–Ujjaa nevasari,– скомандовал великий царь.
Сабли были убраны, позволяя Бастьену пройти. Дюран замешкался, и тогда один из скахари схватил его за руку и потащил вверх по ступенькам. Ксенобит толкнул его на зеленый мраморный пол перед алтарем. Перед Элушей.
Хорошо знакомый с людским этикетом, Шиому Элуша протянул коммандеру руку для поцелуя. Бастьен с прищуром покосился на меня. Он мешкал слишком долго; сьельсинский правитель отвесил ему пощечину, оставив рану, похожую на мою. Но удар был не настолько сильным, и Бастьен, к своей чести, принял его стойко. Я кивнул, давая добро, но не был уверен, что он увидел мой жест.
Так или иначе, он с дрожью взял руку царя ксенобитов и поцеловал кольцо. Закончив с церемониями, Элуша длинными пальцами схватил Бастьена за горло.
–Я хочу, чтобы ты подтвердил мне и своим людям, что это Адриан Марло,– кивнул он в мою сторону.– Хочу, чтобы они понимали, что видят не ложь. Что это не какой-то фокус. Что они не спят. Ты сделаешь это?
–Вы хотите, чтобы я…
–Подтвердил, что это,– Элуша указал на меня двумя пальцами, медленно выпустив когти,– твой хозяин.
Бледный царь расслабился, раскрыл окровавленную ладонь и пригласил Бастьена приблизиться к алтарю. Красный отряд внизу вытягивал шеи, чтобы разглядеть, что делают их капитан – точнее, старший помощник капитана – и Бледный царь. Даже в аду у человека не отнять любопытства. Темное сьельсинское море вокруг стало гуще, по нему как будто побежали барашки белых плащей.
Дюран кивнул, принимая приглашение Шиому Элуши. С привычной натянутостью норманский офицер подошел к алтарю.
–Лорд Марло, сэр?– спросил он.
–Бастьен,– ответил я, стараясь смотреть на него, хотя и был прикован.
Услышав мой голос, офицер отдал честь, по-имперски ударив себя в грудь и вытянув руку.
–Милорд…– Он взглянул на череп мертвого бога и генералов-химер на верхних ступеньках.– Жуткое место, чтобы умереть.
–Весьма,– согласился я.
–Сэр, Отавия…– Голос сорвался.
Бастьен не нашел в себе сил задать пугающий вопрос: «Она мертва?»
Я помотал головой:
–Пропала на Падмураке. И она, и…– Теперь я не закончил фразу. Не смог выговорить «и Валка».
Бастьен закрыл глаза, потер их руками, едва не уронив очки. Это было самым ярким проявлением эмоций, что я от него видел, и закончилось оно так же быстро, как началось.
–Признаешь, что это не обман?– вмешался в наш скорбный диалог голос ксенобита, холодный, резкий, устрашающий.
–Это он.– резко выдохнув, Бастьен Дюран повернулся и ответил Шиому Элуше.
–Повтори это им.
Покрытая серебряной кровью рука указала на людей, зажатых между двумя толпами врагов.
Дюран в последний раз посмотрел на меня, и я заметил на его темном лице след от одинокой слезы. Из-за меня? Из-за Отавии? Из-за себя?
–Я думал, вы Избранный,– мрачно, с горечью сказал он.
Слова ужалили меня больнее, чем плетки, чем кинжалы. Я опустил взгляд, прижавшись лбом к холодному камню алтаря. Я был во всем виноват. Стоило быть чуть внимательнее, и я раскусил бы ловушку на Падмураке, пока не стало поздно. Если бы я не бросился драться с фаэтонами в Ведатхараде, то в роковой миг был бы рядом с Валкой, Отавией, Бандитом и Паллино. А может, мне удалось бы спасти и их, и «Тамерлан». Тогда ничего этого не случилось бы, а в Империи узнали бы, что Содружество заключило сделку со сьельсинами.
Я не стал смотреть, как Бастьен подтверждает, что я – это я. Я не столько увидел или услышал, сколько почувствовал вздохи и крики отчаяния бойцов моего Красного отряда. Моя вселенная сжалась до моих скованных под алтарем рук. Я пытался сосредоточиться, отогнать слезы и стиснуть зубы, найти место, где цепи рвались и я освобождался. Я представил, как перепрыгиваю алтарь и душу монарха обрывками цепей на глазах у его армии и своего отряда, представил, как побеждаю в отчаянной схватке с ордой сьельсинов…
Фантазии.
Я не строил иллюзий на этот счет. Даже если бы получилось призвать свои истраченные силы и освободиться, я не успел бы даже перемахнуть через алтарь. Если не генералы Иэдир и телохранители, то сам царь легко бы меня остановил. Даже в своей лучшей форме я уступал правителю ксенобитов, а я уже много лет не был в лучшей форме. И даже если бы мне каким-то образом удалось одолеть Элушу, а моим бойцам – победить, несмотря на пяти-шестикратное превосходство врага, нам некуда было бы деваться. В Актеруму дожидались еще миллионы Бледных, а на орбите – миллиарды. Нас бы встретили корабли-миры тысячи семисот кланов.
Нам пришел конец.
Стены моей маленькой вселенной обрушились под напором криков. Изумленных, шокированных.
Я обернулся и увидел на месте Бастьена Дюрана безголового человека в офицерской одежде. Тело покачнулось на верхней ступеньке и покатилось вниз, под ноги толпы. Царь, прежде бывший Сириани Дораяикой, сжимал в руке сверкающий меч. Не белый керамический, не традиционную сьельсинскую саблю.
В его руке, в его длинных паучьих пальцах клинок из высшей материи казался крошечным, как нож. Он не был уродливым и искрящимся, как оружие, о котором давным-давно рассказывал императору легионер Каракс и которое я видел во сне прошлой ночью. Этот клинок был ярким и сверкающим, как хрусталь, как лунный свет. Его волнистое лезвие отделяла от руки гарда из светлого металла. Рукоять была обита кожей винного цвета и окована серебром. Это был джаддианский клинок. Меч Олорина. Мой меч.
Все это время я думал, что потерял его на Падмураке, что его подобрал Иован или оставил в качестве трофея Лорс Таллег. Но лотрианцы отдали его Вати, а верное Вати – своему господину.
Теперь Сириани убил им Бастьена Дюрана.
Голова коммандера скатилась по ступенькам и остановилась на узкой полоске песка между стражниками и моими офицерами. Все потеряли дар речи; мне даже показалось, что у людей перехватило дыхание – настолько неподвижными и мрачными они были, шокированные произошедшим и осознанием того, что еще впереди.
–На колени, людишки!– воскликнул Элуша, обращаясь к пленникам.
Его холодный голос был многократно усилен динамиками. Он сделал выпад моим мечом в направлении толпы, напомнив своей позой статую Правосудия. Медленно, поодиночке, Красный отряд – все девяносто тысяч человек – встали на колени.
Монарх опустил руку и продолжил уже тише:
–Я сьельсин. Я сьельсинский народ. Я победил вашего хозяина, вашего вождя.– Он махнул окровавленной рукой в мою сторону.– Сегодня ваш Адриан умрет, а следом за ним и ваш император. Вы станете рабами. Скотом. Но не отчаивайтесь! Вы храбро сражались, и ваша смерть будет быстрой.
Мой меч сверкнул в моем направлении. Я медленно приподнял голову и расправил плечи.
Шиому Элуша наставил на меня мой джаддианский клинок и тихо произнес:
