Я знал, что больше никогда его не почувствую. Никогда.
–Спать нужно тебе,– заявила Валка, имея в виду фугу.– Восстановиться от ран.
–Заморозка тут не спасет,– резко помотал я головой, возмущенный жалостью в ее тоне.– Мне нужно время, чтобы… разобраться в себе.
Я дотронулся левой рукой до увечного плеча. Суставу не помогали никакие упражнения. Нужен был врач. Мы оба это понимали.
–Тебе надо отдохнуть.– Валка отложила приборы и посмотрела на меня поверх резервуара с водой.– На Колхиде тебе смогут вылечить руку и… все остальное.
Я вдруг смутился и отвернулся. Мое покрытое шрамами лицо было заклеено коррекционным пластырем. В ярко-белом свете гидропонических ламп я краем глаза видел пластыри: черные швы на бледной коже, похожие на припой, которым был соединен разбитый умывальник Джинан.
–Лучше тебе самой лечь в фугу,– предложил я.– Ничего с нами не случится. В варпе безопасно, за кораблем я присмотрю.
–А получится?– без ехидства, с одним лишь сомнением спросила Валка, но это уязвило меня даже сильнее.
В тот миг я проклял себя. Свою слабость. Из подземелий Дхаран-Туна вместо меня выползла лишь тень, ничтожный червяк, носящий мое имя. Первые недели нашего путешествия я был совершенно жалок и бесполезен. Можно ли было это простить? Наверное. Понять? Безусловно. Но для хандры было не время и не место. Я перевел дух, кивнул и почувствовал себя голографической записью падающей статуи, воспроизведенной в обратном направлении. Как будто отдельные кусочки меня с большим трудом собирались в единое целое.
–Не хочу оставлять тебя одну.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не смотреть на ее левую руку и не вспоминать, как она душила себя под воздействием червя Урбейна. Нельзя было оставлять ее управлять кораблем… но не только по этой причине. Валка была с Тавроса. У нее не было лишних двадцати восьми лет.
А я был – и оставался – палатином.
Ради нее я легко мог пожертвовать двадцатью восемью годами.
–Я справлюсь.
–Адриан, ты не пилот,– ответила Валка, и ее острое, красивое лицо исполнилось грусти.
–А ты не можешь жертвовать временем,– возразил я.– Двадцать восемь лет – очень долгий срок.
–Столько лет в одиночестве – пытка для любого,– парировала она.– Ты всерьез предлагаешь оставить тебя здесь на все это время?– Она обвела рукой «Ашкелон».– Я еще не старуха. Да, тавросианцы живут меньше палатинов, но запас у меня есть. И провизии на несколько лет хватит.
Я взял влажную серую тряпку, чтобы чем-то занять руки, и сжал его до ломоты в кистях.
–На несколько лет я согласен,– пораздумав, ответил я.– Пока нет необходимости ложиться в фугу. Но если возникнет, то ляжешь ты. Не спорь.
В кои-то веки она не стала спорить.
–Сначала приведем корабль в полностью рабочее состояние,– деловым тоном сказала она после непродолжительной паузы и тихо прошептала, скорее себе самой, чем мне:– Мы справимся. Мы справимся.
Так прошло несколько лет. Пока корабль был в варпе, мы чинили гидропонику и выращивали овощи, чтобы разнообразить диету из похлебки, представлявшей собой разбавленный водой концентрат бромоса. Я ничего не смыслил в аквакультуре и во всем полагался на Валку, в голове которой, разумеется, хранились целые тома тематических материалов, закодированные в нейронном кружеве. Но я быстро учился – как и она, ведь все эти знания не были неотъемлемой частью нее, как учебники не были частью меня. Валка описывала хранилище данных в своей голове как библиотеку, психический дворец со множеством залов, куда можно было зайти и взять интересующую тебя книгу, заранее зная, где что искать.
Схоласты пользовались похожими методами, только без помощи машин. Так они ничего не забывали. Рассказывали, что опытный схоласт мог обрабатывать информацию не хуже машины, но для этого ему требовалось тренироваться почти всю жизнь. Валка родилась с таким умением. Оно было встроено в нее. И пусть даже после стольких лет знакомства ее способности подчас пугали меня, я благодарил всевозможных богов – в первую очередь Тихое – за то, что они у нее были. И за то, что она была у меня.
Первый урожай мы собрали через несколько месяцев и устроили пир горой: добавили в неизменную похлебку тыквы с луком, картофеля, томатов и бобов. В хранилище семян нашлись даже травы: розмарин, шалфей и тимьян, и поэтому, несмотря на отсутствие мяса, попировали мы на славу. По правде говоря, мне не особенно и хотелось мяса. Сидя в темнице, я на всю жизнь наелся пойманной в тюремном пруду сырой рыбой и вонючим мясом, что бросали мне стражники, когда закончились протеиновые батончики. О происхождении этого мяса мне даже думать не хотелось.
Стыдно признать, но после первой ложки я даже расплакался, в глубине души мечтая о хлебе, сыре и вине. Но и такая еда ознаменовала собой возвращение к человеческой цивилизации.
Вот только физически мы были далеки от цивилизации. Кроме нас с Валкой, на корабле никого не было, и порой я проводил серые унылые будни в мечтах о музыке, шумных улицах и деревьях в английском саду поместья Маддало. После холодного молчаливого корабля особняк больше не казался мне тюрьмой.
Но я не могу сказать, что все было настолько плохо. Да, мы сВалкой были одни, но мы были вместе. Я уже говорил, что для любящего человека вселенная сжимается, пока вы со своим возлюбленным не заполняете ее полностью. Для нас с Валкой это было почти в прямом смысле так. Долгую ночь в пути мы встретили так, как встречали каждый новый день в подземельях Воргоссоса, дрожа от холода во тьме.
Тянулись годы, и постепенно воспоминания об Актеруму и Дхаран-Туне перестали постоянно мучить меня. Красный огонь шрамов на моем теле сначала потух, а затем превратился в белый пепел. Плечо до сих пор болело, а откушенные пальцы заставляли просыпаться по ночам, но с каждым днем я чувствовал себя лучше. Я понимал, что уже никогда не буду прежним. Даже если в Империи вылечат плечо и восстановят утраченные пальцы, частица меня навсегда останется в черных песках под пустым взором Сновидца.
Все когда-нибудь кончается, любезный читатель.
И вскоре подошел к концу первый этап нашего путешествия.
–Не нравится мне эта идея,– в тысячный раз повторила Валка.
В кубикуле еще не похолодало. Из сорока корабельных яслей для фуги не работали ни одни, и это печалило меня. В каждом мог находиться спасенный человек. Слева от Валки могла бы спать Корво, дальше – Паллино и Бандит. Здесь могли быть Айлекс, Элара и юный Леон, а также безымянные солдаты, пережившие нападение Ауламна и добравшиеся до «Тамерлана».
Вместо этого тут было пусто.
–Понимаю,– ответил я.– Все будет хорошо, обещаю.
Валка не ответила и отвернулась, чтобы проверить, надежно ли соединены ее ясли с системой охлаждения и циркуляции. Обычно этим занимаются специалисты по фуге, но в нашем распоряжении такого не было. Не критично. Из всех судовых систем ясли для фуги были наиболее автоматизированы и защищены от неполадок.
