Первый рыцарь сделал колющий выпад, и его красный плюмаж низко опустился. Я парировал удар, провел меч сквозь защиту и уколол рыцаря под забрало. Голограмма погасла, и автоматон в ватном доспехе отступил, опустив тренировочный меч, после чего механизм поднял его высоко к потолку. Один готов. Я успел вовремя отпрыгнуть от удара второго рыцаря, чей голографический образ был облачен в сине-золотой плащ-сюрко с лилией, похожей на герб дома Бурбонов. Остальные тоже напали: один в черно-золотом доспехе, вооруженный массивной булавой, другой – в красноватом, со шлемом-бочонком, к которому под прорезями для глаз были приделаны похожие на усы щетинки. Отразив атаку черного рыцаря, я сделал широкий шаг в сторону, чтобы рыцарь оказался между двумя другими. Нужно было диктовать ход поединка, выманивать противников по одному.
Я отступал под жестоким натиском черного рыцаря, скользя босыми ногами по гладкому полу. Синий решил обойти меня с левого фланга, зажать в клещи. Я ринулся на черного, отбил в сторону булаву и с силой ударил в шлем, так что тот отозвался колокольным звоном. Рыцарь пошатнулся и припал на колено; металлическая пуповина заскрипела. Это позволило мне развернуться и отразить рубящий удар синего рыцаря. Усатый тоже занес свой двуручный меч, как палач над головой приговоренного. Я сделал выпад, держа острие меча строго прямо, и аккуратно отбил меч противника в сторону. Клинок ударил по полу; я вытянулся в струнку и пронзил иллюзорный доспех, уколов манекен в центр тяжести. Рыцарь растворился в воздухе, тренировочная кукла уехала к потолку, а вместо нее на арену вновь вышел первый манекен, на этот раз приняв облик не рыцаря с плюмажем, а древнего ниппонского самурая.
За это время черный рыцарь успел подняться и скоординировать свои действия с синим. Теперь они работали в паре. Их призрачные ноги бесшумно ступали по отполированному лазером полу, доспехи не гремели, как у настоящих рыцарей. Они напали одновременно, и, хотя мне удалось контратаковать черного в голову, голографический меч синего ударил меня по спине, оставив красную ссадину.
Огрызнувшись, я заблокировал ведущую руку синего рыцаря своей левой и почувствовал легкую боль, хотя кости у меня там были искусственными. Крутанувшись, я ударил противника в височную область. Поверженный рыцарь тут же ретировался. Быстрая победа над тремя соперниками позволила мне передохнуть; чтобы перезапуститься, им требовалось время, и я остался один на один с самураем. Я принял защитную стойку «бык»
[1]– свою любимую еще с бойцовских ям Эмеша. Лицо древнего рыцаря под шлемом-кабуто покрывала устрашающая маска демона. Самурай двинулся на меня и рубанул. Я отразил удар, сместился вбок и почти попал самураю в глаз. Симулякр отступил и сменил стойку. Изогнутый клинок поднялся и резко опустился. Я ослабил хватку, позволив мечу уйти с траектории противника. Самурай шагнул слишком далеко, открыв мне плечо.
В детстве я часто мешкал с ударом, когда сэр Феликс заставлял меня спарринговать с братом.
Теперь я ударил.
Четвертая голограмма померкла, и все четыре привода теперь вращались надо мной. Манекены болтались на них, словно не внушающие доверия плоды. Я медленно кружил внизу, наблюдая, как металлические автоматоны опускаются на каменный пол и нацеливают на меня обитые палки, с помощью голограмм превращающиеся в стальные мечи древних рыцарей.
Я стиснул зубы и внимательно осмотрелся, оценивая ситуацию. На миг моя кривая марловская улыбка отразилась в зеркальном нагруднике рыцаря. Лицо при этом сохраняло серьезное, целеустремленное выражение, напоминая маску. Я был в превосходной форме, наверное лучшей, чем когда бы то ни было. Лучше уже не будет.
Первый рыцарь беззвучно похлопал клинком по ладони. Его соратники разошлись, окружив меня, как акулы – раненого пловца. Окруженный человек не может одновременно сражаться с четырьмя противниками. Обычный человек. Я крутился на месте, зная, что не услежу за всеми без помощи моего особого зрения. Четыре превратились в восемь. Восемь – в шестнадцать. В тридцать два. В шестьдесят четыре. В сотни. Тысячи.
Они напали – и тут же исчезли; их вероятности утонули в непрерывном потоке времени. Я развернул руку, и один клинок просвистел мимо. Я крутанулся, отбивая другой, и своим мечом рубанул голема по плечу. Ни на миг не прекращая движения, я поспешил отступить из гущи противников, держа их на расстоянии вытянутого клинка.
Сколько раз в этом зале звенели наши мечи? Я по сей день прекрасно помню солнечный свет, пробивавшийся сквозь решетки на окнах, и приятный холодок полированного пола под моими огрубевшими пятками. Тысячи утренних тренировок уже были позади, а впереди оставалось совсем немного. Вскоре в поместье Маддало поселится тишина. Тишина и призрачная тень по имени Адриан Марло, которая однажды на этом самом полу сразится с улыбчивым сэром Гектором и едва сможет поднять свой меч.
Вдруг серебряный рыцарь ткнул мечом мне в лицо.
–Прервать симуляцию.
С почти ультразвуковым свистом приводы металлических марионеток остановились. Голографический меч серебряного рыцаря замер в считаных дюймах от моего лица. Я расслабился и, обернувшись, увидел в округлом дверном проеме Валку, одетую в свободную рубашку без рукавов и брюки галифе. Компанию ей составлял трибун Лин. Он опирался на трость и изо всех сил старался смотреть куда угодно, лишь бы не на глубокие уродливые шрамы, покрывавшие мою левую руку,– следы, оставшиеся после едва не ставшей смертельной встречи с клинком из высшей материи на арене форумного Большого колизея.
–Лин!– воскликнул я, не выходя из окружения голографических рыцарей.– Я совсем забыл о времени.
На трибуне была черная повседневная одежда, поверх которой он набросил шинель. Белый берет зажат под мышкой свободной руки.
–Я смотрю, вы и это сохранили,– указал он тростью на желтый флаг на дальней стене зала.
На флаге красовался черный восьмикрылый ангел с голым черепом вместо головы. Этот флаг принадлежал Мариусу Венту, самопровозглашенному адмиралу и диктатору, которого мы свергли по пути на Воргоссос.
–Это тот, что висел над ратушей,– ответил я, посмотрев на флаг.– Джинан… лейтенант Азхар сняла его во время празднования.
Мы с Джинан залезли на крышу вместе.
–А у меня остался его меч,– сказал Лин и похлопал по спрятанным под шинелью ножнам.
Оружие он хранил еще с Фароса, хотя не был имперским рыцарем. Я удивлялся, почему никто до сих пор не поставил ему это на вид.
–Они с арены?– спросил Лин.
–Что?
Я рассеянно повернулся, не успев вложить тренировочный меч в руку автоматону. Античные рыцари замерцали и ретировались, уехали под потолок, словно покидающие сцену куклы. Лин имел в виду мои шрамы. Обычно я прятал их под черной кожаной перчаткой до локтя.
–Да. Напоминание о временах до последнего покушения Капеллы. Если они и дальше продолжат в том же духе, рано или поздно им повезет.
