Они должны были всего лишь взять постер и книгу и вернуться к госпоже Моралес. Госпожа Моралес позвонила бы в полицию, и там расшифровали бы письмо. Возможно, им потребовалось бы на это всего несколько минут. Эмма была ещё маленькой – с чего она взяла, что справится с любой задачей?
«Перестань!– велела она себе.– Что с тобой такое?»
Она схватила за руку Финна иЧеза и воскликнула:
–Вперёд!– Она увидела, как Натали положила руку Финну на плечо.
Они миновали пустой подвал и кучкой поднялись по лестнице, двигаясь как одно живое существо, вроде амёбы. На первом этаже было по-прежнему пусто, окна всё так же заколочены.
–Похоже на наш дом,– прошептал Финн, глядя вокруг круглыми глазами.– Наш дом, только без нас, без мамы и без Ракеты, очень-очень грустный.
Они выскочили на крыльцо, иЭмме захотелось глотнуть свежего воздуха. Но снаружи пахло так же неприятно, просто по-другому.
«Больше похоже на горелую резину и меньше – на дохлых мышей?»– подумала она.
Так или иначе, запах тянул Эмму вперёд и как будто шептал: «Иди и посмотри. Ты должна найти источник и уничтожить его. Иначе тебе придётся жить с ним вечно. Ты обязана сейчас же пойти и посмотреть».
–Надо подпереть входную дверь,– твёрдо сказал Чез, иЭмма увидела, что он держит в руках банку с кукурузой.
–Отличная мысль,– откликнулась Натали.
Кажется, у неё стучат зубы? Натали настолько страшно?
–Проверь телефон,– подсказала Эмма.
Натали быстро глянула на экран.
–Нет сигнала,– шепнула она.
Чез оставил банку в дверной щели, и они все потихоньку двинулись дальше – с крыльца, по дорожке…
–Вам не кажется… что мы как будто идём сквозь полосы тумана?– спросила Эмма.– Только это не туман, а эмоции. Надежда, страх, надежда, страх… и запах то слабее, то сильнее.
–Да!– ответила Натали.
–Я думал, я один это чувствую,– заявил Финн.– Я думал, что с ума схожу!
–Ш-ш,– сказал Чез, приложив палец к губам.
Они достигли конца дорожки и выглянули из-за высокого вылинявшего забора. По улице, сбившийсь в кучки, ходили люди.
–Это… миссис Чилдерс?– шёпотом спросила Эмма.
Седая женщина – их добродушная разговорчивая соседка, которую Эмма помнила с раннего детства,– прошла мимо, даже не взглянув на детей. Хотя, возможно, это всё-таки была не она – её лицо сплошь покрывали морщины и складки, как будто она постоянно хмурилась и щурилась. А ещё она была гораздо тоньше. И воранжево-синей блузке – таких же оттенков, как куртки у парней, которых они видели в прошлый раз.
«В старшей школе поменялись официальные цвета и никто мне не сказал?»– задумалась Эмма.
Миссис Чилдерс, которую они знали, интересовалась цветами школьных спортивных команд не больше, чем она.
Насколько отличались от них люди в этом мире?
–Я думаю, никто нас здесь не узнает,– шепнул Чез.– Если кто-то и помнит нас, то совсем маленькими, а стех пор мы изменились.
–Кроме Натали,– сказал Финн.
Натали натянула на голову капюшон, спрятав под ним волосы и верхнюю часть лица.
–Пожалуй, нам лучше не стоять перед этим домом,– сказала она.– Просто на всякий случай.
Даже не задумавшись, в какую сторону идти, они развернулись и зашагали вслед за миссис Чилдерс и остальными. Люди вокруг молчали. Многие, как и миссис Чилдерс, были одеты в оранжевое и синее, но мрачное выражение лиц наводило на мысль, что они идут скорее на похороны, чем на спортивные соревнования.
«В этой толпе есть хоть один человек, которому не страшно?»– подумала Эмма.
Даже самые маленькие дети – тоже в основном одетые в синее и оранжевое – робко прижимались к родителям. Один малыш всерьёз дрожал от ужаса. «Нет, теперь они все как будто злятся… а теперь им снова страшно».
Разве можно контролировать чувства сразу стольких людей? Или это делалось с помощью запаха?
«Но кто это придумал? И зачем?»
–На том столбе на углу какое-то объявление,– негромко произнёс Чез.– Я пока не вижу…– Он зашагал быстрее, оторвавшись от остальных.
Эмма изо всех сил старалась не отставать. Финн иНатали тоже. Финн почти бежал.
–Это…– начал он, иЭмма зажала брату рот рукой, чтобы он их не выдал.
На плакате было мамино лицо.
«Отлично,– подумала Эмма.– Именно этого мы и хотели. Теперь мы сорвём плакат, побежим обратно, пройдём через туннель – или вращающуюся комнату – и вернёмся к госпоже Моралес. Вот и всё!»
Но было так ужасно видеть любимое мамино лицо, поперёк которого чернели отвратительные слова «ПРЕСТУПНИКСХВАЧЕН»! Несомненно, это была мама – и её имя, Кейт Грейстоун, стояло прямо под фотографией, с подписью «Враг народа». Но эту фотографию Эмма никогда раньше не видела. Наверное, её сделали сразу после ареста. Ну или мамину внешность нарочно изменили. Все черты казались наглыми и уродливыми. Надежда превратилась в издёвку.
Эта женщина по-прежнему походила на маму, но одновременно – и на преступницу. На врага.
Эмма опустила глаза и заставила себя дочитать объявление до конца:
ПУБЛИЧНЫЙ СУД
ИВЫНЕСЕНИЕ ПРИГОВОРА
ЯВКАОБЯЗАТЕЛЬНА
СУББОТА9 МАЯ
10 ЧАСОВ
ЗАЛ СОВЕТА
Взгляд Эммы упал на предпоследнюю строчку.
–Натали!– шепнула она.– Посмотри на телефон! Который час?
Натали медлила. Тогда Эмма протянула руку, выхватила мобильник у неё из кармана и нажала на кнопку, чтобы оживить экран.
Высветились белые цифры: 9:45.
–Некогда возвращаться к госпоже Моралес!– ахнула Эмма.– Нам нужно спасти маму прямо сейчас!
Глава 42
Чез
–Прикройте меня, чтоб никто не видел,– велел Чез и потянулся к объявлению на столбе.
Эмма схватила брата за руку:
–Ты что, не слышал?! У нас нет времени! Объявление уже не нужно!
Хотя Эмма и цеплялась за него, Чез продолжал тянуться к столбу.
–Вот как мы поступим,– сказал он. Его голос звучал обманчиво ровно и спокойно.– Вы сФинном отнесёте объявление госпоже Моралес. Расскажете ей всё. А мы сНатали пойдём спасать маму.
Этот план казался ему ясным и безупречным. Финн иЭмма будут в безопасности. Под защитой взрослых. Возможно, даже полиции.
Сорвав бумагу со столба, Чез повернулся и взглянул на сестру.
Вряд ли бы он сумел оскорбить и обидеть Эмму сильнее, даже если бы сжал кулак и сразмаху ударил её по лицу.
