–В непосредственной близости от коллайдера?– возразил Бандит.– Если только им жить надоело.
Но я видел, как сьельсины без раздумий жертвовали собой в бою на земле и в космосе, и потому насторожился.
–Можете все отключить?– спросил я, разглядывая магнитные катушки и паутину опутавших комнату проводов.
–Надеюсь, милорд,– повернулся ко мне склонившийся над центральным пультом легионер.– Тут топливная система сложнее, чем на «Тамерлане», но коллайдер я сейчас отключу. Тогда будет проще заставить сифоны перекачать антиматерию в хранилище.
Он был младшим инженером из команды Айлекс.
–Точно?– усомнился Паллино.
Хилиарх смотрел на меня с места возле пульта. Мне не нужно было оборачиваться на него, чтобы почувствовать, что он не верит и разочарован.
Я взмахом руки призвал к тишине и встретился взглядом со своим отражением в алюмостекле. Лицо прикрывала бесстрастная черная маска с лабиринтовым орнаментом вокруг глаз. Доспех после стольких лет был по-прежнему впору – нагрудник в форме мускулистого торса на римский манер с алой эмалированной эмблемой моего дома: пентаклем и трезубцем посреди восьми могучих крыльев. Под нагрудником красная туника, на бедрах и плечах – кожаные птеруги с вычурным тиснением. Наручи и поножи были литыми, украшенными керамической лозой и ликами. И поверх всего – черный плащ на алой подкладке, с застежкой над правым плечом.
С отражения на меня взирал лорд Адриан Марло.
В эту минуту покоя я увидел – он увидел, мы увидели – бесконечное множество нас. Тысячи Адрианов смотрели на меня со стекла. Тысячи тысяч глаз, десятки тысяч черных масок… во всех бесчисленных версиях этого момента, каждая неуловимо отличалась от другой, и чем дальше было отражение, тем значительнее разница. Я наблюдал, как несчетные варианты меня скрывались в огненных вспышках – результате ошибки техника. Целые параллельные миры исчезали из-за его неудачных действий. Я не знал, какой выбор стоит перед этим парнем, не понимал, как работают ускорители частиц и электромагнитные сифоны, но отдавал себе отчет в последствиях, к которым может привести любая оплошность.
Говорят, что в присутствии созерцателя световые частицы складываются из энергетических волн в лучи и наши глаза способны воспринимать их. Полагают, сознание изменяет реальность. Меня изменила встреча с Тихими в их обители. Тогда я почувствовал то, что, наверное, чувствует слепец, внезапно прозрев,– будто я был слеп всю свою жизнь. И как глаза выпрямляют световые волны, так мое новообретенное зрение выпрямляло время. Нужно было просто всмотреться. Сосредоточиться. Выбрать.
Я выбрал жизнь, проложив путь сквозь время туда, где герметичность коллайдеров не была нарушена.
–Готово,– отчитался техник, не ведая о моем вмешательстве.
Видение ушло, отражения слились воедино, бесконечность сжалась, пока я снова не остался лицом к лицу с одиноким отражением.
–Молодец, солдат,– бросил я, зажмурившись; пользоваться выборочным зрением всегда было нелегко.– Долго еще до прибытия флота?
Бандит снял шлем и, пригладив растрепанные черные кудри, ответил:
–Час и тридцать семь минут. Продержимся.
Прищурившись, он посмотрел в окно на платформу, откуда мы пришли. Я проследил за его взглядом. Сьельсины торопливо бегали, передавая приказы и поднося амуницию.
–Взрывать они не станут,– сказал Бандит,– воспользуются плазменными резаками.
–Скорее всего,– согласился я.
Но в цеху появлялись все новые ксенобиты. Очевидно, основные силы, размещенные на заводе, теперь знали о нашем вторжении. По моим прикидкам, там собралось больше двухсот сьельсинов… может быть, триста. Я не в первый раз пожалел, что не был схоластом, способным на глаз определять точное число.
Пока мы разговаривали, тихий механический гул, который стало едва слышно после того, как мы прошли через шлюз в центр управления, замедлился. Опоясывающий планету громадный механизм начал процесс отключения. После остановки коллайдера требовалось совсем немного времени, чтобы сифоны опустошили очистные установки от нестабильного топлива и перегнали его в хранилища, расположенные в нескольких милях от цеха. Существовала вероятность, что Бледные не заметят этого в вакууме. Если бы заметили, то могли бы взорвать центр управления целиком и довольствоваться топливом, которое уже успели собрать. Они не знали о прибытии нашей флотилии.
Но я решил, что они в любом случае этого не сделают. Разбрасываться ценными ресурсами было не в духе Сириани Дораяики, а завод «Ямато», безусловно, был ценным ресурсом. Нет, Бледный Князь князей выжмет из него все до капли. Сьельсины не станут рисковать, пока есть шансы удержать производство. Вот почему крайне важно было остановить коллайдер. Если б он был активен, как прежде, любой шальной выстрел привел бы ко всеобщей гибели. В отключенном состоянии его можно было повредить, но не уничтожить.
Каждая сторона оставалась при своем.
–Не нравится мне это,– снова заворчал Паллино.– Отступать некуда.
–Есть куда,– заявил Бандит, извлекая что-то из мешочка на поясе.
Несмотря на многолетнюю службу Империи, бывший норманский наемник продолжал носить поверх доспеха красно-белый джаддианский кафтан.
–Сидя ровно, далеко не отступишь,– парировал старый солдат.
Бандит прислонился к пульту так небрежно, как будто это было дерево в парке. Развернул фантик из вощеной бумаги, закинул конфету в рот и принялся задумчиво жевать.
–Скоро наши прилетят,– беспечно сказал он и уронил обертку на пол.– Хочешь конфету?
Паллино недовольно мотнул головой и отвернулся. Воцарилось неловкое молчание. Я не вмешивался. Солдаты группами караулили у выхода; один по голографическому терминалу следил за тем, что происходило в шлюзе и на платформе снаружи.
–Сэр… а можно мне?– сняв шлем и откашлявшись, вдруг осмелел молодой легионер.
Не сказав ни слова, Бандит достал из мешочка конфету и бросил ему. Больше никто не просил.
–До полного отключения коллайдера девять минут,– сообщил техник.– До очистки магнитных сифонов – тринадцать.
Я едва заметно кивнул в ответ и, проходя к двери, хлопнул его по плечу.
–Чем заняты Бледные?– спросил я наблюдателя.
Тот вскочил как ужаленный:
–Не могу точно сказать, милорд. Они протянули снизу какой-то кабель, после чего наружные камеры отключились. Не хотят, чтобы мы смотрели…– Он покосился на меня и отвел взгляд.– Думаю, у них там плазменный бур. Будут сверлить, как предполагал коммандер. Но с такого ракурса сложно судить.
Я высунулся у него из-за плеча изучить голограмму. Там отображались данные с четырех камер внутри шлюза, одна из них была направлена сквозь алюмостекло в сторону внешнего люка. Гигантская химера неподвижно стояла снаружи, повернув гладкую лицевую пластину к центру управления. Должно быть, она попыталась вломиться в шлюз, но сталь в локоть толщиной не подалась. Ксенобиты возились у массивного черного ящика, ребристого и кривого. Если бы ящики могли умирать, как живые существа, этот точно был бы гниющим трупом.
