Сушкин ухмыльнулся было, но улыбка вышла неестественная, чужая, похожая на гримасу.
—Попался я, сглупил. Но и медлить уже было нельзя.
—Поговорим о том, что вы на самом деле искали. Военный инженер, бывший юнкер, вы умеете производить топографические съемки. На карьерах работали. И вРяженом бывали по этой своей гражданской специальности.
—Профессия вполне законная, гражданин сыщик!
—К вашей незаконной деятельности мы подойдем, не торопитесь. Я так понимаю, начали вы с мелочей, подворовывали на раскопе. Пользуясь связями Гросса, что-то продавали…
—Значит, я вор, по-вашему!— наклонившись вперед, перебил меня Сушкин, Вася Репин отлепился от двери и направился в нашу сторону.— А ведь главные грабители — власть ваша! Ценности продают за границу. На вес! Оклады в церквях снимают. Среди похищенных есть предметы, взятые прямо из кабинетов покойных государей. И даже секрета не делают, продают открыто. Печатают в газетах. Вот где преступники. А вы хамам помогаете!
—В стране голод. Зерно нужно,— выступил Репа.
—Так потому и голод, что власть ваша — недоучки и бандиты, хамы в сапогах. Что же раньше обходились?
—Мы новое государство строим!— Репа опасно засопел.
—Для этого вовсе не обязательно сносить под корень все старое! Это называется эволюция! Впрочем, вы не поймете.
—Идеология ваша ясна. Но мы не об этом. В музейных бумагах сохранилась хроника села — вXVIII веке местные, обрядившись, грабили обозы и лодки. Отсюда и название — Ряженое. Отсюда и ваша идея возродить шайку из местных и привлечь к своим делам, верно?— спросил я, сделав знак сопящему Репе.
—Я не на исповеди. Вам нужно — вы и дознавайтесь, верно или нет,— буркнул Сушкин.
Я подтянул стул ближе, сел. Спросил — как плечо. Сушкин не ответил. Я чуть помолчал и продолжил:
—Идея блестящая. Испытанный прием карманников — внимание жертвы отвлекают ложными манипуляциями, а в это время обчищают карманы. Вы так и использовали «ряженских». Они занимают делом местную власть — саботаж, порча артельного имущества, мутят воду. Отвлекают от вашей главной цели, «сундука с золотом». Контрабанда и продажа ценностей идет через них. А если их возьмут, они из упрямства вас не выдадут, как и вышло. Получается, вы сразу несколько зайцев бьете. И всего одним ударом!
Сушкин дернулся, со скрипом проехав ножками стула. Но промолчал.
—Они, конечно, и свои дела устраивали. С властью у них давние счеты. Что ж, небольшая плата за их полезность.
Он поморщился и наконец заговорил:
—Почему вы решили, что я подворовывал с раскопа?
—Вы не представляете, как полезно посещать музеи! Работая с материалами партии, я заодно сыграл с самим собой в игру Кима. Простенькая такая, на тренировку внимания,— угадать, каких предметов не хватает. Так вот, не хватало довольно много. Вы вносили их в описи, Гросс подписывал документы. А до Ростова вещицы не доезжали. По дороге вы изымали из ящиков что понравилось и передавали подельникам для продажи, в том числе через отца и бра-та Рудиной. Сбывали их знающим людям через Керченский пролив, оттуда вЧерное море, Константинополь и дальше — на запад, вЕвропу.
Кто-то рванул снаружи дверь, Репин высунулся в коридор. Послышались голоса. Я чуть повысил голос:
—Так бы и шло дело. Но у чудака Гросса, увлеченного керамикой и зернотерками, вы увидели записи о кладе Барбаро, венецианца, о котором вы и раньше наверняка слышали. И — случай! Гросс копает именно вРяженом. Там, где и должен быть клад.
Репин наконец разобрался с нежданными посетителями и лязгнул дверью. Сушкин зыркнул в его сторону, но без всякого интереса. Я продолжил:
—Скажите, вы сразу поняли, что сможете отыскать клад венецианца? Вы ведь талантливы и сведущи в профессии, это очевидно. Суметь прочесть рельеф по карте, составленной несколько веков назад! Да еще и учитывая здешние разливы и оползни. Не каждый сможет.
—Англичане говорят: «если суждено быть повешенным за овцу, то почему бы не украсть заодно и ягненка»,— ответил Сушкин.— Да, я нашел в бумагах партии карту. Поначалу было просто любопытно. А потом понял принцип, по которому меняется здешний ландшафт. Кто угодно мог обнаружить клад раньше меня, если бы хоть каплю ума приложил. Но люди в большинстве своем болваны. У меня ушло прилично времени, чтобы найти. Но я знал! Знал, что повезет.
—И тут вмешалась смерть Рудиной. Ее брат утверждает, что был один, когда ее встретил. Но думаю, он выгораживает остальных, так ведь?
—Барышня сама виновата. Раскричалась. Угрожала, что все расскажет. С ней бы поговорили, убедили молчать,— обронил Сушкин.
Репа хмыкнул.
—Зачем это представление с телом?
—Да это, черт,— Сушкин потер ладони,— я ведь позже подоспел. Парень этот — брат ее, все твердил: «Я убил, я виноват!» В темноте не рассмотреть, вот я и подумал: может, он толкнул ее, приложилась затылком. Одежда на ней была порвана. А он еще, дурачок, все рвался идти с повинной. Но отец — кремень! Сказал сразу — сына не отдам. Я его поддержал, убедил, что все устрою. Завернул тело в подвернувшуюся тряпку — при ней, в свертке была. Дайте воды.— Сушкин прервался.
Я разыскал стакан, подал. Он выпил, утерся здоровой рукой.
—Дальше просто. Вывез ее подальше. Дно лодки пробил, думал, это прогнившее корыто быстро пойдет ко дну. Концы, как говорится, в воду! Торопился, артельщики должны были вот-вот на лов выйти. Заметили бы. Но,— он махнул рукой и тут же скривился от боли,— проваландался дольше чем думал! Когда вышел в море, поднялся ветер, нагнал водоросли. Еле добрался до берега. Причину смерти узнал уже позже, когда вы,— он кивнул в мою сторону,— приехали вРяженое.
—Удивительно, что даже смерть вам оказалась на руку,— сказал я.— Узнав, где и в какой обстановке нашли тело, вы принялись разумно управлять слухами — раздували по мере необходимости.
—По-моему, остроумно. Пришлось, конечно, разговоры на селе подтолкнуть в нужную сторону!— Сушкин ощерил зубы.— Такой тугодум, как товарищ комиссар, не сразу смекнул, что к чему. Не оценил мой оммаж
[76]— жертва змею-любовнику.
—И вы же подкинули местным идею о том, что Гросс раскопает змея?— подхватил я.— Это здорово отвлекало даже самого Гросса! Он не дурак, заметил бы ваши отлучки… А так — его затаскали, задергали. Черт, ведь я и в нем сомневался. Критично настроен к власти, осуждает отправку ценностей из Ростова вПетроград… В общем, вы почти проскочили. Дело бы это прикрыли, и все.
—Я, признаюсь, опасался вашего приезда на раскоп.— Сушкин говорил уже вполне свободно.— Не знал ведь, до чего вы там докопались. Рудины занервничали, когда вы к ним явились за чемоданом.
