Ханна уже любила это фото, как свою память. В голове также бесконечно крутился момент, когда Эрик рассказал ей, как звонил Ребекке в день ее смерти. Он говорил скупо, но Ханна видела его боль, потому что собственные шрамы сделали ее зрячей – та кричала сквозь эти походы в ее квартиру-склеп, оплату аренды и мимику, сдерживающую что-то ужасное внутри него. Эрик был так сломлен, что превратился в свое кривое отражение. Умерев, она и от него оставила только кости. Эту боль он не заслужил.
На следующий день Ханна купила в магазине темную краску оттенка «пленительный махагон» (и кто только придумывал эти названия) и нанесла ее вечером на свои отросшие волосы непонятного цвета. Когда она смыла ее и высушила голову, то показалась себе чуть ярче. В ней появилась капля цвета, которой ей всегда не хватало. Непроизвольно Ханна провела косой пробор и перебросила пряди на правое плечо. Ребекка и Джун Мун в ее голове одобрительно улыбнулись, и Ханна сказала себе:
–Так-то лучше.
* * *
В их доме произошло чудо, и соседи почти сразу прознали, что Амари восстал из мертвых, в которые его уже все записали. Дед Лекана посмеивался и охотно болтал с каждым, а на все расспросы философски разводил руками. Свое возвращение он принял как Божий дар и о последнем годе почти ничего не помнил. Так странно было сталкиваться с ним в подъезде или видеть, как он самостоятельно ходит за покупками. На неделе Ханна улучила момент, чтобы забежать к ним и узнать подробности. В прошлый раз они с Леканом так и не поговорили нормально.
Когда Амари куда-то ушел, Ханна спустилась вниз и позвонила в дверь. Лекан был дома и выглядел на редкость расслабленным. Она привыкла постоянно видеть его угрюмым, а его шутки с каждым днем становились все саркастичнее.
–Что делаешь?– поинтересовалась она.
–Да вот, только из училища вернулся. Экзамен сдал.
–Поздравляю. И как?
–Думаю, нормально. У тебя что? Смотрю, имидж сменила. Симпатично!– показал он ей большой палец.
–Спасибо.– Ханне стало приятно, что он заметил.– Все… хорошо.
–Надеюсь, ты больше не играла в детектива по донорским органам?
У нее, видно, все отобразилось на лице.
–Ты ходила туда опять,– был его вердикт.
Ханна растерялась. Она не ожидала, что разговор зайдет о ней.
–Да, пришлось. Сны продолжаются. Решила… надо все же проверить свои догадки. И встретилась с тем парнем снова. В этот раз мы нормально поговорили,– туманно отозвалась она, стараясь не вдаваться в детали.– Он мне поможет кое с чем. И просто… узнала чуть-чуть про нее.
–И что же именно?
–Ребекка была художницей из Австрии. Правда, не очень популярной.
Лекан хохотнул и пробурчал:
–Не нравится мне это. Каждый раз, когда неудачливый австрийский художник приезжает в Германию, случается что-то плохое.
Ханна закатила глаза:
–С немцами так, главное, не шути.
–И что, ты теперь будешь в это лезть?– поинтересовался он.– Зачем тебе ее жизнь? Или это из-за этого красавчика в пальто, который якобы тебе снился? Признаться, увидев его тогда, я даже удивился.
Ханна откашлялась и поняла, что надо сменить тему. Обсуждать сейчас Эрика и эксперименты «ФЕМА» не входило в ее планы.
–Это я вообще-то тебя хотела расспросить. Про Амари. Что за бобы? Как такое возможно?
–А, забей,– махнул Лекан рукой, плюхаясь на кухонный табурет.– Я тогда просто сболтнул от балды. Все наладилось, и слава богу.
Он старательно смотрел в сторону и бормотал себе под нос. И явно что-то недоговаривал. Они не умели друг другу врать. К тому же у Ханны было одно большое опасение, которым следовало поделиться.
–Слушай… у него же серьезный диагноз. После такого разве можно вдруг раз и… прийти в себя? Только не пойми неправильно,– поспешно добавила она, переминаясь с ноги на ногу.– Я ничего плохого не имею в виду…
–Ну, тогда и проехали!– резко сказал Лекан.– Хочешь пирог? Дед испек!
Ей было важно не дать ему увильнуть. Ханна подошла к нему вплотную, пока он вытаскивал из холодильника выпечку, и уже серьезно спросила:
–Ты водил его к врачу?
–Нет!– нервно отрезал Лекан.– Слушай…
–Ты должен,– перебила она, наконец поймав его взгляд, вдруг ставший совершенно беспомощным.– Ты же сам все-таки в медицине и знаешь, что такая ремиссия ненормальна.
–Я выношу утки, а не лечу,– отмахнулся Лекан.– И не такое бывает, поверь! Так, бери пирог. Лучше два куска… А мне надо сейчас подбить еще кое-какие хвосты по учебе, поэтому…
–Лекан!– чуть ли не крикнула Ханна, и он замолчал, будто поджал хвост.– Это серьезно. При Альцгеймере такое бывает, прежде чем пациент умрет. Ты не можешь так легко отпускать Амари. Покажи его врачу.
–У него не Альцгеймер,– тихо произнес он.– Его можно вылечить.
–И чем ты лечил?– наступала она.– Как такое возможно? Даже я, не медик, понимаю, что в его случае это очень странно. Ты должен…
–Я дал ему лекарство, да! Довольна?– не выдержал он и грохнул блюдо с пирогом на стол. Все перечницы от этого попадали.
Сам он выглядел взвинченным донельзя и уже не знал, куда себя деть. Ханна его буквально загнала. Она видела, он что-то скрывает, но считала, что имеет право настаивать. Лекан бывал безрассудным на эмоциях. Пусть лучше он на нее наорал бы в конечном итоге, но сказал бы правду. И в следующее мгновение он раскололся:
–Я дал ему новую таблетку… И буду еще давать какое-то время… Теперь такое лечится.
–И кто прописал эту таблетку?– сощурилась она.
–Я купил ее у особого поставщика. Черт, ладно, она нелегальная. Только никому ни слова!– взмолился он, неожиданно хватая ее за руки.
Глаза у него были совсем несчастными, и стало ясно, что у излечения Амари высокая цена.
–Это наркотики какие-то?– догадалась она.
–Почему сразу они? Просто… новое лекарство.
–Господи… Как ты мог на это повестись!– выдохнула она.– Ты знаешь ее состав? Она одобрена врачом? Какие нормальные таблетки добывают через дилеров, скажи на милость?
Лекан опять рассердился, но его голос задрожал так, будто он был готов расплакаться.
–А что мне делать, скажи? У тебя были такие больные родственники? Ты их выхаживала днями и ночами, зная, что никакой надежды на их возвращение нет? Что ты вообще знаешь о моих проблемах?
Ханна молчала, не зная, как продолжать. Она с самого начала выбрала неверный тон, теперь Лекан ее точно не стал бы слушать. В голове не укладывалось, что он ввязался в какой-то криминал, доверился непонятной пилюле… Ей казалось, что он рассудительнее.
–Ты прав. Нет у меня права тебя отчитывать. Извини, если перегнула палку. Просто…– Она подняла на него предупреждающий взгляд.– Тебе не страшно пичкать его непонятно чем?
