–К чему весь этот балаган?– вцепившись ногтями мне в руку, прошептала Валка на пантайском языке, которого не знал никто из присутствующих.
Вместо ответа я погладил ее ладонь. Валка была тавросианкой, и ни долгие годы, проведенные со мной, ни мучения, которые ей пришлось претерпеть от соотечественников, пока те изгоняли из ее головы деймона Урбейна, этого не изменили. Все наши имперские церемонии, помпезность, торжественность и демонстрация военного могущества для нее были не менее чужды, чем сьельсины.
Словно отвечая на ее вопрос, трубы снова запели, и военный оркестр где-то вдали заиграл имперский гимн.
Наконец появился он.
Император не выехал к нам на летающей платформе или чем-то вроде этого. Нет, его императорское величество, соларианского императора Вильгельма Двадцать Третьего из дома Авентов вынесли в паланкине два десятка гомункулов-андрогинов в белых париках и белой униформе с имперской символикой. Сам император был облачен в доспех на римский манер, с нагрудником в виде мускулистого торса, украшенным имперским солнцем посреди сложенных крыльев и малых звезд. Доспех был тончайшей работы, из чистейшей белоснежной керамики, а вот руки его величества были красными. Император не носил латных перчаток, только алые бархатные церемониальные, и на каждом пальце, кроме одного, красовались золотые кольца и перстни.
На плечах был яркий парчовый плащ в тон его огненно-рыжим волосам, а голову венчала корона из живого золота. За императором появилось привычное сборище слуг и советников: зеленые схоласты, унылые серые логофеты, тянувшиеся за троном подобно увлекаемым волной останкам кораблекрушения. Я втайне порадовался, что среди свиты не было принца Александра. Мне сообщили, что мой бывший сквайр в числе тех, кто отправился с его отцом с Форума, но либо сам император, либо кто-то из его советников мудро предпочел не привлекать принца на эту публичную аудиенцию.
Когда магнарх приблизился к трону, музыка достигла апогея, но тут же стихла, едва он упал на колени перед правителем. По нашей процессии как будто пробежала волна; один за другим мы преклонили колени – Валку, впрочем, мне пришлось для этого настоятельно потянуть за руку. Гомункулы остановились и опустили переносной трон на землю. Магнарх трижды ткнулся лицом в пушистый ковер, который расстелили перед Сыном Земным.
–Да благословит и хранит вас Земля, ваше сиятельное величество!– воскликнул он, разом превратившись из человека, угрожавшего мне чуть более месяца назад на посадочной площадке, в совершенно другое существо.– Добро пожаловать! Добро пожаловать на Несс. Надеюсь, ваше путешествие с Форума было легким.
Император поднял руку, вытянув два пальца в приветствии и благословении:
–Приветствую вас, магнарх. Должен заметить, что ваша планета оказывает нам более торжественный прием, чем прежде.– Кесарь обвел взглядом изумрудных глаз собравшихся солдат, оркестр и священнослужителей.– Постройка новых кораблей идет по плану?
Кароль Венанциан выпрямился насколько мог, не вставая:
–Ваше сиятельное величество, нам потребовалось время, чтобы решить проблемы на Эйкане, но мы рассчитываем наверстать за ближайшие пять лет…
Магнарх продолжил болтать, а я внимательно рассмотрел свиту за императорским троном и отыскал среди унылых министров и зеленых схоластов знакомые лица. Я заметил квадратную физиономию сэра Грея Райнхарта, сменившего на посту главы разведывательной службы попавшего в опалу Лоркана Браанока, и славного своими усами лорда Гарена Булсару, начальника министерства по делам колоний. Также мне на глаза попалась архиприор Леонора, исполнявшая обязанности императорского духовника. Она стояла за императором словно тень, пришитая к подолу его мантии. Рядом с ней эту самую мантию двумя руками в перчатках держал человек – если его можно было так назвать,– которого я часто видел при дворе, но никогда с ним не разговаривал. Это был один из императорских андрогинов, гомункул-евнух, специально выращенный, чтобы обслуживать императора, быть его лакеем и посыльным. На его лице не было ни волоска, как у всех андрогинов, но он не носил парика, а его белая форма отличалась от других наличием кроваво-алой перевязи, надетой наискось, как портупея.
–Лорд Марло!– Голос императора прервал мое созерцание, и я склонил голову.– Надо понимать, мы снова у вас в долгу. Очевидно, даже в изгнании ваша польза почти безгранична.
Мне пришлось вспомнить все наставления Гибсона, чтобы сохранить стоическое выражение лица и не ухмыльнуться, подумав о том, как сейчас, должно быть, бесится про себя магнарх. Я не стал целовать землю – этого от меня и не ожидалось,– но и глаз не поднял.
–Благодарю вас, досточтимый кесарь.
Колыхнулись тени, и я догадался, что император встал,– и действительно, спустя секунду передо мной появилась пара белых сапог и рука в алой перчатке с кольцами. Я взял ее и поцеловал, осознавая – и от этого несколько насторожившись – посыл, который был вложен в этот жест.
–Мы сожалеем, что не смогли помочь вам в судебных вопросах. Приятно видеть вас в добром здравии.
Подняв взгляд, я отпустил руку императора. Прикасаться к его величеству дольше положенного протоколом было бы опрометчиво. Я не знал, как ответить на эту ремарку. На попечительство магнарха я попал по его собственному приказу. Когда нанятые Капеллой убийцы не смогли лишить меня жизни и тем самым положили конец многолетним судебным разбирательствам, не кто иной, как Вильгельм Авент, подписал распоряжение о постановке «Тамерлана» на прикол и моем назначении советником на Нессе.
«Ради вашей безопасности»,– сказал тогда император.
Скорее чтобы не позволить мне ввязаться в новые неприятности.
В конце концов я выбрал нейтральный ответ:
–Благодарю, ваше величество.
Кажется, императора это устроило. Его взгляд вдруг метнулся в сторону, словно луч фонарика.
–А это, должно быть, ваша возлюбленная. Если не ошибаюсь, мы незнакомы.
Я удивленно моргнул. Мы с его величеством встречались более сотни раз, и почти всегда я был один. Казалось невероятным, что они с Валкой ни разу не пересеклись, однако… Красная бархатная перчатка протянулась к Валке для поцелуя. Та не отреагировала. На миг я почувствовал, как ее глаза выжигают мне голову, но оставил язык за зубами. Наконец, поняв, что иного выбора нет, Валка поцеловала императорские перстни.
–Досточтимый кесарь,– сказал я, мысленно представляя сцену, которую Валка закатит, когда мы вернемся на нашу виллу вМаддало,– это доктор Валка Ондерра.
Я не добавил топоним «Вхад Эдда». После битвы на Беренике мы с Валкой отправились к ней домой в поисках лечения. Лечение мы нашли, но клан Валки решил, что ей требуется переобучение – так они назвали процесс избавления от чужеземных загрязнителей, попавших в ее разум за годы странствий среди варваров. В итоге демархисты собрались полностью ее перенастроить, стереть память с помощью запущенных в мозг машин и сделать из Валки абсолютно другую женщину.
