–Мы наАэропорт-роуд возле поворота наОксфорд-стрит. Скажи, сколько еще нужно проехать поОксфорд, прежде чем свернуть наКларк-Сайд-роуд.
Свет фонарей едва пробивался сквозь лобовое стекло. Еслибы Вики какследует напряглась, она смоглабы разглядеть накарте какие-то контуры, но, конечно, несмоглабы найти наней двух маленьких надписей.
–Подсолнцезащитным козырьком есть подсветка,– сказал Генри.
Какой толк отэтой подсветки?
–Я немогу ничего разглядеть.
–Ты даже непосмотрела…
–Я несказала, что небуду, ясказала, что немогу.
Стого момента, какВики согласилась покинуть безопасную, хорошо известную ей часть Торонто, она знала, что придется рассказать правду освоих глазах. Какона ухитрилась загнать себя втакой угол?
Отнапряжения унее заныли плечи исвело живот. Медицинское объяснение, какилюбое другое, длянее всегда звучало какоправдание, какбудто она просила опомощи илипонимании. ИГенри, какивсе остальные, начнет относиться кней по-другому, кактолько кней приклеится ярлык «инвалид».
–Я почти ничего невижу втемноте, уменя слабое периферийное зрение, и,если верить чертову врачу, прикаждом посещении моя близорукость усиливается.
Тон Вики говорил: «Только попробуй поднять из-за этогошум!»
НоГенри просто спросил:
–Ачто случилось?
–Это дегенеративное заболевание глаз, пигментный ретинит…
–ПР,– перебилон. Так вот вчем ее секрет.– Мне известно это заболевание.
Он скрывал свои чувства, его голос звучал сухо иделовито.
–Похоже, оно пока неочень прогрессирует.
«Отлично, только еще одного эксперта нехватало, какбудто мне мало Селуччи!»
–Ты неслушал,– прорычала она, скрутив карту внечитаемый жгут.– Яслепну, поэтому мне пришлось уйти изполиции. После наступления темноты отменя никакой пользы. Если мне придется расследовать это дело поночам, можешь прямо сейчас развернуть машину.
Хоть Вики ипыталась прикрыться гневом, вглубине души она боялась, что Генри именно так ипоступит. Аеще боялась, что Фицрой погладит ее поголове искажет, что все будет хорошо (ахорошо уже никогда небудет), итогда она попытается разодрать ему лицо, иони оба разобьются.
Генри пожал плечами. Унего небыло намерения подыгрывать тому, что он воспринял какжалость ксебе.
–Подпрямыми солнечными лучами япревращаюсь втлеющую кучу углеродных соединений. Похоже, ты находишься влучшем положении.
–Ты непонимаешь…
–Я невидел солнца четыреста пятьдесят лет. Думаю, японимаю.
Вики поправила очки иотвернулась, чтобы посмотреть вокно нато, чего невидела. Неимея возможности выплеснуть гнев, она незнала, что теперь делать.
–Хорошо, значит, понимаешь,– спустя некоторое время сказала она.– Чтож, моглобы быть ихуже. Явсе еще могу работать. Яне ослепла. Яне оглохла. Яне сошла сума. Ивсеравно дело– дрянь.
–Согласен.
Генри уловил разочарование своей спутницы изадался вопросом, осознаетли она сама, что ожидает искреннего сочувствия отлюдей, которым рассказывает освоих невзгодах. Неполучая сочувствия, она чувствует себя сильной, иэто компенсирует то, что она считает своей слабостью. Генри подумал, что болезнь была первым случаем вжизни Вики, когда она немогла все исправить исключительно силой воли.
–Ты когда-нибудь думала отом, чтобы взять напарника? Того, кто будет работать ночью?
Вики фыркнула, ее гнев уступил место веселью.
–Ты имеешь ввиду– помогать мне напостоянной основе? Ты пишешь любовные романы, Генри. Утебя нет опыта вподобных делах.
Он сел прямее. Онже вампир. Король ночи. Любовные романы– просто его способ зарабатывать нажизнь.
–Я бы несказал…
–Кроме того,– перебила Вики,– яиодна-то струдом зарабатываю нажизнь. Тыже знаешь, какая вТоронто дороговизна.
–Еслибы ты могла работать поночам, тебе поручалибы большедел.
Сэтим непоспоришь, что верно, то верно. Голос Генри стал глубже, иВики почувствовала, какволосы унее назатылке встали дыбом.
–Просто подумай обэтом…
«Неиспользуй намне свои вампирские уловки, сукин тысын».
Ноне успела она додумать эту мысль, какуже ответила:
–Хорошо.
Остаток пути дофермы они молчали.
Когда грунтовая дорога, покоторой они ехали последние несколько миль, осталась позади, Вики стала видеть лишь смутный веер света перед машиной, акак только Генри выключил фары, вообще ослепла.
Вовнезапной тишине скрежет когтей постеклу рядом сее головой прозвучал очень громко, иона несумела полностью подавить испуганный вопль.
–Это Шторм,– объяснил Генри. Вего голосе слышалась улыбка.– Невылезай, сейчас яобойду машину ипроведу тебя.
–Да пошел ты,– любезно ответила она, нащупала ручку иоткрыла дверцу.
Пытаясь оттолкнуть огромную голову, Вики пробормотала:
–Да, ятоже рада тебя видеть.
Изпасти унего воняло нетак сильно, какубольшинства собак,– наверняка из-за того, что вдругой своей ипостаси он мог пользоваться зубной щеткой,– ивсе-таки пахло. Поняв наконец, что безрычага ее шансы отодвинуть Шторма ничтожны, Вики откинулась наспинку сиденья имолча терпела восторженный прием. Ее так иподмывало зарыться руками вгустую шерсть нашее пса, ноее удержало воспоминание онагом юном теле Питера.
–Шторм, довольно.
Впоследний раз энергично фыркнув, вервольф отступил, иВики почувствовала, какГенри прикоснулся кее запястью. Отбросив его руку, она вылезла измашины.
Хотя Вики видела убывающую луну– висящий втемноте серебристо-белый ущербный круг,– отрассеянного света небыло никакой пользы. Размытые желтые прямоугольники справа, вероятно, были окнами дома, иона подумала, непойтили вту сторону, просто чтобы доказать, что она нетак беспомощна, какдумает Генри.
Генри прочитал эту мысль налице Вики ипокачал головой. Восхищаясь ее независимостью, вампир всеже надеялся, что независимость незаглушит ее здравый смысл. Он понимал: сейчас Вики кажется, что она должна что-то доказать, ине знал, какпереубедить ее вэтом. Покрайней мере, ему ничего ненадо доказывать.
Он подал Вики сумку, подождал, пока она крепко сожмет ручки, иосторожно взял ее задругую руку.
–Утропинки есть изгиб,– прошептал Генри ей наухо.– Тыже нехочешь вытоптать цветы Надин. Надин кусается.
Дыхание вампира заставило волоски нашее Вики встать дыбом, ноона необратила наэто внимания, сосредоточившись натом, чтобы шагать так, будто ее никто неведет. Вервольфы (покрайней мере, вволчьей ипостаси) наверняка видели нехуже Генри, иона несобиралась показывать перед ними свою слабость.
Высоко держа голову, Вики вглядывалась впрямоугольники света ипыталась запомнить звук хруста тропинки подногами, все ее изгибы подороге кдому. Знакомые городские запахи бетона ивыхлопных газов исчезли, сменившись неприятным запахом овечьего дерьма (Вики предполагала, что так пахнет именно овечье дерьмо). Она узнала стрекотание сверчка, нопонятия неимела, что означают остальные ночные звуки.
