—Почти закончили ваш список!— Глаша повернулась ко мне от прилавка.
—Еще одно дело есть. Хочу выбрать подарок. Вот, может, платок?
Служащий подвинул ко мне картонную коробку, полную нитяных перчаток.
—Красивая она?— спросила Глаша, перебирая перчатки и кивая служащему,— давайте вот эти. Впрочем, не важно. Я не об этом хотела спросить, она брюнетка? Или светленькая? Выберем платок в ее цвет, для ее типа. Брюнеткам хорошо красное.
—Давайте красное.
С разумной и практичной Глашей дело шло веселее. Вот только она сама погрустнела, и я удивился, когда она добавила к покупкам бумажный фунтик.
—Это пусть будет от меня, для нее. Той, для которой платок и перчатки.
Я заглянул в кулечек.
—Конфеты?
—Леденцы с ландрином. Но особенные. Обертка с гаданием. На каждой бумажке — картинка и стихи. Ей понравится.
—Хорошо вы придумали.
Глаша отвернулась, спрашивая о своих покупках. Служащий принялся проворно выставлять тяжеленькие флакончики с фиолетовой жидкостью — денатурат для примуса. Быстро все выбрав, Глаша сговорилась, чтобы мои свертки принесли на квартиру настройщика. Уже на улице, повеселев, заговорила о фильме, который недавно смотрела.
—Очень интересная картина. Инженеры вМоскве получают таинственное сообщение. И никак не могут разгадать его смысл. А сигнал этот, только представьте, сМарса. И сам Марс, и марсиане совершенно похожи на настоящих. Они повсюду используют чистую энергию.
—Вы разве, Глаша, видели настоящего живого марсианина? Давайте руку,— я помог ей переступить через весеннюю лужу.— Я не смеюсь, но ведь в самом деле.
—Это по произведению «Аэлита» писателя Толстого Алексея. Давайте вместе сходим?
—Вы же видели?
—О! Я сто раз могу смотреть.
Мне было жаль отказывать, но пришлось сказать, что я никак не могу. Служба, нужно по неотложному делу успеть в городской музей.
—Тогда хоть вечером приходите?
Она позвала меня на ужин и сказала, что будет ее приятель, журналист.
* * *
«Желающие сделать экскурсию в прошлое приглашаются вМузей искусств и древностей. Объяснения могут взять на себя члены Донского общества археологии, истории и этнографии. Предварительно сговориться ст.Вязигиным или Ширман — телефон № 14–41».
В объявлении на стекле у входа в музей также утверждалось, что товарищи Вязигин иШирман предлагают экскурсантам самые разные маршруты. Можно было отправиться на развалины греческого поселения под Ростовом, один Ширман знает какого века, вЗоологический сад или на опытное Ростово-Нахичеванское поле. При этом особо подчеркивалось, что захоти я, положим, посетить опытное поле, то не тут-то было! Приписка красными чернилами указывала, что «ввиду большого наплыва посетителей необходимо сговориться с директором поля за неделю до экскурсии». Греческие развалины, равно как и зоосад, очевидно, таким успехом не пользовались.
Я прочел до конца. И замешкался у здания на Пушкинском бульваре, где был устроен музей. Никак не мог заставить себя зайти. У меня как раз выходила натуральная, как любил выражаться Репа, экскурсия в прошлое! В бывший особняк миллионщика Парамонова я когда-то был вызван к мертвецу
[72]. Сейчас же — вот, на фасаде трепыхается под вечным ростовским ветром плакатик, и за версту пахнет мокрой штукатуркой и полиролью — открыт музей! Потянув дверь, я, бросив размышления, вошел. Меня, конечно, нисколько не интересовали маршруты экскурсий, а только сам Ширман, на худой конец, иВязигин — телефон 14–41. Нужно было попасть в кладовые или фонды музея, просмотреть списки экспедиции Гросса, описи его находок, переданные сюда.
В залах еще шла работа. До музея здесь размещался клуб строителей, а раньше — станция крови. Археологические экспонаты, коллекции камней и«предметы буржуазного быта» соседствовали с материалами о развитии сельского хозяйства и образцами продукции новых ростовских предприятий.
Собрание древностей было в городе и до 17-го года. Коллекция, довольно пестрая, содержала, к примеру, миски и кувшины из найденного при прокладке трамвайных путей некрополя. Целые миски изъяли для музея. Некрополь поскорее закрыли обратно, поверху пустили трамвай. Их и другие экспонаты демонстрировали публике бесплатно, а вот за картинки полярных экспедиций в«волшебном фонаре» нужно было приплатить рубля три. Но горожане интересовались выставкой умеренно. В азартно торгующем Ростове гораздо большим успехом пользовались кафе-шантаны. Однако музей просуществовал несколько лет, и кое-что из его экспонатов даже уцелело в чехарде послереволюционных событий.
Все это я узнал от Ширман. Я представлял себе ученого-энтузиаста вроде Паганеля, сухопарого чудака с растрепанной шевелюрой и в очках или, напротив, брюнета с хорошо заметным носом. Провалился по всем статьям. Ширман оказался дамой. Сбылись только очки, что болтались на шнурке. А так — энергичная особа, шагает уверенно, смотрит цепко. Сначала она приняла меня крайне официально. Но узнав, что я хорошо знаком с самим Гроссом и его партией, немного смягчилась. Цокая каблуками, она вела меня из одного зала в другой:
—Здесь мебель, посуда. Вот этим, видите, мы особенно гордимся!
Я задержался, разглядывая пузатые кружки с медными накладками. Ширман же уже спешила дальше.
—В зале археологии большинство находок — заслуга партии Гросса. Ученый-альтруист, каких мало! Если бы не его внимание, не видать нам архивов! Фотографии, гравюры, сведения о раскопках, которые велись раньше,— все, все бы просто-напросто пропало. Отдали бы их в лавки на фунтики, халву заворачивать!
Витрины, рукописные плакаты с пояснениями, окна без портьер и вынутые люстры преобразили особняк до неузнаваемости. У квадратного шкафчика с экспонатами и чучелом розового пеликана Ширман приостановилась.
—Если бы вы приехали раньше, то смогли бы увидеть полную конскую сбрую из захоронения сарматского воина! Но теперь она вЭрмитаже.
—Гросс говорил мне об этом. Наверное, это почетно, провинциальная находка, и вдруг в таком крупном музее?
Ширман поджала губы.
—За последние месяцы мы передали вПетроград много экспонатов, реквизированную мебель, картины. Что отдавать, решала комиссия от Комиссариата внешней торговли. Эти вещи потом направляют на зарубежные аукционы. Мы, конечно, протестовали, но от нас немногое зависит.
По лестнице мы поднялись в комнату, которую выделили партии. В углу громоздились ящики, подписанные мелом. В них содержались геологические и археологические находки из курганов и карьеров, где разрабатывают песок и глину.
Я протянул ей листок и спросил:
—Скажите, а вот такое не попадалось?
Она подошла к окну и аккуратно его расправила.
