—Змей в этих местах изображали часто. У ямников, очевидно, было что-то вроде змеиного культа. Скифы, как известно из рассказа Геродота, и вовсе считали змею своей прародительницей. Очевидно, и«змеевик» — часть давних верований. Тех, откуда пошло нынешнее суеверие.
Я попросил рассказать легенду.
—Если коротко, то красный, или багровый, Змей стережет курганы. В одном из них скрыто несметное богатство. Но в каком именно зарыт клад, не знает никто. Только сам Змей. Тревожить его категорически нельзя.
Он осторожно отложил черепок и продолжил, посматривая на закипающую в ведре воду.
—Где, вы говорите, ее нашли? Гадючий кут? Тоже любопытно. Если верить легенде, то хребет и голова «змея» здесь,— Мирон притопнул ногой.— А вот хвост как раз там. Уж и не спрашивайте, как это возможно с точки зрения животной анатомии,— он хмыкнул.— Многие здесь убеждены, что гибель девушки и другие вещи,— он показал на воду, где в темноте колыхались пятна водорослей,— связаны с суеверием.
Слова Сушкина наводили на размышления. Положим, «змей» — местная сказка. Но ткань-то вполне реальна. Что значит этот компот, нагромождение символов? Что шутник или преступник, устроивший представление с телом, все же не совсем нормален? Или, наоборот, расчетлив?
Сведыня окликнул тех, кто стоял в отдалении, позвал к костру. Вынул полено из костра и сунул в ведро:
—Для аромата! Чтоб с дымком ушица. Эх, тут не справить, как казаки с тузлуком, с чеснока и перца заправка — это б было дело!
Но и без тузлука горячая уха с разварной картошкой пахла великолепно.
—Где одна бутылочка, там и вторая милочка,— Сведыня с присказкой развернул мокрую ткань, вынул холодные бутылки. Местное вино — красное, крепкое и исключительно сладкое.
Разложили маринованный сочный чеснок, круглый серый хлеб.
—Шумеры считали, что боги создали людей, чтобы самим не работать. Но и человек не дурак, раз умеет работу сочетать вот с таким удовольствием,— Мирон разыскал для меня ложку,— давайте, пока не остыла.
Гросс ужинал в своей палатке. Остальные у костра обменивались репликами, распаляя аппетит.
—Ох, тут хозяйки рыбу готовят, ум отъешь!
—Начиняют ее со спины капустой.
—А как же чешуя, внутренности?
—А, от все вынимаешь…
* * *
Со Сведыней мы спустились к реке вычистить песком ведро и ложки. Вокруг костра остались несколько рабочих. Солнце свалилось в сумеречную степь, широкую и светлую от ковыля. Разговор то гас, то разгорался. Я расспрашивал оРяженом, о местных, о раскопе. Хотел проверить свою догадку, раздумывая о возможной связи нападений на артель и партию. Сведыня, облокотившись на бревно, сидел, вытянув ноги к огню. Подкидывал в общий разговор замечания:
—В усадьбе хозяина рыбзавода хранилось кое-что из местных находок. Пропало, конечно, когда хозяин бежал.
—От большевиков?— кто-то из рабочих из темноты.
—Хуже! К нему собирались приехать жена и теща, которых он отправил вХарьков,— подмигнув мне, отозвался Сведыня.
В ответ раздался хохот, выкрики «брешешь».
—Теперь из старых служащих никого и не осталось,— продолжал Сведыня, прищурясь.— Один, может, этот мордатый — управляющий. На деле он-то всем и заправлял. Во всякую мелочь вникал!
—Псеков?
—Он.
—А вы и раньше бывали здесь?
—Бывал. С первой партией, но совсем недолго. Я мальчишкой был. Тогда местные тоже бузили. Против раскопок. Неймется им. Притом что сами роют повсюду. Пройтись по оврагам, вон сколько ям накопано.
—Не все ведь так настроены,— вмешался Мирон,— Рогинский, местный фельдшер, интересуется историей и раскопом вполне искренне. Хоть и порядочный растяпа, бродил всюду, едва не сверзился в яму!
—Неужели помогал с раскопками?
—Да нет. У нас тут были случаи дизентерии, условия полевые. Забавный типус. Такой человек «в недоумении»,— весело продекламировал Сушкин.— Человек с лицом «Пожалуйста, извините и помилуйте».
—Вы его точно описали.— Я рассмеялся.— А я думал, что все местное население держится подальше.
—В основном да. Бывает, нанимаются пропойцы. На простые работы — копать, таскать. Но неохотно. Курганов сторонятся.
—Пару раз тут пропадала скотина. Объяснение простое: свалилась с обрыва, а может, и заблудилась. Или вот — перевернулся баркас. Ясное дело, рыбаки эти утонули с пьяных глаз,— вставил Сведыня.
—Да уж. Слухам здесь, как и всюду, не нужно много…
—Пацанята, конечно, ничего не боятся,— продолжал Сушкин.— Еще священник появлялся — пробовал унять народ. В самом начале работ была чехарда, кто тут побывал, и не вспомнить. Да и я, знаете, погружен в раскоп в буквальном смысле.
Рабочие разошлись. Я решил искупаться. Весенняя ледяная вода отлично бодрила. Доплыл до островка в камышах. Сидя на отмели, до боли растирал мышцы. Впереди на воде колыхались багровые пятна. Ветер шевелил серый песок, приносил кислый металлический запах водорослей вперемешку с терпким ароматом степной травы. Запахи вернее всего оживляют воспоминания. И такого грубого и резкого, каким обладает ковыльная степь, я не встречал никогда. Вернувшись, устроился один у почти догоревшего костра. Но даже усталость и ледяная вода не помогли отключить поршень мыслей в голове. Повернув голову на шорох шагов, успел заметить неестественно вытянутую тень.
Та сместилась и стала Гроссом. Он держал длинную, шириной чуть не в мою руку змею.
—Полоз. Он неядовит. Сдох совсем недавно. Правда, я таких размеров давно не видел, отнесу подальше от лагеря — привлекает животных.
Под его ногами захрустел ракушечник. Гросс вернулся и сел, отряхивая руки.
—Первые люди не боялись звезд, они жили под ними. А мы спрятались в домах.— Он поднял голову, рассматривая на ночном небе бледные звезды.— Как думаете, разыщете нападавших? Через неделю-другую соберем новую партию находок. Хотелось бы понимать, сможем ли довезти ее в целости.
—Разбираемся понемногу. Скажите, как вы подбирали участников для экспедиции?
Он повернулся ко мне удивленно.
—При чем тут мои сотрудники? Состав довольно пестрый, но всех я хорошо знаю. Кое-кто с небольшим опытом примкнул вРостове, энтузиасты.— Я записал пару фамилий. Гросс продолжил:— Действительно грамотных несколько человек, к примеру, Мирон Сушкин, он помогает с каталогами в музее. Тот же Федор Сведыня.
—Вот кому я, признаюсь, позавидовал даже. Где он только не был! Как попал к вам?
—Его рекомендовал мне старый товарищ. Федор очень расторопный, я им доволен. Правда, сам он несколько разочарован тем, что среди находок маловато ценностей. Но записи ведет аккуратно, знающий.— Гросс уставился мне в лицо.— Сведыня сказал, вы смотрели описи. Зачем? Я мог сам вам сказать, что пропало. У меня за плечами больше десятка экспедиций. Подобного рода инциденты не в новинку.
