–Мама, перестань!– крикнула в ответ Натали.– Почему ты всегда считаешь, что это я виновата?
–Потому что я оставила тебя за старшую,– сказала госпожа Моралес.– Предполагалось, что вы зайдёте ТОЛЬКО водин дом – кГрейстоунам – и несколько минут поиграете с кошкой. И сообщите мне НЕМЕДЛЕННО, если возникнут какие-то проблемы. И вот проходит ПОЛЧАСА, и ты не отвечаешь на звонки, и никто не подходит к двери. Оказывается, ты повела детей по какому-то секретному туннелю и забралась в чужой дом, бог знает чей, и… апчхи!– Вид у неё сделался гораздо менее сердитый, когда за первым чихом последовало ещё шесть подряд.
–Ракета!– выпалил Финн, увидев, как кошка трётся о ноги госпожи Моралес и её туфли на высоких каблуках.
–Уберите… апчхи!.. Уберите её от меня!– приказала госпожа Моралес.
Финн поднялся на крыльцо и, подхватив Ракету на руки, вместе с кошкой отошёл подальше от госпожи Моралес:
–Послушайте, Натали не виновата, что мы забрались в пустой дом. Мы…
–Я видела в пыли отпечатки четырёх пар ног,– фыркнула госпожа Моралес.– Разного размера. Не лги и не притворяйся, будто вас тут не было.
–Нет, мы были, конечно,– сказал Финн.– Но это я виноват. Я повёл всех в пустой дом.
–А я не захотела возвращаться обратно через туннель,– призналась Эмма, встав у брата за спиной.
–А я его открыл,– сказал Чез, шагнув на крыльцо.
Только Натали ещё стояла на улице и смотрела вдаль.
–Натали, если ты собираешься бежать за этими парнями, то, честное слово, я…– начала госпожа Моралес.
–Иду, иду,– проворчала Натали, повернувшись к дому.
Госпожа Моралес посмотрела на кошку на руках уФинна. Ракета дёргалась, пытаясь освободиться.
–Ваша кошка может вырваться и убежать, если мы пойдём по улице?– спросила госпожа Моралес – гораздо мягче, чем когда говорила сНатали.
–Наверное,– сказал Финн.– Мама говорит, кошки сами всё решают. Они делают что хотят.
Госпожа Моралес шмыгнула носом.
–Тогда побыстрей,– велела она.– Все заходим в дом. Вернёмся через туннель в подвале. Но НИЧЕГО не трогайте. Надеюсь, вы тут ничего не сломали?
–А что тут можно сломать?– спросила Натали, догоняя остальных.
Госпожа Моралес не ответила. Но как только все зашли в дом, она громко захлопнула дверь.
Молчаливой вереницей они направились к лестнице в подвал – не считая того, что госпожа Моралес ещё дважды чихнула и пожаловалась, в основном самой себе:
–Ну разве можно продать дом, в котором так воняет!
Финн понял, что плохо пахло не только в потайной комнате, но и повсюду в доме и во дворе тоже. Просто он, похоже, притерпелся к этому запаху. «Как будто пахнет гнилью пополам с грязными носками, а ещё…» На ум Финну пришли слова «что-то очень злое», но они ему не понравились. Особенно сейчас, когда мамы не было рядом, а госпожа Моралес злилась на Натали.
–Вы очень умная, если нашли нас,– сказал он госпоже Моралес, потому что иногда, когда мама сердилась, комплимент поднимал ей настроение.– Мы ведь даже не поняли, куда попали.
–Благодари кошку, а не меня,– сухо отозвалась госпожа Моралес.– Я просто пошла за ней.
Они спустились по лестнице и вошли в маленькую комнатку, отгороженную от основной части подвала – точно так же, как была отгорожена Скучальня в доме Грейстоунов.
–Э… а туннель вращался, когда вы вошли в него?– спросила Эмма.
–Вращался? Нет, конечно,– сказала госпожа Моралес.– Но я почти ничего не видела. Мне пришлось включить фонарик на телефоне. Вот так!
Она включила фонарик, когда они вошли в потайную комнату. В комнату страха. В туннель. Финн сам не знал, как назвать это место. За спиной у них Чез выключил свет в пустом подвале. Отчего-то свет, который раньше горел в тайной комнате, тоже погас, и тьму рассеивал только фонарик госпожи Моралес.
Финн старался держаться поближе к ней.
–По крайней мере, у тебя работает телефон,– угрюмо сказала Натали.– А мой полностью отрубился. Честное слово, я не слышала, как ты звонишь. Ни разу.
–Правда, Натали? Точно?– уточнила госпожа Моралес.– Ну-ка, включи фонарик – что-то мне подсказывает, что телефон у тебя работает.
За спиной уФинна вспыхнул свет.
–Ага,– сказала госпожа Моралес.
–Ты никогда мне не веришь!– обвинительным тоном заявила Натали.– Даже когда я говорю правду!
–То есть ты признаёшься, что иногда врёшь!– сказала госпожа Моралес.– Ну и как же я увижу разницу?
Финн не привык видеть, как дети ссорятся с родителями. Да и вообще как кто-нибудь ссорится.
–Ракете не нравится, когда кричат,– сказал он. В его голосе прозвучала непонятная обида.
–Прости, Финн,– произнесла госпожа Моралес. Она похлопала его по плечу и заговорила тише и добродушнее:– Что ты хочешь сегодня на ужин? Может быть, макароны с сыром?
Но Финн заметил взгляд, который госпожа Моралес бросила на Натали. И даже в тусклом свете фонарика на телефоне он заметил, как переглянулись Эмма иЧез.
Похоже, все что-то от него скрывают.
Глава 29
Эмма
«Бред какой-то»,– подумала Эмма, молча шагая за Финном и госпожой Моралес.
Потайная комната, которая повернулась и каким-то образом соединила подвал Грейстоунов с чужим домом, теперь напоминала туннель. Как только они вошли в него, Эмма начала считать шаги – сразу после того, как Чез закрыл за ними дверь чужого подвала. Она дошла до тридцати двух, а потом сбилась со счёта, потому что начала рассеянно думать: «В прошлый раз шагов было меньше, это точно. Между нашим подвалом и пустым домом не такое большое расстояние. Потайная комната не могла унести нас так далеко – я совершенно не чувствовала движения вперёд…»
Сбиться со счёта было совсем не похоже на Эмму. Но в воздухе висела какая-то дымка, словно предгрозовая душная атмосфера с улицы проникла в туннель и обволокла мозг Эммы.
И почему казалось, что на стенах больше не было полок?
«Физика, математика, факты, логика»,– напомнила себе Эмма.
Факт: если идти при свете узкого луча фонарика – даже двух фонариков,– вокруг всё выглядит зловеще. Так всегда бывает, когда пробираешься с фонариком в темноте. Рассмотреть что-нибудь за пределами пятна света очень трудно.
Факт: прежде чем Натали нажала на рычаг, Эмма, Чез, Финн иНатали толком потайную комнату не обследовали. Комната завертелась, и они оказались в пустом доме. Они могли не заметить целого куска этой комнаты. Куска, в котором не было никаких полок. Возможно, комната поворачивала, и они не заметили целого угла.
