–Человек в порядке?– спросил Перевозчик, заметив мой жест.
Я убрал руку. Как у меня это получилось? Побочный эффект каких-то лекарств? Или следствие травмы?
–Я…– начал я на стандартном, но спохватился и перешел на лотрианский:– Da.
Пусть думают, что я поправился благодаря палатинским генам. Так проще. Я и сам многого не понимал, а они не поняли бы и малой части этого.
–Давным-давно мне очень помогла другая женщина,– на галстани сказал я Магде.– Мне было нечем с ней расплатиться. Вам мне тоже нечего дать, кроме благодарности…
Я отставил пустую коробку от лапши. Где она их раздобыла? Несмотря на пышные теплицы, которые мне показывала Третий председатель, рационы здесь выдавали строго в расчете один на человека, и мне с трудом верилось, что люди, не входившие в партию, хорошо питались.
–Спасибо вам.
–Я поступила так, как было правильно,– ответила Магда.
В голове у меня прояснилось, боль ушла, и я вскочил на ноги. Что бы я ни сделал в забытьи, теперь не чувствовалось ни симптомов сотрясения, ни последствий ранения. Мог ли я повторить этот трюк? Не знаю. Я взял с металлического столика свои перчатки и застегнул их на руках.
–Бог послал вас ко мне,– сказала Магда, дотронувшись до крестика,– как и всех остальных.
От моей туники мало что осталось, но по крайней мере доспех был отдраен начисто. Без туники и плаща, в одном лишь доспехе, надетом на облегающий комбинезон, в отражении в стекле медицинского шкафчика я казался меньше обычного. Но по крайней мере был похож на себя.
Магда не закончила.
–Вы сказали, что занимаете в Империи высокий пост. Быть может, поэтому Он призвал меня сюда. Чтобы служить. Чтобы спасти вас.
–Я не верю в вашего бога,– ответил я, пожалуй, чересчур резко.
–Ему это и не нужно,– парировала врач и глазом не моргнув.
–Магда,– с грустной улыбкой посмотрел я на язычницу,– я здесь не для того, чтобы разрушить ваш конклав. Я здесь, чтобы спасти свой народ, чтобы остановить Rugyeh.
–Кого?– удивленно переспросила она.
Я невольно усмехнулся. Слабый, пустой звук среди камня и металла. Она даже не слышала о Rugyeh и о войне, бушевавшей на трети территории известной вселенной. Да и с чего бы ей? Конклав предпринимал все усилия, чтобы народ не знал о том, что творится за границами Содружества, ибо за его границами не было ничего, не должно было быть ничего. «Лотриада» была для людей всем, и пусть они слышали о Соларианской империи, о Джадде или дюрантийцах, эти места для них были сказками, сочиненными хозяевами-pitrasnuk. Как я мог это объяснить?
Решил, что и пробовать не буду.
–Мне пора.– Я взял ее за руки, наклонился и поцеловал их.– Вы спасли мне жизнь. Я вас никогда не забуду.
Магда спокойно позволила мне этот жест.
–Лорд Адриан!– окликнула она меня, когда я последовал за Перевозчиком к выходу.
Я замер и молча обернулся.
–Думаю, у Него есть на вас планы. У моего Бога.
И почему от этих слов мне стало так не по себе?
В воде были тела. Маленькая лодка Перевозчика везла нас вверх по течению, и они медленно плыли навстречу. Пару раз высокий zuk приподнимал палку и отталкивал их. Одни тела были мужскими, другие женскими, некоторые разложились слишком сильно, чтобы сказать с точностью. На одном трупе под рваным серым пальто был черный комбинезон. Я предположил, что это один из напавших на нас на мосту, но с тем же успехом он мог участвовать и в другом вооруженном столкновении.
–Гвардеец конклава,– заметил Перевозчик, кивнув в его сторону.– Тайная полиция. Они часто переодеваются в либералистов.
–Зачем?
–Panovni. Повстанцы убивают людей. Партия защищает. Народ любит партию,– развел он руками.
Мы замолчали, лишь лодочный мотор тихо гудел. Смотрок опустил в воду кусок трубы и наблюдал за его бурлящим следом. Мы проплыли мимо пары мужчин, переходивших канал на ходулях. В руках у них были шесты с широкими сетями. Перевозчик помахал им палкой, те махнули в ответ, но вслух не поприветствовали.
Эти люди влачили жалкое существование, но не теряли надежды. Люди вроде Магды, истинно верующей в своего древнего бога, надеялись, что когда-нибудь это могучее здание из цемента и стали рухнет. Искусные архитекторы Содружества и авторы «Лотриады» не преуспели в одном: им не удалось сломить человеческий дух. Их сапог мог попирать людей день, год, эру, но в конце концов нога в сапоге сломается.
–Сколько здесь жителей?– спросил я Перевозчика.
–Никто не знает,– ответил тот после долгих раздумий.– Тысячи. Больше. Очень много.– Он снова развел руками, как бы жалуясь на ограниченность своего словаря.– Но меньше, чем когда Перевозчик был молод. В тоннелях ходят патрули, отлавливают людей. Уводят.
–Магда говорит, патрули забирают людей в рабочие лагеря.
–Все больше и больше. Раньше патрули забирали одного, двух. Для переобучения. На другой планете… Теперь уводят по десять. Двадцать. Наверху тоже люди пропадают.
Я кивнул и протер глаза. Мне не часто приходилось так волноваться, и не припомню, чтобы я когда-либо чувствовал себя настолько усталым. Я молился Матери-Земле, а может, богу Магды или еще кому-нибудь, чтобы Валка и мои друзья были живы. Я верил, что Паллино с Бандитом справились с врагами на мосту и смогли добраться до посольства.
Но другой вкрадчивый голос шептал: «Не исключено, что они погибли».
Перед глазами с легкостью вставал образ горящих башен посольства и текст телеграммы, посланной в Империю с «Тамерлана».
«Лорд М. пропал без вести, вероятно погиб. Посольство уничтожено. Консул мертв или захвачен. Война».
Война.
–Война,– прошептал я.
Истинно древнее слово, не изменившееся с золотой поры классического английского, а может, и с тех гиперборейских времен, когда человек был юн, а Землей правили драконы.
–Stoh?– повернувшись ко мне, спросил Смотрок.
–Voyn,– ответил я.– Если конклав напал на соларианское посольство, будет война.
На ум пришла мысль, что, вопреки моим обещаниям Магде, мой визит все-таки мог положить начало концу Содружества. Еще одно случайное пророчество.
–Ваш… народ уничтожит конклав?– посмотрев на меня, спросил подросток на ломаном стандартном.
Я с изумлением уставился на гермафродита. До этого ни Смотрок, ни Перевозчик даже не намекали, что знают галстани. Может, Магда научила их нескольким словам? Я вгляделся в лицо Смотрока. Подросток не вытащил свою трубу из воды, но больше не смотрел на нее. Черные лотрианские глаза Смотрока сверкали невиданным прежде огнем, пламенем революции и надежды.
–Может быть,– ответил я.
