–Тогда спросите кого-нибудь другого,– ответил я без обиняков.– Я даже не знаю, какой сейчас год.
Белая рука князя поднялась и влепила мне такую пощечину, что я плюхнулся в мелкий водоем. Светящиеся рыбы бросились врассыпную, подальше от меня. Мне стоило больших усилий приподняться на локте – мешали кандалы на запястьях.
–Держишь меня за простака?– огрызнулся князь, нависая надо мной, упершись когтистыми ногами в неровные камни.– Не лги! Я знаю, что тебе известен его маршрут. Мне нужен полный список планет, которые твой император собирался посетить. Названия, номера, координаты.
Мне удалось подняться на колени и согнуться. Я зажмурился от тупой боли, мои длинные спутанные волосы упали на лицо, закрыв от меня стоявшее напротив чудовище.
–Сородич, я ведь могу сделать еще больнее,– разносился вокруг высокий ледяной голос.– Рассказывай все, что знаешь.
–Не знаю я маршрута.
Это было не совсем так. Я знал отдельные координаты и номера звезд и планет системы Несса, в частности Гододина, Авлоса и еще нескольких. Но маршрут императора включал более тридцати, а навигатор из меня был так себе. С тех пор как мы покинули Несс, прошло уже много времени, и планы могли измениться. Я мог назвать лишь несколько планет: Несс, Ванахейм, Сираганон, Баланрот, Перфугиум.
–Не знаю.
Пророк присел рядом:
–Я же говорил, что в вас много лжи. Utannashi, мне нужны названия, и я их получу.
–Утаннаши…– повторил я.– Лжец.
–Отрицаешь?– спросил Сириани, и его зловонное дыхание ударило мне в ноздри.
–Араната Отиоло звал меня Oimn Belu,– слабо усмехнулся я вответ.
–«Темный»,– прошипел Сириани.– Не думал, что Отиоло был способен на такие эпитеты.
Пророк схватил меня за волосы и поставил на ноги, заставив посмотреть ему в глаза.
–Я надеялся, телесные наказания выбьют из тебя ложь. Ошибся. Нужно еще поработать.
Он отпустил меня, едва не вырвав клок волос, и я поник. Кожу на голове засаднило.
Сириани развернулся, бренча свисающими с рогов и пальцев украшениями, и поднял два пальца. Должно быть, за нами следили невидимые камеры, потому что из расщелины в скале через считаные секунды появились скахари в доспехах и размалеванных боевых масках. Увидев их кривые белые сабли, я невольно напрягся. Я мог лишь гадать, какие новые чудовищные пытки мне предстояли, но держался твердо, когда воины схватили меня.
–Qattaa!– скомандовал Сириани, и скахари застыли.– Последний вопрос, сородич,– обратился ко мне Пророк, перейдя на стандартный, после чего взял паузу, как будто ожидая, что я перебью или попрошу уточнить.– Как ты выжил на Беренике?
Солдаты крепко держали меня, и, хотя я отвел взгляд, один из них снова схватил меня за волосы и заставил смотреть прямо и обнажить горло. Не дождавшись моего ответа, другой ударил меня плашмя саблей, оставив на животе отпечаток и тонкий кровоподтек там, где лезвие все-таки задело кожу.
–А вы не знаете?– выдохнул я.
Князь Сириани Дораяика изучал меня с нечеловеческой сосредоточенностью, щуря глаза под прикрытыми веками.
–Среди вашего народа ходят легенды, что ты колдун и творишь чудеса.
Я постарался как можно выразительнее пожать плечами:
–Может, вопреки вашим убеждениям сила Утаннаша все-таки истинна.
Пророк снова приблизился и положил когтистые руки мне на плечи.
–Сила моих богов воплощена во всем, что ты видишь вокруг,– улыбнулся он, показав зубы, и окинул взглядом грот.– Мы сами – доказательство их силы. Эта планета Дхаран-Тун – доказательство их силы. А ты способен только на фокусы.
