По правде говоря, я не знал, могу ли вообще умереть. Это пугало меня сильнее всего. После всех испытаний, выпавших на мою долю, смерть могла бы стать утешением. Но я уже умирал раньше, и смерть не принесла мне освобождения. Что будет, если Дораяика – точнее, Элуша, поправил я себя – принесет меня в жертву, но я выживу? Приговорят ли меня тогда к вечному плену и тысяче казней на потеху Бледного царя?
–У вас нет воды?– без особой надежды спросил я.
К моему удивлению, Урбейн достал из-под халата полупустую фляжку.
–Последняя любезность,– сказал он.
Я жадно принялся пить, в спешке пролив немного на подбородок. Это была вода, не моча, которой меня нередко угощали сьельсинские мучители. Хоть какая-то радость.
–Спасибо,– сказал я срывающимся голосом.
Когда я закончил пить, зазвучали сьельсинские горны, и хор нечеловеческих голосов ответил им. Подняв голову, я увидел, как с лестницы сходит Сириани Дораяика, Шиому Элуша, наследник Элу и великий царь сьельсинов. Он не сбавлял шага, не смотрел по сторонам; он спокойно прошел мимо сложенных штабелями трупов и собравшихся в нижнем зале солдат, химер и магов, выживших князей, которые предпочли стать его рабами. Прошел мимо меня и моих конвоиров и вышел из глазницы мертвого бога под закатное солнце.
–Cielcin ba-kousun!– воскликнул он.
Его голос был усилен неким скрытым инструментом и звучал параллельно из динамиков, спрятанных в телах солдат-химер, выстроившихся перед толпой.
–Мои сьельсины! Мой народ!
«Мои». «Мой». Беснующаяся толпа остановилась и умолкла.
В тишине великий царь объявил:
–Князья мертвы!
Тишина стала оглушающей; в этот момент всем правило смятение, а не Дораяика. Рядом со мной химеры длинными сегментированными руками начали поднимать тела и выносить их. Среди трупов я узнал Иамндаину. Как только первых покойников вынесли наружу, в толпе раздались крики и потрясенные вздохи.
–Впервые со времен Элу кровные кланы объединены!– провозгласил Бледный царь.– Я Элуша! Шиому Элуша! Я говорил с богами! С Миуданаром, спящим здесь мертвым сном. Я тот, чей приход провозглашал Элу. Тот, кто проведет наш народ сквозь тьму к новой жизни. Я карающий меч, что уничтожит Вселенную! Я рука, что воссоздаст ее заново!
Вытянув шею, я заметил рогатый силуэт Пророка на лестнице, что вела к алтарю Элу. На слове «иэдир», «рука», Элуша поднял к небу свою порезанную ладонь, демонстрируя всем кровь. Бледный царь умолк, дожидаясь, пока толпа сделает надлежащие выводы.
Знаки были им известны.
Пока царь говорил, воины-химеры бросали тела мертвых аэт в толпу подобно тому, как имперские принцы на параде бросают монеты нищим. Если я ожидал, что зрители проявят хоть толику почтения к мертвым, то мои ожидания не оправдались. Толпа сьельсинов налетела на мертвых князей, как стервятники, срывая с пальцев драгоценные кольца, а иногда отрывая их вместе с пальцами. Вечером в Актеруму бедные солдаты будут хвастаться самоцветами, а хозяева убивать рабов за безделушки и клочки дорогой ткани.
–Izhkurrah!– выкрикнул кто-то из толпы, и через миг клич подхватили ксенобиты вокруг него, пока вся пустыня не начала скандировать:– Izhkurrah! Izhkurrah! Elusha ba-Izhkurrah! Elusha ba-Cielcin!
–Царь по крови,– тихо перевел Урбейн, зловеще ухмыльнувшись.
–Царь сьельсинов,– добавила Северин.
–Наступает новая эра!– (От голоса царя сотрясались стелы и крыша.)– Элу забрал нас с Се Ваттаю и привел сюда! Миуданар дал нам крылья! Дал корабли и волю их строить! Умна, потомок Элу, освободил Усатлама из цепей под водами Байкоси! Думанн, Захака и Инумгалу, первые аэты, поработили Azh-Hakkai, которых больше не существует! Все это они сделали по заветам Элу. Элу построил наши первые корабли. Элу построил наше первое звездное царство.
Он сжал руки в кулаки перед глазами, как боксер, и, не прекращая говорить, спустился по короткой лестнице к зеленому алтарю.
–Элуша вернет эти звезды. Элуша поработит yukajjimn! Элуша уже захватил их величайшего героя. Их аэту!
Некогда Князь князей раскинул когтистые руки, словно желая обнять всех присутствующих. Как по тайному сигналу, химера, державшая мои цепи, двинулась вперед, подталкивая меня свободной рукой.
Я неуклюже встал, придерживаясь за обезображенную стелу.
Урбейн ухмыльнулся мне и погладил по щеке влажной ладонью.
–Нам предстоит много счастливых минут,– сказал он и, заметив мое замешательство, похлопал меня по плечу.– Великий пообещал нам вашу голову.
Меня дернули вперед – как собаку на поводке – и потащили под грязно-рыжий свет.
На верхней ступеньке я застыл при виде толпы. Входя в храм, я не имел представления о ее численности. На песке перед святилищем черепа собрались сотни тысяч сьельсинов. Настоящий океан лиц, синих и фиолетовых флагов, раскинулся среди колонн. Некоторые сьельсины даже залезли на колонны и сидели на резных барельефах, чтобы рогатые головы сородичей не заслоняли вид. Вдалеке на террасах и балконах Актеруму развевались еще флаги, и, по моим предположениям, на каждого сьельсина, стоящего на песке, в городе приходилось еще полсотни. Весь сьельсинский народ, за исключением тех кланов, что не откликнулись на зов Бледного царя, либо собрались в Актеруму, либо дожидались на кораблях на орбите Эуэ.
Их были миллиарды.
–Узрите!– воскликнул Шиому Элуша.– Узрите избранника Утаннаша, бросившего мне вызов в битве и проигравшего!– Существо снова показало толпе руку, покрытую серебряной кровью.– Это величайший из них! Он будет принесен в жертву в ознаменование начала новой эры! Как Аварра, пожертвовавшее собой ради Элу, этот великий царь нашего врага станет подношением Сновидцу и Наблюдателям! Их сила с нами!– Великий князь повернулся и рубящим движением махнул рукой.
Конвоир толкнул меня, и я покатился со ступенек к ногам Бледного царя. Подняв голову, я увидел, что Пророк забрался на подмостки алтаря и остановился на том самом месте, где его предок сжег тело товарища.
–От имени Элу я жертвую это существо великому Миуданару, а вам, мой народ, предлагаю вкусить от будущего!
С этими словами Пророк размазал серебряную кровь себе по щекам, губам и подбородку, после чего снова поднял руку, указывая на солнце. Толпа обратила взоры к небу, где-то внизу застучали барабаны.
Солнце заслонила тень, и не успел я подняться, как мое сердце оборвалось.
–Нет!– тихо, обреченно вырвалось у меня.– Нет!
Услышав это, сьельсинский царь повернулся, запахнув черную мантию, и посмотрел на меня мертвым холодным взглядом. За его спиной химеры бросили толпе еще нескольких мертвых князей. Сьельсины ждали большего, жадно подпрыгивая и протягивая руки. Серебряная кровь обрамляла прозрачные губы Элуши.
Он снова указал на небо и произнес то, что я ожидал услышать:
