–Теперь вы мне верите?– спросил он, обводя бездонными глазами собратьев-подчиненных.
Никто не ответил. Все застыли, пытаясь осознать увиденное.
–Кровь Элу снова течет в моих венах,– объявил Сириани и сжал кулак, чтобы кровь собралась, как ртуть, между пальцами.
–Дораяика…– простонало Аджимма, выйдя вперед и упав на колени.
Оно положило голову на камень у ног великого князя.
Сириани шагнул вперед и наступил Аджимме на голову:
–Я не Дораяика. Дораяика мертв. Я Shiomu. Пророк. И Elusha.
Он поднял когтистую ногу, направив вниз острую пятку, и топнул по голове Аджиммы в мягком месте за рогами. Мозг и кровь брызнули на черный сапог и подол плаща.
Дораяика грозно посмотрел на остальных:
–Царь.
–Это недопустимо!– срывающимся голосом возмутился кто-то.– Ты убил Аджимму! Ты совершил здесь… преступление.
–Аэте запрещено убивать аэту!– крикнул кто-то другой.
–Ванахита, я же говорил,– сказало существо, прежде известное как Сириани Дораяика.– Я не аэта.– Оно стряхнуло с сапога мозги Аджиммы и сделало шаг назад.– И ты тоже.
Как по сигналу из ноздрей князя Ванахиты хлынула кровь. Четыре черные линии прочертили губы. Все князья принялись кашлять и задыхаться. Один упал на колени, ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Другой рухнул, как башня с подорванным фундаментом. Многие стали понимать, что происходит, и ринулись к выходу, кто ковыляя, кто бегом. То и дело кто-нибудь останавливался в приступе рвоты и изрыгал на древние камни серую желчь.
–Kurshanan!– воскликнул один из вождей, надвигаясь на Сириани.– Ты отравил нас!
Сириани дернул головой:
–Такова воля богов. У вас была возможность спастись, но вы выбрали ложь.
Спотыкающийся князь поднял когтистый палец:
–Ты… все это подстроил.
Газ. Слово само всплыло в голове, и я, пошатываясь, побрел к выходу. Дораяика распылил какое-то нервно-паралитическое вещество, несомненно созданное Урбейном, Северин или еще кем-то из его ручных магов. Я поискал на ощупь кнопку активации шлема. В шлеме у меня был шанс выжить. Индикатор на наручном терминале мигал красным. Мои волосы! Датчики комбинезона определили, что волосы мешают, и поэтому шлем не раскрывался. Ругаясь и опасаясь, что в любой момент содержимое моего желудка тоже исторгнется вместе с кровью, я добрался до лестницы и привалился к ближайшей колонне со стертым барельефом, обезображенной стамеской какого-то древнего сьельсина. Непослушными пальцами я боролся с эластичным капюшоном, вложенным в воротник комбинезона, и едва не содрал заушный передатчик.
Дела были плохи.
У меня ничего не получалось. Мешали кандалы на запястьях.
Я закашлялся и, кажется, почувствовал слабую боль в груди. Чуть ли не упав со ступеньки, я оперся руками на стену, чтобы сохранить равновесие. Но не успел я сделать очередной шаг, как мои цепи натянулись и потащили меня назад. Я ударился головой о камень и, оглянувшись горящими глазами, увидел стоящего среди трупов Сириани с цепями в руке.
–Бояться нечего,– сказал он на моем языке.– Яд убивает только сьельсинов.
«А ты что?» – едва не спросил я, но слова застряли в глотке.
Несколько вождей еще шевелились, ползли в мою сторону к лестнице. Перед глазами встала серая пелена, но я еще мог различить их тянущиеся руки. Созданный МИНОСом яд заполнил мои легкие, и я закашлялся. Может, он был и не смертельным, но точно не безболезненным.
Белые руки тянулись ко мне, царапали пол, чтобы пробраться мимо меня. Тень заслонила одну из красных ламп, и, подняв голову, я увидел, как Сириани аккуратно, почти нежно, перевернул одного из князей на спину и прислонил к стене. Пророк смотрел умирающему сородичу в глаза, пока тот не перестал шевелиться. На лице Бледного царя не было эмоций. Ни сожаления, ни радости. Лицо Дораяики было пустым, бесстрастным, как погребальная маска.
Меня вновь одолел приступ кашля, и я перекатился на живот, оперся на ладони и колени и сплюнул на пол.
–Не могу… дышать,– выдавил я, тяжело втягивая воздух.
–Тише!– приказал Сириани.– Хватит стонать. Время твоей смерти еще не пришло.
Глава 40. «На чей алтарь зеленый…»
[13]Я долго восстанавливал дыхание. Некоторое время мог сосредоточиться только на нем, на резкой красной боли и серой пелене перед глазами. Каждый вдох грозил новым приступом спазмов и кашля, и меня все-таки вырвало на пол. Сквозь пелену я увидел, как Сириани преклонил колени среди трупов и раскинул руки перед изображением своего черного бога. Миуданар взирал на расправу без одобрения или осуждения.
–Ты убил их,– выдавил я наконец и, дрожа, приподнялся на ноги.
Настолько слабым я не чувствовал себя, кажется, никогда. Разве что в темнице Дхаран-Туна после пыток, но время и боль притупили воспоминания об этом, а усталость, что я чувствовал здесь, под ребристым куполом, была не только телесной, но и умственной. Чудом было уже то, что я вообще мог стоять. Меня мучила жажда; в теле не осталось воды, даже чтобы плакать.
–Да,– ответил Сириани Дораяика на стандартном.
В сьельсинском языке не было слова «да».
–Всех,– не сразу добавил я.
–Да.
Моя цепь лежала на полу, и я медленно подобрал ее. Звенья поползли по растрескавшемуся, невыразимо древнему мрамору.
–Это сделали не твои боги,– сказал я.
Это был не вопрос.
–Нет. Ваши маги кое-что умеют.
Голова закружилась, и я прислонился к ближайшей колонне. Бледный царь даже не повернулся.
–Как это было подстроено?
Существо, теперь называвшее себя Шиому Элушей, посмотрело на меня:
–Что ты имел в виду, когда говорил об энаах и их конце?
–А…– Я гадал, когда мы вернемся к этому вопросу.
Я посмотрел на итог расправы, на кровь, экскременты и блевотину. Не составило большого труда представить, что я вижу перед собой трупы энар, гниющие, как на голограмме, проигрываемой назад со скоростью в тысячу раз быстрее стандартной.
–Я видел их. Здесь. Они встретили свой конец в этом зале. Выпили какое-то… вещество. То ли органическое, то ли искусственное. Оно их растворило. Превратило в прах.– Почувствовав, что сейчас снова закашляюсь, я зажмурился и попытался задержать дыхание.– Их не приговорили твои боги. Они не достигли рая. Они завоевали галактику, но этого оказалось недостаточно.– С каждым словом я чувствовал себя лучше, сильнее.– Ты в самом деле думаешь, что сможешь уничтожить все?
–А ты сомневаешься?– Шиому Элуша прищурил громадные глаза, но так и не поднялся.
