–Адр, паскуда, беги!– хрипло выкрикнул он.
–Я тебя не брошу!– ответил я и рубанул мечом по открытому колену химеры.
Ауламн брыкнулось, как осел, и попало мне в бедро.
–Ты что, совсем тупой?– прокряхтел старый мирмидонец, крепко сжимая тело генерала и удерживая его руку с пальцами-лезвиями у своего лица.– Если погибнешь, все насмарку! Твоя жизнь важнее всего!
–Я тебя не брошу!
Его слова ранили меня сильнее пинка Ауламна и больнее всех ударов плеткой.
Голова генерала повисла на нескольких проводах. Химера извивалась под тяжестью Паллино, пыталась найти опору на гладком и голом корпусе линкора. Вдруг в плече Ауламна открылось окошко, и оттуда высунулся короткий ствол, черным глазом повернувшись к Паллино. Мирмидонец уклонился от выстрела, и пуля лишь задела щит, разлетевшись на множество осколков. Но этого хватило Ауламну. Кинжал Паллино выскользнул, и мирмидонцу пришлось выпустить руку слепого чудовища. Вайядан ударил Паллино в грудь локтем. Мой друг отлетел на три ярда и, ударившись головой об обшивку «Тамерлана», остался лежать.
По-прежнему слепой, почти обезглавленный генерал замахал крыльями, как косами. Один взмах я парировал, а вот другой не смог – руку пронзила боль, и я не рассчитал дистанцию. Ауламн ударило меня по голове, и я упал, прижатый к палубе адамантовым крылом. Я рубанул, разрезав перепонку, но скелет не поддавался. Не отпуская меня, вайядан пошарил рукой и потянулся к Паллино. Повернув голову, я увидел, как бронированная рука схватила моего друга за лодыжку.
–Нет!
Неужели все повторится?! Я попробовал встать, но Ауламн крепче согнуло крыло, и я не смог даже пошевелиться.
Ауламн подтащило Паллино к себе, затем с легкостью подняло, как ребенок поднимает нелюбимую куклу. Паллино очнулся и взмахнул руками, чтобы обрести равновесие. Я встретился с ним взглядом, и он нахмурился.
Вайядан ударил Паллино оземь, как рыбак пойманную рыбу. Паллино не издал ни звука, даже когда Ауламн ударило его о палубу второй раз. После третьего Паллино обмяк; из головы потекла кровь. Мои глаза наполнились слезами; в отчаянной попытке вырваться я забарабанил по крылу, вырвав еще кусок перепонки.
–Suja wo!– раздался голос из динамиков на груди Ауламна.– Довольно!
Отпустив Паллино, оно ощупало его тело и голову, наобум продвигая пальцы. Обрубок другой руки заискрился, когда вайядан навис над моим другом.
Паллино повернул голову. Он был еще жив! Его губы шевельнулись, и я отчетливо прочитал по ним: «Надо было… бежать».
Мы остались одни. Леон с солдатами спустились в люк и отправились за Корво, чтобы отвести ее к Валке. Сколько раз мы вдвоем оказывались в таких переделках в Колоссо и после этого?
Оставалась последняя.
–Паллино!– крикнул я и решился на отчаянное, но единственно возможное действие.
Я бросил ему свой меч.
Клинок исчез в облаке голубоватого пара; рукоять прокатилась по палубе и остановилась, ткнувшись в бок старому солдату. Ожидая этого, Паллино схватил ее и активировал меч. Пентакварковому ядру понадобилась секунда, чтобы перейти из одного состояния в другое. Голубой кристалл расцвел и потек вверх.
Удар Паллино был метким, и рука Ауламна рухнула на палубу, извиваясь как змея. Оставшись без рук, вайядан пошатнулся, но его крыло сжалось еще сильнее, не отпуская меня. Мне хорошо было видно, как Паллино приподнялся с мечом в руке. А затем Паллино из Триеста, сын Оберно, совершил настоящий подвиг.
Он встал.
Его затылок был залит кровью. Глаза остекленели и помутнели, и казалось, что его держит на ногах исключительно сила воли. Сила воли и чистый – справедливый – гнев.
–Достали… вы меня,– запинаясь, проговорил он и харкнул кровью на палубу,– проклятые… бледные уроды.
Ауламн чуть выпрямилось и тоже попыталось встать, ища цель встроенной в плечо пушкой. Но так генерал лишь подставил отверстие в шее под удар Паллино.
Мой старый друг не терял времени даром. Он вонзил меч сэра Олорина в позвоночник химеры до груди, где, очевидно, располагался мозг. Ауламн отпустило меня и последним отчаянным усилием обхватило остатками крыльев руки Паллино. Пальцев у него не было, но адамантовые стержни сжимали крепко, как клешни. Я услышал, как хрустнули кости Паллино, увидел, как голубые искры посыпались из рукояти меча.
Паллино скривился, но не отступил и даже не моргнул. Меч дымился в его руках, но он, стиснув зубы, погружал его все глубже.
Спустя миг все было кончено.
Ауламн упало замертво, и Паллино, сотрясаемый приступом кашля, опустился на него. Освободившись, я приподнял друга и прислонил к телу поверженного чудовища. Из разрубленной шеи Ауламна текла голубая жидкость, смешанная с белесой гидравлической. Паллино удалось поразить мозг врага внутри бронированного каркаса.
–Сдох?– спросил хилиарх, улыбаясь окровавленными зубами.
Я припал рядом с ним на колено и положил руки на плечи.
–Сдох,– подтвердил я.– Сможешь идти? Тут недалеко.
–Тьфу ты!– усмехнулся мирмидонец.– Адр, я стоять-то не могу. Этот гад мне почти все… ребра переломал.– Его дыхание было редким, прерывистым, резким.– А я поломал твой меч.
Рукоять лежала у него на коленях рядом со сломанными кистями. Голубой дымок лениво вился от излучателя. Темно-красная джаддианская кожа порвалась, и металлический каркас теперь больше походил на металлолом, чем на произведение искусства.
–Да и черт с ним,– ответил я, осторожно цепляя рукоять на пояс.
–Теперь понятно, откуда у тебя столько гонора,– кивнул Паллино на сломанное оружие.– С такой фигней любого на раз-два уделаешь.
Я засмеялся. Он тоже, и мы оба болезненно закашлялись.
–Что они с тобой сделали?– спросил Паллино, вновь открыв глаза; его зрачки были разного размера, а взгляд – пустым.
–Почти все, что только можно представить.
–Ты прости,– сказал Паллино, и при вдохе в его груди что-то булькнуло.– Прости.
–Тебе не за что извиняться,– ответил я.– Хочешь, понесу?
–Ни к чему!– Паллино попытался помотать головой, но не вышло.– Мне недолго осталось.
Моя голова невольно задрожала. Все это было слишком ужасно. На нас повеяло затхлым ветром, принесшим запах дыма и бойни. Внизу красное людское пятно стало совсем крошечным. Я понял, что уже несколько минут не слышал орудий «Тамерлана». Куда подевались шаттлы и войска из Актеруму? Я их не видел.
Солнце уже почти зашло.
–Ничего,– сказал мой друг.– Когда мы познакомились, я уже был стариком. Ты подарил мне новую жизнь. Справедливо, что я отдал ее за тебя.– Он снова закашлялся и выругался, проклиная боль.– Ступай.
–Я тебя не брошу.
–Ну что за тупой баран!– обругал меня Паллино.– Даже не вздумай здесь помирать. Ты уже слишком далеко зашел.
