–Но сперва ты должен выбрать.
Я встретился глазами с Пророком, но ничего не ответил. Позади дымились руины «Тамерлана», черные языки дыма поднимались к небу над крепостными стенами Актеруму. С небес на нас смотрели бесчисленные сьельсинские луны.
–Ты должен выбрать одного,– сказал Сириани.– Один из твоих людей отправится к вашему императору, чтобы доложить о твоей смерти. Выбор за тобой.
Все офицеры услышали это, и первые ряды неуклюже заерзали. Между ними и мной лежало тело Бастьена, его кровь окрашивала алым это серо-зеленое место. Его голова была в пяти шагах от склонившихся Халфорда с Коскиненом. Я поймал мимолетные взгляды Коскинена и Халфорда, вспомнил, как ночной капитан спас весь Красный отряд и «Тамерлан» у Нагапура. Он был образцовым офицером. Я посмотрел на Элару, но та помотала головой и отвела глаза. Я прекрасно понял ее.
«Даже не думай».
–Я…
Что это было? Последняя любезность? Подарок достойному противнику? Или проклятие? Жестокая издевка? Я напряг руки, вытянул их настолько, насколько позволяли цепи. Айлекс посмотрела на меня. Ее лицо было почти столь же непроницаемым, как у Варро. Феррин поникла и тихо плакала. Рядом с ней понуро скукожился коммандер Аристид, положив свою крошечную ладошку ей на руку в последнем машинальном человечном жесте в этой чужой пустыне.
Одного.
Я мог спасти только одного.
На самом деле выбор был очевиден. Во мне воспылал праведный гнев, заслоняя собой всю боль и унижения, что мне пришлось перенести.
–Лориан,– откашлявшись, произнес я.
Он был старшим по званию после погибших Бастьена и Отавии.
–Не пойду!– грязно выругавшись, ответил интус и поднялся на ноги.
–Это приказ!– напомнил я ему.
–А ты помирать останешься?– парировал он, приближаясь к стражникам на расстояние удара сабли.
По сигналу великого царя стражники пропустили Лориана. Неуклюже прихрамывая, он обошел тело несчастного Бастьена и поднялся по окровавленным ступеням. Лориан не дрогнул, оказавшись перед Пророком, который был более чем вдвое выше, лишь по-боксерски втянул шею и ничего не сказал.
–Забавная зверушка,– произнес Сириани, обращаясь ко мне.– Ваши лорды держат таких? Что она умеет?
Давно привычный к насмешкам, Лориан закусил губу и, к моему удивлению, более никак не отреагировал.
–Уведите его,– фыркнул Сириани, растопырив все четыре ноздри.
Раздались шаги по каменной плитке, и, вывернувшись, я увидел, как подошли Северин с одной из химер. Химера взяла Лориана за шкирку и потащила по террасе мимо черепа Миуданара. Подул слабый ветер, это снижался серый шаттл – судя по простым, грубым линиям, изготовленный людьми.
–Лориан!– крикнул я вслед.
Северин остановилась, позволив интусу оглянуться. Я посмотрел в бледные глаза молодого офицера и лишь в этот момент увидел в них слезы. Он быстро заморгал.
–Отомсти за нас!– сказал я.
Глава 41. Черный пир
Черные крылья рассекли вечерний воздух, и порыв ветра ударил по террасе перед куполом-черепом. Сьельсинский царь не мешкая отправил своего посланника. Я задумался об этом. Даже со всем моим образованием и опытом я не понимал многих сьельсинских обычаев. Почему сразу не послать императору мою голову? Но Дораяику, кажется, занимали другие дела и вопросы. Может быть, он опасался междоусобицы, которую после убийства других вождей могли учинить в городе отдельные фракции, генералы и слуги, министры и вайяданы убитых. Возможно, Лориану была уготована еще какая-то особая роль в дальнейших планах великого царя и это не терпело отлагательств.
А может, Элуше просто хотелось, чтобы я посмотрел на исчезающий в сумеречном небе шаттл.
Я снова прижался лбом к алтарю, уставившись на свои ладони. На наручном терминале мигал какой-то индикатор, вероятно датчик повреждений комбинезона. Скорее всего, он сообщал о нерабочей системе подачи воды.
–Cielucin ba-koun!– обратился Сириани к своему народу.– Мой народ! Узрите мою победу! Yukajjimn повержены.
Я приподнял голову и вновь увидел, как Элуша потрясает окровавленной рукой.
–Сражайтесь за меня, и все их планеты падут к нашим ногам!
Позади химеры возобновили раздачу трупов погибших князей, бесцеремонно сбрасывая их с террасы.
–Ti-koun!– провозгласил Пророк.– Во мне течет кровь Элу – кровь богов!
Не опуская руки с мечом, Сириани повернулся к черепу мертвого великана, нависающему над алтарем:
–Миуданар! Сновидец! Наблюдатель! Бог! Я готов служить тебе, как когда-то Элу!
Опять застучали барабаны, и от их гула затряслись кости и зубы всех собравшихся в этом зловещем месте. Я попытался заглянуть Сириани в глаза, но распухший оранжевый диск заходящего солнца уже расположился за рогатой головой Бледного царя, из-за чего я видел только его темный силуэт.
–Я принес тебе слугу Утаннаша, обманщика! Избранника Лжи! Пусть его смерть разрушит твои смертные оковы! Этой жертвой я наношу удар самой Лжи! Я твое орудие! Я божественная Истина!
Химеры зарычали, а следом и вся армия великого царя. Сабли и знамена взмыли над необъятным сьельсинским морем.
Сириани развернулся и убрал мой меч.
–Здесь Аварра принесло себя в жертву, чтобы Элу мог доказать свою веру!– сказал он на своем языке.– Как и Элу, я приношу жертву богам – это существо! И этих!– Пророк раскинул руки, указывая на людей, склонившихся перед лестницей.– Все это для тебя, мой народ!
Я знал, что будет дальше. Тысячу раз видел это во снах, как и многое из того, что уже случилось в этот ужасный день.
Но теперь это был не сон.
Тысячу раз я видел, как Пророк вскидывает блестящие руки. Тысячу раз слышал хлопок в ладоши, звук которого эхом отражался во всех моих видениях и во времени.
Бледный царь хлопнул в ладоши и произнес одно ужасное слово:
–Paqqaa.
«Ешьте».
Химеры, до этого сдерживавшие толпу, подняли руки, и сьельсины черными волнами с двух сторон захлестнули склонившихся беззащитных солдат Красного отряда. Девяносто тысяч мужчин и женщин закричали и повскакивали на ноги перед сотнями тысяч Бледных. Один сьельсин бросился на Феррин, но путь ему преградил Коскинен, локтем ударив чудовище в лицо. Сьельсин пошатнулся, и рулевой-палатин навалился на него, сбив с ног. Младший офицер нанес ксенобиту несколько ударов кулаками, прежде чем еще двое сьельсинов схватили его и, прижав ногами к земле, оторвали ему руки.
Я даже не услышал предсмертного крика Коскинена.
Все заглушил мой собственный крик; я ударил лбом по алтарю и попытался встать, вырвать железную цепь из крепления и освободиться. Датчик на руке продолжал мигать, предупреждая о повреждении комбинезона.
