно.
–Vati-kih, yellna,– подозвал к себе генерала Пророк.
Бледный рыцарь подошел и с механической осторожностью взял табличку.
–Позаботься, чтобы она попала на Дхаран-Тун. Доставь ее лично,– прошептал Сириани, чтобы младшие князья не слышали.
Но я услышал.
А Дораяика повернулся к князю Аттаваисе и громко спросил:
–Ты чтишь древние обычаи?
Глава 37. Сновидец
Меня разбудил металлический лязг, и, проснувшись, я заметил поваленную тонкую опору светильника. Угли краснели на зеленом каменном полу. Я посидел немного, вглядываясь в них. Загореться ничего не могло. Моя кровать, если это можно было назвать так, представляла собой каменную скамью, выдолбленную прямо в стене под трапециевидным окном без рамы и стекла.
Я снова был в тюремной камере, чуть больше похожей на каморки Нов-Белгаэра, чем пещеры, к которым я привык за годы на Дхаран-Туне. Холодный ветер дул в окно. Выглянув из оконной ниши глубиной ярда два, я посмотрел на внутреннюю часть города-кольца. Моя камера находилась примерно в двух тысячах футов над пустыней, и с такой высоты открывался прекрасный вид на равнину и черный купол черепа посередине нее.
Стояла ночь, и череп Сновидца сиял в свете звезд и тысяч искусственных лун Эуэ. Со своего места я видел спиральную колоннаду, она раскинулась от внутреннего кольца до серо-зеленых укреплений, террас и башен, служивших границами поля зрения. С высоты прямоугольные башенки крепостного вала были отчетливо видны, и я даже различал рыжие костры и тускло-красные огоньки сьельсинских фонарей. Тут и там бросались в глаза отблески лунного света на металле, и я понял, что Бледные выставили дозорных на высоких стенах своего священного города.
Актеруму.
Я до сих пор не верил, что он реален.
Признать его существование означало признать многое. Например, древнюю монструозную расу энар, освоившую звезды еще до того, как человек научился ходить. Прежде мне уже доводилось поверить в подобное, когда я смирился с существованием Тихого. Однако потом, когда я выяснил, что Тихое – не народ, а единственная сущность из будущего, которая сквозь время добивается гарантий своего рождения, во мне вновь проснулись врожденные имперские предрассудки. Я снова поверил, что люди были древнейшей и в некотором смысле единственной разумной расой, хотя знал, что это не так. Знал об умандхах с Эмеша, караварадах Садальсууда, ирчтани с Иудекки… о Глубинных, живущих в Омутах, и о сьельсинах. Согласиться с существованием энар было все равно что принять как должное древнюю обитаемую Вселенную, в которой человек, каким бы особенным он ни был, играл лишь маленькую роль.