–Я обратил вашу победу в поражение. Неплохой фокус.
Не меняя выражения лица, Князь князей вцепился прозрачными когтями мне в плечи. Брызнула кровь. Я заметил в глазах Пророка перемену настроения, почувствовал злость. Досаду. Мой враг испытал бы истинное счастье, растерзав меня на месте. Но он без предупреждения отпустил меня.
–Ты все дерзишь!– прошипел он и, развернувшись, сполоснул окровавленные пальцы в ближайшем пруду.
К моему ужасу, рыбы бросились к рукам Сириани, и вода вмиг стала чище. Стражники не двигались. Сириани не дал им новых команд.
–Твоя смерть не доставит мне радости,– сказал Пророк, медленно погружая руки еще глубже в воду.– Ты, как мне кажется, единственное существо в этой Iugannan – по-вашему, в этой вселенной,– что способно понять меня…
Сириани поднял сложенные ладони из воды вместе с одинокой светящейся рыбой. Вода вытекла сквозь пальцы, и голодная рыбешка осталась лежать на ладони. Она отчаянно изгибалась, ловя ртом воздух. Сириани бесцеремонно раздавил ее. Вода вместе с какой-то сверкающей жидкостью полилась в пруд, к истовому удовольствию других рыб, которые тут же принялись фильтровать воду от крови жертвы.
–По крайней мере, единственный из своего народа. Вся эта война подчас сводилась к противостоянию нас двоих. После Береники в этом не осталось сомнений.
Сириани опустил измазанную кровью и кишками руку в воду, позволив рыбам вдоволь покормиться. Спустя миг он снова посмотрел мне в глаза.
–Ты же видел? Мои армии маршируют среди звезд, уничтожая ваши планеты одну за другой. Видел свою смерть. Ты знаешь, что я тебя убью, ты погибнешь в Актеруму. И когда тебя не станет, погибнет все человечество. Сначала твои соплеменники станут рабами, а со временем уйдут в небытие. Я тоже это видел,– сказал он, поднимаясь.
–Реки времени?– с большим трудом выговорил я.
Я до последнего не исключал возможности, что Сириани вовсе не пророк, что будущее, открытое ему,– всего лишь плод его фантазий, воплощение мечтаний и желаний. В глубине души я надеялся, что его видения ложны.
Но Сириани кивнул:
–Наблюдатели видят все, а я вижу их глазами. Точно так же, как ты видишь глазами Утаннаша.– Сириани повернулся вполоборота и снова вскинул вверх два пальца.– Я добьюсь, что ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Даю последнюю возможность: где твой император?
–А вы сами не знаете?– спросил я наобум, вовсе не будучи уверен в успехе.
Сириани махнул другой рукой, и один скахари снова хлопнул меня по животу плоской стороной сабли.
–По-твоему, мы тут в игры играем?
Я решил, что это означает «нет».
–Velenammaa jatti wo!– Сириани опустил два пальца.
«Уведите его!»
Глава 31. Фрагменты разума
В глубоких водах внизу что-то обитало. Время от времени оно шевелилось, нарушая спокойствие черной водной глади. Эта гладь была так близка, что опусти – подними – руку, и почти дотронешься до нее.
Почти.
Это стало бы подарком судьбы. Пытка на стене переносилась тяжелее из-за того, что мне давали передышки. Пытка в яме переносилась тяжелее из-за отсутствия передышек. Мне привязали обе ноги и руку к груди и подвесили за лодыжки, без еды и воды. Сначала я висел у самого края ямы, но дюйм за дюймом мучительно опускался вниз, к воде. Я преодолел уже полсотни футов и должен был бы давно потерять сознание, если бы не аккуратный надрез, который мне сделали у виска. Таким образом кровь, приливавшая к голове и рано или поздно заставившая бы меня отключиться, по капле выходила наружу.
